Тишина в замке Блэкбёрд

Глава 16

Я сразу же узнала его: этого человека я видела в свою первую неделю в замке Блэкбёрд, это ему миссис Кантакер отдала тележку, нагруженную полотнами и серебром. Вблизи, с этими фалдами и блестящими чёрными ботинками, он выглядел как жокей. Одет он был вполне прилично, но на меня он произвёл впечатление человека неряшливого и омерзительного: кожа жутко бледная, будто напудренная, губы красные и блестящие. Он походил на человека, который околачивается возле игорных домов и питейных заведений и слишком много курит и пьёт. Он продолжал мне улыбаться, крутя на полу как волчок свою трость из чёрного дерева.

– Кто вы? – спросила я, и мы с Брэмом и Миннифер сбились в кучку как испуганные пташки. – Моя мама вас знала?

– Твоей матери здесь нет, – отрезала миссис Кантакер. – Не забывай, Зита, что опекаю тебя я и решения в этом доме принимаю я. Я потратила месяцы своей драгоценной жизни на то, чтобы обучить тебя ведьминскому ремеслу, в то время как ты бессовестно играла у меня на нервах. Теперь прояви хоть толику благодарности. Или хотя бы веди себя прилично.

Я невольно сжала кулаки. Голос у меня в голове кричал, чтобы я вытолкнула их обоих и заперла дверь на замок. Но я невольно съёживалась при виде их улыбок и цепких глаз. Я ещё раз взглянула на этого человека и, к своему изумлению, обнаружила, что он бесшумно приблизился и теперь стоял всего в футе от меня, поигрывая тростью и с восхищением оглядывая огромный зал. Какой-то тяжёлый травяной запах окутывал его пеленой, и ещё я чувствовала, как от него веет осенним холодом и чем-то похожим на печной дым.

– Моё имя Гарлут, – сказал он приятным и хорошо поставленным голосом, который совсем не сочетался с его кошмарными жёлтыми зубами. – И готов заверить вас, мисс Зита, что я здесь вовсе не чужой. Вы вполне можете называть меня очень старым другом.

– Ничего не говорите, – сказала я, меряя шагами астрономический зал. Миннифер и Брэм с тревожным видом сидели на груде подушек. Викерс устроился среди частокола медных шестов, поддерживающих прозрачный купол, и скептически смотрел на всех нас. – Даже не кивайте, если не уверены, что это безопасно. Я расскажу вам всё, что узнала, и потом мы придумаем план.

Я подробно пересказала Брэму и Миннифер видение, которое мне показало тресгиллиамовое дерево, о людях с синими паучьими кольцами и о моём поединке с фангором. Я рассказала им о встрече с призраком няни, воспоминаниях о мяснике из Бейдуна и о шепотках о возвращении Магдебур.

– А насчёт Гарлута, – продолжала я, – старый друг, как же. Он здесь не чужой, потому что приходил по ночам и тащил серебро. Я видела его. Он ушёл с подсвечниками и картинами. И миссис Кантакер отпустила его.

Брэм и Миннифер молчали. Они снова напоминали кукол: ноги свисают с кипы подушек, на лицах застыло пустое грустное выражение. Что у них в этих заколдованных головах? У них был такой вид, словно они ужасно хотят сказать что-то, но не могут, и я жалела, что не в силах им помочь, что я не могучая ведьма и вернулась только для того, чтобы руины обветшавшего замка Блэкбёрд всем весом легли на мои плечи.

– Мы можем пойти к мистеру Греную? – спросила я вслух, лёжа навзничь на полу и глядя на звёзды. – Или к той другой ведьминской семье в Манцемире? Что, если рассказать им всё то, что сейчас я рассказала вам?

Миннифер хмыкнула, горестно и устало:

– Они понятия не имеют, что делать. К тому же они нам не поверят.

– Значит, нам нужно доказательство, – сказала я. – Неопровержимое доказательство, что миссис Кантакер входит в подлую организацию, которая пытается вызывать высокопоставленного мёртвого из мира духов.

– Но как мы достанем такое доказательство? – спросил Брэм. – Как нам убедить кого-то, что мы не врём, пока не стало слишком поздно?

