Время свободы

Глава 32

Джед Стармер сидел на обочине дороги. Позаимствованный у курьера велосипед валялся рядом, по левую руку, то есть там, куда он и упал, когда Джед с него спрыгнул.

Джед смотрел на велосипед и тяжко вздыхал. На самом деле он с него и не спрыгивал. Только имел такое намерение. И даже попробовал. Но ноги совсем уже отказались слушаться. Так что он, если быть до конца честным, с велосипеда не спрыгнул, а скорее свалился. То ли не справился с управлением, то ли случайно наехал на камень, если представить случившееся в более позитивном для него ключе.

Но вот по правую руку представало зрелище, которое отнюдь не настраивало Джеда на позитивный лад. Настоящая гора. Или, если быть более точным, холм. А еще точнее, подъем. За те минуты, пока Джед сидел на земле, он дал себе волю, и воображение его разыгралось вовсю. Но нет, конечно, это не Эверест. И не горная вершина Айгер, что в Альпах. И не Килиманджаро. Все-таки это был подъем, и высота его, вероятно, не превышала сотни футов. Но для Джеда сейчас разницы никакой — что сотня футов, что тридцать тысяч. И в том и в другом случае Джеду все равно такого подъема ни за что не одолеть. Дотащить велосипед до самого верха он не сможет, поскольку ноги его неимоверно дрожат. Придется сидеть там, где он сидит. Возможно, всю оставшуюся жизнь, поскольку на помощь никто не придет.

Ричер понял, что тюрьма для города Уинсон — нечто вроде портрета на чердаке[11]. Сам тюремный комплекс — место отталкивающе-уродливое — прятался на западной окраине, и его территория почти вплотную подходила к излучине реки. Но именно тюрьма помогала городу не захиреть окончательно. Питала город, так сказать, живой энергией. Это было совершенно ясно. Ни о каких промышленных объектах здесь и речи не шло. Для местных жителей именно это предприятие было главным источником занятости. Именно тюрьма в достаточных объемах предоставляла работу местным пекарям, работникам прачечных, сантехникам и электрикам.

Границы территории тюрьмы представляли собой нечто вроде буквы D. Сторона в форме полукруга была образована береговой линией реки. Здесь круча высотой семьдесят футов вздымалась над глубокими и мутными, быстро несущимися водами. Двойная тюремная ограда проходила всего в десяти футах от обрыва. Высота ограды — двадцать футов, с витками острой как бритва армированной колючей проволоки сверху. На прочных металлических столбах были установлены прожекторы. А также камеры видеонаблюдения в защитных клетках. Между двумя линиями общей ограды был промежуток в пятнадцать футов, посередине разделенный еще одним ограждением. Высотой десять футов и без колючей проволоки.

Вдоль прямой стороны буквы D также проходило двойное ограждение. Этой стороной тюремный комплекс был обращен к городу. По внешнему контуру ограждения, на уровне спиралей колючей проволоки, стояло четыре сторожевых вышки. А в самой ограде имелось три входа. Один по центру. Вел он в здание. Одноэтажное, построенное из кирпича, с двойной дверью, закрытой и с переговорным устройством и видеокамерой на дверной коробке. Вход для посетителей, подумал Ричер. Хотя этим же входом, вероятно, пользуются и сами сотрудники тюрьмы. Другие два входа располагались по обоим концам прямой части ограждения. Здесь уже были не двери, а ворота в полную высоту ограды. Без каких-либо надписей или табличек. Одни ворота, вероятно, использовались для доставки припасов. А другие — для вновь прибывших заключенных.

За оградой, на речной стороне территории, выстроилось в ряд пять сооружений. Все они имели форму буквы Х. Ричер догадался, что в этих блоках содержатся заключенные. Остальное пространство занимали еще двенадцать зданий, а также три площадки для прогулок и прочих мероприятий. Все эти строения отличались друг от друга размером. Простые на вид, явно утилитарного назначения. Можно было подумать, что это какие-нибудь цеха, мастерские, а также склады, если бы не окружающая их колючая проволока и сторожевые вышки. Все три площадки для прогулок были одинакового размера, но располагались они отдельно одна от другой. Очевидно, ими пользовались разные категории заключенных, которым не полагалось общаться друг с другом.

От зданий к площадкам для прогулок вели специальные дорожки. Все площадки с четырех сторон, а также и сверху были ограждены проволочными сетками. Даже с такого расстояния было понятно, что сетки эти очень плотные. И прочные. Для того чтобы преодолеть подобное препятствие, требуются серьезные инструменты. Снаружи, вокруг строений и между дорожками, виднелись и газоны. Их было довольно много — даже удивительно для столь мрачного учреждения. Среди них попадались площадки квадратной формы. Прямоугольной. Овальной. А в двадцати футах от основания каждой сторожевой вышки имелся огражденный кирпичами треугольник зеленой травы.

Видно было, что за газонами хорошо ухаживают. Кромки аккуратные, ровные. Трава была коротко подстрижена. Ее, вероятно, подкармливали добавками, поскольку насыщенный зеленый цвет газонов ярко выделялся на фоне блеклых стен и серого пятна проволочной сетки. И только одно строение за оградой казалось новее прочих. Оно было V-образной формы и втиснуто в пространство позади здания, где размещалась охрана. Это здание было стилизовано по типу центрального офиса какой-нибудь корпорации, и на цоколе перед входом вращался объемный логотип компании «Минерва». Если заключенным дать волю, подумал Ричер, они в первую очередь уничтожат именно его.

— Ты, случайно, не читала о каких-нибудь волнениях, которые происходили здесь в последнее время?

