Костры Лета

Глава 12. Письма

— Сестра…

Шум волн заглушал томное дыхание.

— Сестра, где же ты?

Мальчик из глины появился у берега. Неотесанный и неопрятный. Слишком худощавый. Тонкий и костлявый. Они сотворили его из песка и глины, что нашли на берегу. Глины было мало, а потому фигуру пришлось вытягивать. От этого руки и ноги вышли неестественно тонкими и непропорциональными. То толще, то тоньше. Прихрамывая, одетый в обноски, мальчик из песка нашел кеды и подвесил их за шнурки над входом в свою пещеру. Там он и жил.

Пещера находилась у Лагуны Слез в Океане, куда две принцессы-близняшки выползли на мель.

— Моя госпожа… — смущенно и виновато произнес мальчик из песка.

— Ты видел мою сестру?

— Вторая госпожа… она ушла под воду… она должна…

— Вернуться… ох, Килли, сестра моя… где ты?

Мив ждала.

Она прижалась к камням и позволила волнам бить по ее телу. Мальчик из песка сел на берег и ждал. Он не мог заходить в воду — растает, как кусочек сахара в чае.

— Госпожа, уже слишком поздно. Пора спать.

— Я не уйду без своей сестры. Я дождусь Килли… обязательно дождусь…

И она ждала.

День склонился к вечеру. И в свете заходящего солнца из воды вынырнула она, Мив, сестра-близнец Килли.

— Ах, сестра! Ты вернулась! Вернулась!

Килли ползла к ней на руках, цепляясь пальцами за песок и камни. Волны хлестали по ней, но она не останавливалась.

— Я не брошу тебя, сестра, — ответила Мив, — я дала обещание. Мы делим одно проклятие на двоих.

Ее сестра всегда держит слово. Они будут вместе всегда. И здоровые, и проклятые — их никто и ничто не разлучит.

— Сестра, — прошептала Мив, — я нашла его… нашла!

— Каладриус? Так это правда? Пророчество… исполняется?

Килли увидела в руках Мив белую птицу с изумрудными глазами. Вестник Смерти. Они нашли его.

— Что это с ним, сестра? — испугалась Килли, заметив обездвиженную птицу.

— Он мертв.

Шум прибоя стал громче.

Мальчик из песка, стоя на пляже, наблюдал за двумя принцессами с берега. Он вытянул тонкую шею, пытаясь разглядеть находку Мив.

— Каладриус? Мертв?

— Да, сестра.

— Это сделал он?

— Не знаю. Но только он мог… он боится, что это предупреждение о нем.

— Конечно, о нем! Только ему суждено умереть!

— Страх… он гонится за ним по пятам. Пока он ищет Корону, страх идет за ним. Смерть, от которой он бежит, совсем рядом. И Каладриус — подтверждение этому.

— Ах, сестра, как же хочется верить твоим словам. Но смерть Вестника не отменит Смерть. Это его не спасет.

— Он должен умереть! Должен!

Мив опустила труп Каладриуса на синие волны.

— Ты принес благую весть, Каладриус. Твоя миссия не была напрасной. Спасибо тебе, спасибо.

Белые перья растворились в воде. Каладриус исчез, став частью Океана.

— Ты устала, сестра, — заметила Мив.

Килли держалась на волнах из последних сил.

— Позволь мне помочь тебе.

Мив взяла Килли под руку. Вместе они поползли к берегу, цепляясь за камни.

— Мальчик, — обратилась Мив к прислужнику, — принеси нам еды… немного… хоть что-нибудь.

— Слушаюсь, моя госпожа.

Мальчик из песка, кивнув принцессам, помчался босыми ногами по песку в поисках пропитания.

Мив прижимала ослабшую Килли к себе. Она погладила ее по волнистым волосам и сказала:

— Прости, что меня не было так долго. Отныне и впредь я тебя не оставлю. Обещаю, Килли. Я всегда буду с тобой, моя сестра.

— Ты права. Это то, чего он не учел, собираясь избавиться от нас. Мы есть друг у друга. И вместе мы сильнее, чем он думает.

Мив взглянула на удаляющегося от них мальчика из песка. И не странно, что его босые кривые ступни не оставляли следов на пляже.

* * *

— Майло.

Чпок — крышка бутылки открылась.

— Да, отец?