Я вздохнула. В синей чаше неба звёзды казались изысканным сверкающим блюдом, крошки которого небесная судомойка забыла смести. Они казались такими далёкими, мигающими и сияющими, абсолютно равнодушными к несчастьям сироты и её друзей. Глядя на них, я снова почувствовала себя неприкаянной, как иногда у миссис Боливар и в приюте. У меня было ощущение, что мы плывём в окружении одних лишь деревьев, призраков и маячивших на горизонте гор, под ленивым, равнодушным взором этих далёких огоньков.

Я перевела взгляд и увидела, что Брэм и Миннифер соскользнули с подушек и тоже лежат рядом со мной на полу. Даже Викерс слетел со своего насеста и зловеще навис у меня над головой.

– Может показаться, что это невозможно, – сказала Миннифер. – Но ты была в местах похуже, чем замок Блэкбёрд, правда, Зита? Мы тоже.

– Да, только кажется, что это невозможно, – подхватил Брэм. – Но, в конце концов, это ведьмин дом, и здесь всё не то, чем кажется. Мы найдём способ – во всяком случае будем пытаться его искать до тех пор, пока это возможно.

Я улыбнулась им. И мы лежали под куполом, под широким звёздным небом и обсуждали наши проблемы, пока дом под нами не заскрипел и не застонал, словно хотел присоединиться к нашему бунту и почувствовал, что новый обитатель проник в его чрево и был вовсе ему не рад.

Зима медленно подкрадывалась из Прагастового леса, кружила вокруг замка, тянула морозные пальцы меж толстых бархатных занавесок, морозила нам ноги, когда мы просыпались по утрам, и отмораживала носы ночью. К концу ноября она наступила всерьёз, забросав окна снегом и снеся черепицу и флюгеры с остроконечной крыши. Гром и молнии сотрясали небо над горами. По ночам было слышно, как скрипят деревья, их тонкие пронзительные голоса разносились над садом. Миннифер, Брэм и я в ожидании свирепствующих холодов старались как можно больше времени проводить у большого камина на служебной территории.

Мои уроки с миссис Кантакер окончательно прекратились. Она не обращала никакого внимания ни на меня, ни на слуг и всё время проводила с Гарлутом, устраивая ему экскурсии в различные странные и волшебные комнаты, сидя с ним в уютных креслах в Высоком кабинете среди книг, а порой пропадая куда-то на несколько часов. Местные призраки теперь едва показывались, они жались по углам и с тревогой наблюдали за происходящим. В кабинете моей мамы рыбки опустились на дно аквариума и потускнели до такой степени, что стали похожи на куски угля. Что до мотылька с фиолетовыми крыльями, то миссис Кантакер его вскрыла. Однажды вечером я пробралась в комнату в башне и обнаружила его на столе, золотистая кровь текла по трубкам в колбы для зелий. От ужаса у меня пропал голос, я отнесла мотылька во двор и похоронила в снегу.

Приближалось Рождество, но в замке не чувствовалось и нотки веселья – только ужас, как если бы над ним нависла и вот-вот обрушится некая страшная угроза. Я пока ещё не могла различить её, но чувствовала, как тени тянутся ко мне. Иногда мне казалось, что это тень Гарлута. Иногда – что Магдебур. А иногда – что это моя собственная тень наводит на меня такой страх или тень кого-то очень на меня похожего, кого я даже не хочу знать.

Гарлут либо проводил время в обществе миссис Кантакер, либо рыскал по замку. Я всегда знала, где он недавно был, потому что он плевал на пол, оставляя за собой отвратительный блестящий след, куда бы ни пошёл. Иногда я видела его в лесу или в Высоком кабинете, где он закидывал ноги в сапогах на стол моей матери. Я ненавидела его. Викерс ненавидел его. Брэм и Миннифер ненавидели его сильнее всех и мрачнели каждый раз, когда он оказывался поблизости.

Гарлут, судя по всему, тоже нас ненавидел. Он демонстрировал это окольным способом, как это делают некоторые люди, уделяя нам слишком много внимания каждый раз, когда наши пути пересекались. Он хотел поговорить с нами о погоде или спрашивал, довольны ли мы комнатами, которые нам выделили, интересовался, хорошо или уродливо расписаны потолки, при этом он всегда ухитрялся мимоходом оскорбить нас или вывести из равновесия. Встретиться с ним было всё равно что наткнуться на рой жужжащих насекомых в жаркий летний день: пройдя его, неизбежно чувствуешь себя погано и немного тревожно. Однажды вечером он, со своей вечной ухмылкой и покачивая тростью, забрёл на служебную половину, где мы ужинали. Наш разговор прервался, повисло напряжение, и мы только ковырялись в тарелках в ожидании, когда он уйдёт.

