Знаки и знамения

Глава 20

ЗАМОК КАРАЙМАН В АРДЯЛЕ

Я так яростно замотала головой, что волосы разлетелись в разные стороны.

– Нет. Я не ведьма. Королева хотела всех нас убить. Она убила моих родителей. – Развернувшись, я побрела к деревянному ведру. – Я викканка.

Едва я успела опуститься на колени перед ведром, как меня стошнило. Он ошибается. Наверняка ошибается. По моим венам не текла ведьминская кровь. Моя мать – дочь верховного жреца, а отца звали Милош…

В ушах раздался голос Анкуты. Она звала своего сына. Я ахнула. Последний кусочек мозаики невыносимо медленно встал на место. Меня опять замутило и еще раз стошнило. Как я могла это забыть?

Николай встал на колени рядом со мной и, несмотря на свой гнев, нежно меня обнял.

– Уходи, – сквозь слезы попросила его я и попыталась отодвинуться, чтобы он не мог до меня дотянуться. – Оставь меня одну.

– Нет. – Стригой погладил меня по спине. – Тебе все еще нужно в воду, пока ты не замерзла насмерть.

Не его дело, выживу я или умру. Магия меня истощила, а осознание того, кто я на самом деле, отняло последние силы. Кирилл и Лупа в курсе? Известно ли им, кто наш отец? Известно ли это Раду? Нельзя говорить Николаю. Так у него точно появится причина ненавидеть и презирать меня.

Таинственный наследник королевы, сын дочери, которую убила Селеста, был моим отцом! Не викканином, а ведьмаком. Он научил меня уважать жизнь, не вредить другим, быть искренней и честной, а сам оказался величайшим лжецом на свете.

Николай протянул мне стакан.

– Выпей это и позволь мне тебе помочь. – У меня не было сил продолжать спор. Мысли путались, разум лихорадочно старался вспомнить. Голову пронзила острая боль. Он поддержал меня, когда я вставала. Провел ладонями по рукам. – Как ты смогла спрятать подобную силу?

– Я даже не знала, что она у меня есть, – рассеянно ответила я.

– Это невозможно. Магию такого рода не скроешь. Почему ты раньше не убила ликанов? – Слышать упрек в его голосе было невыносимо. Словно так я ранила Ивана или убила Арвида.

Он мне не верил, и все же я попробовала еще раз:

– Потому что не знала, что могу. Я викканка. У нас нет таких способностей. – Мне хотелось кричать.

– Мне известно, что виккане не обладают такими способностями, – уверенно сказал Николай и повел меня к бассейну.

Он не оставит меня в покое. Разве ему не нужно быть у сестры или лучшего друга? Неужели он боялся того, что я могла сотворить с такой силой, после того как открыто ее показала? Хотя сейчас мне казалось, что при помощи магии я не смогла бы поднять даже соломинку.

Я спустила по плечам лямки нижней рубашки, и она упала на пол. Теперь я была абсолютно обнажена. Впрочем, ничего такого, чего он не видел бы раньше.

Николай позади меня резко втянул в себя воздух.

Или все-таки?.. Я повернула голову. Его янтарные глаза расширились, а кожа была бледнее, чем обычно. Он внимательно смотрел на мою спину. В его взгляде читался ужас.

– Что случилось?

Он нахмурился:

– Ты серьезно думала, что сможешь вечно это скрывать? Рано или поздно кто-нибудь увидел бы. Вот почему Раду тебя прятал? Как он это скрыл? В Аквинкуме ее еще не было.

– О чем ты говоришь?

Николай отвел мои волосы в сторону и перекинул их через плечо. Провел кончиком пальца по спине. От этого касания покалывало кожу, но оно не было похоже на прикосновение любовника.

– Скажи что-нибудь, – шепотом попросила я.

– Красиво. – Его голос прозвучал глухо. – Я читал об этом. Но рисунков нигде нет.

– Что красиво? Ты говоришь загадками. – Я попыталась разглядеть то, что так приковало к себе его внимание.

– Семиконечная звезда. Я… – он осекся.

Меня потрясло выражение его лица. В нем отражалась горечь.

– Николай, – взмолилась я.