Майло вышел из комнаты на кухню и покорно подошел к отцу. Мейсон наливал горячительный напиток в рюмку. Это уже вторая бутылка за вечер.

Отец изменился. Он уже не тот человек, кто был его отцом до того, как открылась крышка первой бутылки. Нет, перед ним совсем другая личность, другой мужчина. Другой Мейсон, о котором во всей Долине знал только он один, Майло.

— Подойди ближе, мелкий трусливый засранец.

Майло сделал шаг. Всего один, потому что ему страшно.

Когда отец меняется, Майло предпочитает не покидать пределы своей комнаты. И запирается на замок.

— Ближе, Майло. Ты совсем дурак или прикидываешься?

Еще шаг.

— Слабый… слишком слабый…

Рука Мейсона протянулась к нему. Твердые пальцы ухватились за футболку и подтащили Майло ближе. Костяшки Мейсона скользнули по правому плечу Майло.

— Эти хилые руки… почему я так верю в тебя? Ты же ничего ими не можешь сделать.

Майло стоял и выжидал.

Он искал возможность убежать к себе в комнату. А сейчас он боролся с двумя вещами: со страхом и с плачем.

— Ты — мой сын, Майло. И что ты сделал, когда увидел Зверя?

Они видели его. И Майло видел.

Огромные рога, копыта, острые когти и горящие глаза.

— У тебя был кинжал, черт возьми! И что ты сделал? Ты спрятался за мою спину, как за мамкину юбку! И это мой сын? Я не таким растил тебя, Майло. Кем ты должен стать?

— Охотником.

— Тьфу! Ты им не станешь, если будешь прятаться, завидев добычу. Зачем ты ее высматриваешь, если не знаешь как с ней справиться при встрече? Ты совсем тупой или как? Ты — черт возьми, мой сын, Майло — совсем трусливый вялый кусок…

— Отец…

— Отец-отец-отец, чего ты мямлишь? Говори твердо. Говори прямо. Ты меня боишься, Майло? Ты боишься… родного отца?

Да, он боялся.

Такого отца он боялся.

— Ты сам знаешь, в чем дело, — Майло пришлось набрать воздуха в легкие, чтобы выговорить эти слова на одном дыхание. Это далось ему непросто.

Мейсон, осушив рюмку, хмуро и пристально уставился на сына.

— И в чем же, сынок? Напомни-ка своему тупому отцу, в чем дело! А?

Майло сглотнул. Зачем он завел этот разговор?

Опять!

— Я не хочу быть, как ты.

Эти слова — самый болезненный удар в сердце Мейсона.

— Я никогда не хотел быть охотником. Мне все это не нравится. И ты это знаешь!

— Ты будешь охотником, черт бы тебя побрал! Или кем ты хочешь быть сам? Бабой? Скажи, Майло! Ты хочешь быть бабой? Ты хочешь, чтобы у тебя отвалилось мужское достоинство, которое болтается между ног? Оно еще нужную форму не обрело! Чего ты хочешь, Майло? Титьки? Они вырастут, если будешь так говорить! Бабой хочешь стать?

— Отец, я просто не хочу связывать свою жизнь с охотой. Это твой выбор. Это твоя жизнь. У меня своя.

— Вы только гляньте-ка! Своя жизнь у него, видите ли! Пока у тебя достоинство ни к черту, какая тебе нужна своя жизнь? Что ты можешь, Майло? Да ни черта ты не можешь! Ты — слабак. Ты ничего не умеешь в этой жизни. Я тащу тебя на себе. Я один! И я сделаю из своего сына настоящего мужика, чего бы мне это ни стоило. Если надо, Майло, я буду ломать тебя, но не допущу, чтобы у моего сына выросли титьки! И ты мне еще спасибо за это скажешь! Охота — дело настоящего мужчины. Все остальное — бабье тряпье. Ты этого хочешь? Общаться с бабами или быть настоящим мужчиной? А, Майло?

— Ты меня не слушаешь, папа. Никогда не слушал.

— Чего сказал, мелкий ушлепок? Я тебя не слушаю? Да я твое нытье каждый день слушаю! Ты чего скулишь, а? Чего скулишь? Я дал тебе этот кинжал, чтобы ты вырезал сердце из груди Зверя, а не тыкал мне им в спину! Не такого сына я воспитывал!