– Пирог был отвратительный, Брэм, – сказал Гарлут, и Брэм изумлённо уставился на него. – И Миннифер, дорогая, мне кажется, я говорил тебе, что хочу, чтобы на моих носках были вышиты красные розочки, а они выглядят так, будто пряжа подхватила сыпь. Это недобросовестная работа, совершенно недобросовестная. Халтура, я бы сказал.

Я вскочила со стула. Брэм столько сил вложил в пирог, а миссис Кантакер так загрузила Миннифер бесконечным списком домашних дел, что у неё просто времени не оставалось на то, чтобы вышивать розочки на чьих-то носках, уж тем более его. Но и Брэм, и Миннифер остались сидеть абсолютно неподвижно, уставившись в свои тарелки, только оба осунулись и побледнели.

– Вы не имеете права так с ними разговаривать! – рявкнула я. – Они делают вам одолжение и ничем вам не обязаны. К тому же я пробовала этот пирог, и это лучший пирог, который можно найти в этой части света.

Гарлут посмотрел на меня так, словно мои слова его позабавили, и выгнул чернильно-чёрную бровь.

– Части света? – переспросил он. – В целом свете? А что ты знаешь о целом свете? Ты столько времени проводишь здесь со слугами, что скоро тебя от них будет не отличить. Мы с Изби можем случайно вышвырнуть тебя отсюда.

Кровь бросилась мне в лицо.

– Вы, – сказала я медленно, – не имеете права никого вышвыривать отсюда. Как и миссис Кантакер. А если работа Брэм и Миннифер вам не по нутру, вас здесь никто не держит.

Я хотела найти более едкие слова, чтобы Гарлут почувствовал себя маленьким и униженным так же, как теперь чувствовали себя Брэм и Миннифер. Но Гарлут только расплылся в своей чудовищной улыбке, взял с подноса пирожок и запихнул его в рот.

– Негоже так обращаться с гостями, – сказал он с набитым ртом, рассыпая крошки по всему столу. – Но, конечно, в тех чудесных банковских сейфах, которые ты унаследовала, не было ни деликатности, ни хороших манер, верно? Мы никогда не наследуем то, что нам действительно нужно. Всё это приходится отыскивать исключительно самостоятельно. И я не думаю, что у тебя хватит ума для этого.

Теперь моё лицо просто пылало. Мне хотелось налететь на него и ударить по голове сковородкой, но он уже направлялся к выходу, перед этим стряхнув крошки с пальцев в мою сторону.

– Не будь такой высокомерной, маленькая ведьма, – бросил он. – И не будь такой нахальной. Однажды мы все окажемся в одном месте и увидимся там с теми, кого и не ждали встретить вновь. Я бы на твоём месте был более осторожен.

Не успела я огрызнуться в ответ, как он ушёл, выскользнув за дверь и тихо прикрыв её за собой.

В ту ночь я лежала без сна, слушая, как ухает сова в Прагастовом лесу. Яркий лунный свет лился в комнату, и причудливые тени плясали у меня на одеяле.

«Негоже так обращаться с гостями», – сказал Гарлут, но он не был моим гостем. Теперь я была гостем – нет, меньше чем гостем: я была здесь чужой, и миссис Кантакер и Гарлут никогда не упускали возможности подчеркнуть это. Я сама стирала одежду и сама её гладила, и я никогда не просилась есть вместе с Гарлутом и миссис Кантакер в Янтарном зале. Иногда, когда я проходила мимо и видела, как они шепчутся и смеются, миссис Кантакер вставала и закрывала дверь у меня перед носом. Я твердила себе, что мне всё равно и я не хочу проводить с ними ни секунды. Но в то же время это страшно, когда ты вынуждена чувствовать себя чужой в твоём собственном доме. Я должна была отстаивать свои права. Теперь, опасалась я, уже поздно.