— Официальных сообщений не было, — ответила Ханна. — Но на одном из форумов в Сети какая-то женщина жаловалась на то, что охранник избил ее мужа. Во время драки в прогулочном дворике. В стычке участвовали человек тридцать или сорок, но охранник накинулся только на ее мужа. Она пожаловалась, но ей сказали, что ее муж пытался бежать из тюрьмы. Пояснили, что спустили инцидент на тормозах, но если она насчет его травм поднимет шум, то ему намотают дополнительный срок.

— Из этой тюрьмы были удачные побеги?

— Не думаю. Во всяком случае, мне об этом ничего не известно.

Ричер нисколько не удивился. Организация в этом заведении, по всему, крепкая. В папке, которую он обнаружил в сумке Анжелы Сен-Врен, Ричер прочитал, что тюрьма была выстроена по инициативе руководства штата. Когда речь шла о том, чтобы кого-то посадить, эти ребята дело свое знали и особо не церемонились. У Ричера самого был богатый опыт работы в тюрьмах. Он же бывший военный полицейский. И за время службы успел пересажать много народу. Допрашивал подозреваемых, снимал показания свидетелей. Ловил заключенных, когда те из тюрьмы рвали когти. Учинял допросы с пристрастием, чтобы узнать, как они это сделали. Пару раз даже сам сидел.

Первое указание на то, что здесь надо быть предельно осторожным, оказалось самым простым. Ричер сразу обратил на это внимание. По периметру территория тюрьмы окружена не стеной, а просто оградой. Значит, охранники прекрасно отслеживают любого, кто к ней приближается, где бы тот ни находился. Видят, есть ли у него в руках орудия, помогающие проникнуть внутрь, или предметы, которые можно перебросить через ограду. На сетке он заметил прикрепленные красные треугольники. С интервалом пятнадцать футов и на высоте от двух до шести футов от уровня земли. Ричер не мог издалека разобрать, что там написано, но изображение отскакивающего назад человечка, после того как его, очевидно, здорово тряхануло, было достаточно красноречивым. По сетке проходит электрический ток. Во внешнем контуре ограды сила тока была вполне достаточной, для того чтобы ошеломить любого нарушителя и дать ему понять, что шутки с этим плохи. Предостеречь, так сказать, от необдуманных поступков. А вот по низенькому, с виду безобидному ограждению, расположенному внутри двойной ограды, пропущено смертельно опасное напряжение.

Ричер готов был голову отдать на отсечение, что в почве установлены датчики, фиксирующие любую ее вибрацию, если кто-нибудь сунется слишком близко к ограде. Когда напряжение тока в ограждениях по какой-то причине резко упадет, сработает сигнал тревоги. При повреждении или выходе из строя электропроводки спустят сторожевых собак. Все входы и выходы сразу будут перекрыты охраной. На входе для посетителей и сотрудников тюрьмы станут использовать рентгеновские аппараты для досмотра вещей, а также металлоискатели, как это делают в аэропортах. Грузовики, фургоны и прочие транспортные средства будут впускать и выпускать между двумя линиями ограды с прохождением через специальный шлюз для досмотра. Внутри зданий коммуникационные каналы слишком узки, по ним просто так не проползешь и не пролезешь. Но в любом случае и здесь будут работать датчики, отмечающие каждое передвижение и передающие сигнал на ячеечные экраны. Все двери, ворота, калитки в охраняемых зонах сразу перейдут под централизованный контроль без всяких там клавиатур, с помощью которых заключенные могли бы узнать или вычислить секретные коды, как это часто видишь в кино. А уж если и это выйдет из строя, останутся сторожевые вышки. Двух было бы вполне достаточно. Но в этой тюрьме их четыре. На каждой по охраннику с винтовкой, выстрелом из которой он может достать любой уголок территории и еще на дистанции до пятисот футов за пределами территории тюрьмы при условии должного качества оружия и хорошей подготовки стрелка.

Пространство перед тюрьмой раскинулось в виде полукруга. Оно было тоже засеяно травой, и здесь были разбиты аккуратненькие, расположенные по той же дуге многоцветные клумбы. Все это выглядело нелепо, словно экстравагантная попытка скопировать регулярный сад одной из европейских резиденций. И правда, не хватало лишь фонтанов. Но Ричер понимал, что настоящей целью здесь была отнюдь не эстетика. Задумка заключалась в том, чтобы в случае побега с двух сторожевых башен был открыт хороший сектор обстрела. Или же в случае попытки нападения извне.

С внешней стороны этого декоративного полукруга была проложена широкая заасфальтированная полоса. Достаточно широкая для того, чтобы служить стоянкой автомобилей. Место с левой стороны предназначалось для машин сотрудников тюрьмы. Оно было наполовину заполнено. Большей частью пикапами. Старыми американскими моделями. Некоторые были отнюдь в нелучшем состоянии. Среди них затесалось и несколько седанов. В основном отечественные, из ассортимента, что подешевле. Далее шли отделенные от них полудюжиной пустых мест три экипажа поновее. Серебристый «додж-рэм» с хромированными колесами и блестящим, закрепленным в грузовом отсеке ящиком для инструментов. Потом седан «БМВ», побольше размером, чем тот, с которым Ричер столкнулся в Колорадо, но тоже черного цвета. На плашке номерного знака значилось: «МС1». И «мерседес» белого цвета с надписью «МС2» на номерном знаке. Посетители ставили автомобили справа. Сейчас там была только одна машина. «Фольксваген-баг» зеленого цвета с металлическим отливом. С двумя спущенными шинами. Ходовая часть с одной стороны провисла. Было не очень понятно, дожидается ли машина хозяина или брошена навсегда.