Внутри Майло все горело.

Он часто дышал. Пыхтел. Щеки налились румянцем. Слезы стояли в глазах, но он не мог заплакать. Только не при отце! Только не перед таким отцом!

— Это твое воспитание, да? Гонять меня на охоту после того, что случилось с мамой? Ты же больной! Как ты так можешь со мной поступать? У меня есть своя жизнь, отец. Я не твой жалкий проект. Я хочу жить своей жизнью, а не быть твоей мечтой во плоти. Все из-за твоей охоты. Ты просто помешан на ней! Если бы ты не повесил заряженное ружье на стену, ничего бы не случилось! Ничего! Оно висело в доме. Какой отец будет держать заряженное ружье на стене при маленьком ребенке? Ты просто псих!

Он выпалил все на одном дыхании.

Замолчав, Майло почувствовал, что сказал слишком много лишнего. Мейсон смотрел на сына стальным взглядом.

— Псих, да? Таким ты меня видишь, сынок? Папа для тебя — больной ублюдок?

— Я не так хотел…

— Да как ты можешь говорить такое… мелкий…

Мейсон смыкал губы, прикусывая их зубами. Он оперся руками о крышку стола и попытался подняться.

Майло подпрыгнул на месте. Время бежать.

— Боишься меня, Майло? Боишься родного отца, да?

Майло не стал ждать, когда Мейсон обойдет стол и схватит его. Ему не хотелось гадать о том, что могло случиться дальше. Он просто побежал.

Майло выпрыгнул с кухни и заперся в своей комнате.

— Майло!

Отец настиг его. Он стучал громадным кулаком в дверь.

Майло сидел на полу, прижав дверь спиной. Теперь он мог плакать — отец не видит слез.

— Открывай сейчас, мелкий подонок! Тьфу!

Он стучал и стучал. Но Майло знал, что дверь выдержит. Этот дом строил Мейсон, а значит дом крепкий. И двери тут крепкие. Даже сам Мейсон их не пробьет.

— Я хочу поговорить с тобой, как мужчина с мужчиной, Майло! Открой дверь сейчас же!

Майло не открывал. Он сидел и ждал, когда отец оставит попытки прорваться к нему. Это уже бывало раньше. И в последнее время происходит все чаще.

Мейсон уйдет, и Майло это знает. Нужно просто подождать.

— Баба ты, Майло! Баба с титьками! Тьфу!

И Мейсон ушел. Никто больше не ломился в комнату.

Майло выдохнул, вытирая слезы.

Он всеми силами старался забыть лицо отца. И забыть все, что происходило во время таких разговоров. Он не может думать об охоте ни минуты. Его тошнит. Ему плохо.

Кажется, его, правда, когда-нибудь вырвет от одного упоминания о Звере и об охоте.

Майло вытер лицо краем одеяла и вернулся к своим делам. Помимо охоты у него имелись свои личные интересы. Он готов посвятить им время.

* * *

Сайлас давно получил ответные письма от друзей. Оставалось лишь письмо от Одри. Он провел в своей комнате весь день, убираясь на полке с комиксами. Шел дождь. Домашний арест и дождь на улице — отличные обстоятельства, чтобы перечитать любимые комиксы и найти забытые настольные игры в ящиках. Филисси даже составила ему компанию пару раз.

Киллиан весь день гостил у них. Он и Линда нечасто выходили из комнаты. Но все же вместе готовили еду и звали Филисси и Сайласа на кухню. Вечером они обещали, что посмотрят кино всей семьей.

Это предложил Киллиан. Он так и сказал:

— Давайте посмотрим фильм всей семьей?

Семьей.

Это слово отзывалось в голове Сайласа. Киллиан считает его, Сайласа, и Филисси своей семьей. Он точно любит Линду и принимает ее брата и сестру. Киллиан стал для Сайласа, как старший брат. Отцом ему не стать, нет. Но надежным другом — да.

Сайлас не помнил ни дня, чтобы Киллиан злился на него или высказывал недовольство. Киллиан тепло и радужно относился к Сайласу. Это приятно. Сайлас ощущал в Киллиане мужскую поддержку, которой ему не хватало после смерти отца.

Дождь почти закончился, когда Сайлас зашел на кухню, чтобы сделать горячий шоколад, и в дверь постучали.