Знаки и знамения

– Раду сказал, что ребенок мертв. По его словам, Селеста убила собственного внука, поскольку боялась, что он оспорит ее права на трон, когда вырастет.

– Верховный жрец лжет. Я никогда не видел этого внука своими глазами, но его растили в одной из башен Ониксовой крепости.

– Селеста и его заперла? – спросила я.

Ярон лишь пожал плечами:

– В каком-то смысле тогда мы все были заперты. Эти черные блестящие стены, – сказал он больше самому себе, – я никогда не забуду.

– Ты знаешь, как его зовут? – тихо произнесла я, когда он закрыл лицо ладонями.

– Нет. Никто не смел говорить о нем вслух. Есть еще кое-что, что вам следует знать об Анкуте, – продолжил он затем, и его плечи заметно напряглись. – Кое-что важное.

Кайла села ровнее, а у меня в желудке все перевернулось.

– Ее магия не была такой слабой, как утверждала Селеста, – поделился ведьмак. – Думаю, одна из причин, по которой она так ненавидела собственную дочь, заключалась в том, что та обладала очень мощным даром. Поэтому королева заперла ее в Караймане. Старалась подавить ее магию. В истории нашей правящей семьи нередки случаи, когда дочь убивает свою мать, чтобы самой стать королевой.

– Я не чувствую ненависти за то, что она с нами сделала, – выдавила из себя Кайла, – но запереть и убить ребенка, которого сама родила…

Она резко замолчала, и Магнус погладил ее по спине.

– У меня была маленькая дочка, – шепотом объяснила стригойка, и у нее на глазах выступили слезы. – Когда я еще была человеком. Она давно уже умерла, а я все еще по ней скучаю. Они отняли ее у меня, а меня принесли в жертву стригоям. Сказали, что я не смогу лучше защитить своего ребенка, но и выбора мне не оставили. Без Николая я бы не пережила первые годы. Мне так хотелось к ней вернуться, но я не могла, она бы меня испугалась. – Положив голову Магнусу на плечо, она неловко перебирала в руках его шарф. – Извини, – всхлипнула девушка с печальной улыбкой. – Я думала, что пережила это.

Магнус поцеловал ее в лоб:

– Такую утрату невозможно пережить.

– Но Анкута нашла способ дать отпор матери, – добавила я, и Кайла благодарно улыбнулась. – Ее душа не отправилась в страну вечного лета, где нашла бы покой. Она осталась здесь. – Я гордилась этой молодой женщиной, которая проявила такую храбрость, бросив вызов Селесте даже после смерти. – Вот почему она способна материализоваться так ясно и даже разговаривать. Призрак черпает силу из своего прежнего тела.

– Может, вы двое позволите Ярону рассказать все до конца, – попросил корбий.

– Ей стоило наколдовать своей матери бородавки, фурункулы или что-нибудь похуже, пока была такая возможность.

Суровым взглядом Магнус заставил Кайлу замолчать. Она ему улыбнулась, и у него в глазах отразилась теплота.

– Она сделала кое-что гораздо хуже, – Ярон понизил голос, как будто боялся, что нас подслушают растения и бабочки, – потому что мужчина, которого выбрала Анкута и который подарил ей ребенка, чья магия превосходила магию королевы, был викканином, – ошарашил нас он. Воцарилась тишина.

Кайла потрясенно уставилась на него, но потом первая вновь обрела дар речи.

– Одним из ее первых официальных актов после восхождения на престол стал запрет ведьмам и ведьмакам заводить детей от представителей других народов. Наверняка Селеста кипела от ярости.

Ярон кивнул:

– Вероятно, так и есть. О беременности Анкуты она узнала непосредственно перед родами. Королева заперла ее в Караймане и отправилась на войну. А вернулась всего за пару дней до подписания второго пакта и тут обнаружила дочь на последних сроках беременности.

– Темный принц, – произнесла я. – Так она его назвала. Я подумала, что Анкута имела в виду стригоя. Она планировала сбежать с ним, но что-то случилось. Либо он бросил ее из страха перед королевой, либо Селеста его убила. Анкута, наверное, пришла в отчаяние, когда поняла, что ей придется рожать ребенка в Караймане, наедине с матерью, которая ее ненавидела. – Я потерла руки. – Тебе известно, кто он? Его имя или, может, из какого он ковена?

Если этот мужчина жив, я позабочусь о том, чтобы он понес наказание. Он бросил в беде беззащитную женщину и своего ребенка.

Ярон покачал головой:

– Селеста держала это в тайне, и честно говоря, я бы не удивился, если бы она его убила.

Я пыталась переварить то, что он рассказал.

– После смерти матери право на ребенка переходило отцу. Малыша вырастил бы его ковен.

Ярон кивнул:

– Внук королевы ведьм стал бы викканином, и однажды его магия могла бы ее погубить. Вот почему она его забрала: чтобы никто не понял, что он не чистокровный ведьмак.

– Потому что в руках верховного жреца этот ребенок превратился бы в оружие, которое он применил бы против нее. – Николай вышел из-за деревьев.

У меня ускорилось сердцебиение. Секунду он смотрел на меня так внимательно, словно хотел убедиться, что со мной все в порядке. Его взгляд задержался на моих губах. Затем стригой глубоко вздохнул, и его губы изогнулись в улыбке. А дальше Кайла кашлянула и разрушила все волшебство. Он сердито повернулся к ней.

