Ледяной Улей

"Казнены за грабительство." — гласила надпись. И множество людей ужаснулись, видев жестокость руки Маркуса.

* * *

Избитый и покалеченный, со сломанной ногой Энрико сидел казематах Бастиона. По длинному коридору иногда проходил стражник, с факелом в руке. Другой рукой он важно держал рукоять короткого меча, на своем поясе. На стражниках всегда была кольчуга, и минимум вооружения.

Казематы были из желтовато-серого кирпича. На полу был песок, смешанный с пылью. Энрико сидел, согнув одну ногу в колене, на неё он положил руку, другая лежала лениво на сломанной ноге, что была вытянута. Одежду у него отобрали и дали эти тряпки… рванье. Энрико вдыхал запах собственной мочи из угла, куда он испражнялся, так как других мест не было.

Здесь было тошнотворно, но он смог привыкнуть и даже расслабится, послед почти двадцати дней заключения… человек отличается тем, что привыкает ко всему.

И Агил на заставил себя ждать дольше, чем, когда Энрико вышел из терпения и стал просто проговаривать молитвы, которые знал только кусками, не полностью, и то плохо. Он не бушевал. Энрико просто перестал верить, в то, что выберется отсюда.

Может быть его просто перестанут кормить, и он скончается один, среди пустых камер. Это крыло тюрьмы было самым заброшенным. В дальнем конце коридора была еще одна камера, где тоже кто-то сидел. Агил пришел одним днем… или ночью… Энрико не видел здесь белого света. И не знал, какое время. Да и вообще сколько дней прошло. Может быть их было больше, или меньше. Скорее всего меньше, потому как время здесь текло не так быстро, как в остальном городе. Здесь оно растягивалось и это было ужаснее всех этих отвратных условий.

Он здесь перестал быть человеком.

Вначале показался свет факела, затем шаги. Вошел Агил. Он открыл ключами камеру. И вошел. Энрико смотрел на него обиженными холодными глазами замученного зверя.

— Вставай… пошли. — сказал Агил, мягко. — Ты наконец пригодился мне. Для тебя есть работа, и ты её выполнишь. Но вначале я тебя приведу в нужное состояние.

* * *

Аскольд шел по каменной городской стене. На ней стоял Ардес, теперь вновь командовавший городской стражей, своим районом города. В его руководстве было много солдат. Но Аскольд выделился… и это можно было назвать началом лестницы, не совсем той, на которую рассчитывал сам воин. Но все же…

Стена была усилена зубцами с обеих сторон. В этом участке стены они были частыми, толстыми, мощными, почти достигали роста человека. Расстояние между ними было небольшое. Через десять шагов возвышалась башня.

Ардес безмятежно глядел на пейзаж ледяной пустоши. Ему иногда нравилось выходить сюда и смотреть на пустыню, которой словно не было конца. В его голове возникали самые разные мысли, он думал о том, что произошло и о том, что произойдет.

Аскольд даже в обычной одежде был воином. Он мог снять доспехи, сложить оружие, но от этого он не перестанет быть тем, кто убивает людей. Но вот он подошел к Ардесу и стал молча глядеть ему в лицо, которое было повернуто в пустошь. Ардес был самодоволен и будто не замечал Аскольда, что слегка раздражало.

— Ты мне нравишься Аскольд. Твой десяток хорошо работает, как следопыт ты очень неплох. Из сотни, которую я назначил чтобы уничтожить преступность в том районе, ты выделился как лучший. — полководец повернулся к десятнику.

Аскольд невольно расплылся в улыбке. Ему доставляло огромное удовольствие слушать о том, как он выделился среди таких же вояк как он сам.

— Да… решено. Ты назначен сотником.

— Благодарю, ваше превосходительство! — быстро выговорил Аскольд.

— Ты молодец, Аскольд. На твое место у меня есть человек. А ты сам пойдешь к горным вратам. Там тебя ждет твоя сотня. Один из десятников расскажет тебе о том, какое задание я тебе уготовил.