– Уйди с дороги, брат. – Алексей отпихнул Николая в сторону, а из-за его спины показался Иван. – Уверен, это жутко разозлило Селесту. Вас, виккан, она ненавидит даже сильнее, чем нас, – с довольной улыбкой заявил он и уселся рядом со мной на подлокотник моего кресла. – Ты точно уверен, что этот ребенок до сих пор жив и она не свернула ему шею сразу? С нее бы сталось. Странно, что он все еще нигде не засветился.

– Абсолютно уверен, – подтвердил ведьмак. – И он уже не ребенок, а сорокалетний мужчина.

– Ее жажда власти, видимо, оказалась сильнее ненависти. И хотя она никогда бы не смирилась со смешением народов, полагаю, на этот раз она сделала исключение. Ведь с таким соратником у нее появлялся шанс выиграть войну раз и навсегда. – Николай опустился на ближайший ко мне диван.

– Тогда почему они с внуком до сих пор не объявили войну нам, раз он такой могущественный? – спокойно задал вопрос Иван. – Почему она пропала на двадцать четыре года? Чем занималась в это время?

У него под глазами залегли темные круги. Я не видела его несколько дней. Он уже должен был узнать, что София мертва. Передал ли ему Николай страшные подробности?

– Нам нужно рассказать все верховному жрецу? – повернулась я к Магнусу. Пусть я и не собиралась подчиняться Раду, все равно оставалась верна своему народу.

Он открыл рот, однако Иван его опередил.

– И как ты думаешь, что он сделает? – враждебно уставился на меня стригой. – Этот ребенок вырос, а это еще одна причина объединиться с королевой.

– Умерь свой пыл, – прорычал Магнус.

Кайла положила руку ему на бедро:

– Ни к чему сразу нападать друг на друга. Ты ведь в курсе, что Раду Пател далеко не невинный ягненок, которым любит прикидываться. Это Валеа недостаточно хорошо его знает. Он извлечет пользу из этой ситуации, – пояснила она.

В Магнусе верность ковену боролась с привязанностью к Кайле.

– Когда-то он солгал тебе обо мне и Николае, а ты ему поверил, – расстроенно напомнила стригойка.

Алексей прочистил горло:

– Она права, приятель. Ты мог по крайней мере поговорить с Кайлой.

– Так же, как ты поговорил с Кириллом? – огрызнулся на него корбий.

– Нельзя давать Селесте повод нарушить пакт, – перебила спорщиков я.

– Ты должен созвать магнатов и добиться того, чтобы тебя избрали палатином. Нам необходим предводитель, если она нанесет удар, – обратился Иван к Николаю, проигнорировав мою фразу. – Мы тратим время. Отвези Селию в безопасное место в замок твоей матери, а потом отправимся на войну.

– Без нашей магии это самоубийство, – откликнулся Николай. – Я не пошлю вас на верную смерть. Мой отец подписал второй договор, потому что мы ослабли и нам надо было набраться сил, но если быть предельно откровенными, то сейчас мы еще слабее, чем сорок лет назад.

– Даже если так, – повысил голос Иван. – Но я лучше погибну в открытом бою, чем спрячусь и буду ждать, пока она пошлет за мной свой выводок.

– Вам ее не победить, – вмешался Ярон. – Не в одиночку.

– Я тебе не верю, ведьмак, – сердито прошипел Иван. – Ты родственник этой змеи. С чего бы нам с тобой сотрудничать? Ты предаешь свой собственный народ. И чего в итоге ожидаешь? Чтобы мы расправились за тебя с Селестой и ее наследником, а ты потом займешь ее трон?

Ярон презрительно фыркнул:

– Как по мне, так пусть терновый трон горит синим пламенем. Мне он не нужен. Селеста готовится к войне, и если мы окажемся не готовы, то это будет ваша последняя битва, – холодно ответил он Ивану. – После нее ваш народ просто вымрет. И тогда крохи магии, которые у вас пока остаются, тоже исчезнут. Она найдет способ отобрать их у вас.

В глазах Николая бушевала темная буря.

– Нам ни к чему ссориться. – Его голос дрожал от едва сдерживаемого чувства бессилия.

Ярон прав. Нам нужно больше магии. Раз источники отпадают, значит, еще важнее узнать, что произошло с Софией. Кто-то безуспешно пытался украсть ее силы. А что, если и мы воспользуемся этим подходом? Можно ли делиться магией? До сих пор есть виккане, обладающие исключительными способностями. Они могли бы стать источником для других. Если мы выясним, как передать часть их магии, возможно, даже стригоям, то у нас получится создать боеспособную армию. Это не означало, что нам удастся победить Селесту, но это позволит нам выиграть время.

– Мы должны обсудить все с Лупой и Кириллом, – повернулась я к Магнусу. В конце концов, в это дело вовлечены много стригоев, но всего двое виккан и один ведьмак. Неужели среди его народа нет никого, кому Ярон достаточно доверял? Он говорил, что Карис его близкая подруга, и он защищал Элени от ее родственников. Что насчет Вито и Валерии? Их дед выступал против Селесты. – Спасибо, что рассказал нам об этом, – поблагодарила я Ярона.

Скорее всего он просто ненавидит королеву, но ненависть – плохой советчик. Я встала и на мгновение захотела, чтобы Николай пошел за мной. Но он лишь посмотрел на меня, когда я коротко кивнула на прощание.