Положив руки мне на талию, он молниеносно переместил нас через всю ванную к огромному зеркалу. Его прохладные руки обжигали мою ледяную кожу.

– Поверни голову, – приказал стригой, после того как поставил меня и развернул лицом к себе. На меня он не смотрел, только на мою спину в зеркале.

Нахмурившись, я выполнила его просьбу. От открывшегося зрелища у меня перехватило дыхание. Николай приподнял мне волосы над плечом, чтобы я могла рассмотреть каждую деталь. У меня на спине, которая раньше была безупречно чистой, теперь красовалась замысловатая гептаграмма.

– Семиконечная звезда, – ахнула я.

– Мощность такой магии несравнима ни с чем, – подтвердил Николай, – и ты по-прежнему будешь утверждать, что не чувствовала ее силу? Почему ты ее скрывала? Скажи мне правду, Валеа. Кто ты? – в его голосе слышалась мольба. Как будто он все мне простит, если только я открою ему правду. Но я не могла.

Я правнучка королевы ведьм. Наследница Селесты. Если произнесу эти слова вслух, они станут правдой.

– Я ее не скрывала, – вместо этого выдохнула я. – Откуда она взялась? Что это значит?

Николай уже почти не скрывал своего недоверия:

– Ты никогда ее раньше не видела? И не прятала тогда от меня намеренно?

Я покачала головой:

– Нет.

Он вновь внимательно посмотрел на звезду. Я опустила голову и уткнулась лбом ему в грудь. Николай меня не остановил. Как же я устала.

– Она меняется, – тихо произнес он. – Становится четче, и проступают руны.

– Жжет немного. – Во рту так пересохло, что язык еле ворочался.

На мгновение у меня появилась надежда, что Николай мне поверил, однако затем он почти оттолкнул меня от себя и взял мое лицо в ладони, заставляя посмотреть на него.

– Не знаю, в какие игры ты играешь. Но дам совет в благодарность за то, что сегодня ты спасла жизнь Селии. За то, что спасла всех нас. Если ты правда не заодно с королевой, то не показывай никому этот знак. Отправляйся обратно в Мунтению. Спрячься где-нибудь среди людей и скрывай эту магию. Селеста узнает о твоей силе и откроет на тебя охоту. В ее руках ты станешь оружием, и если мы встретимся на поле боя, я убью тебя, прежде чем ты убьешь тех, кого я люблю, Валеа Пател. – Теперь он произнес мое имя чуть ли не с нежностью. Холодные губы коснулись моих, и я ахнула. Но Николай отстранился от меня слишком быстро. – Прощай, маленькая ведьма.

В его словах прозвучало сожаление. А потом он ушел. Дверь захлопнулась. Я его потеряла. Он никогда и не был моим, поправила саму себя я, и неважно, знала я правду или нет. Мы никогда не были предназначены друг для друга.

Каждый шаг давался мне с невероятным трудом, но я поплелась к круглому бассейну. Вода снова нагрелась, когда я в нее опустилась, и от нее пошел пар. Какое-то время у меня теплилась надежда, что вода смоет символ. Но быстрее растворюсь я сама, чем пропадет семиконечная звезда. Была ли у отца такая же метка? Носила ли ее на коже Селеста? Почему символ проявился сейчас? Дело в магии, которую я высвободила? При мысли обо всем, что связывало меня с бессердечной королевой, желудок завязался узлом. Дверь опять открылась, и я подтянула колени к груди. Сквозь поднявшийся пар я не могла различить, кто вошел, и на секунду представила, что Николай одумался.

– Так и думала, что кровосос подожмет хвост, как только сообразит, что ты не безобидная викканка, которой легко управлять, – раздался голос Лупы. Затем зашуршало платье, и вскоре после этого она скользнула в бассейн.

– Ты знала? – потрясенно спросила я.

– Что в твоих венах течет ведьминская кровь? Конечно.

– То есть как «конечно»? – прошипела я. – Почему ты мне не сказала?

Она сделала два гребка и подплыла ко мне.

– Я не сомневалась, что однажды ты сама это выяснишь, а до тех пор не хотела нарушать твое душевное равновесие. Кстати, я добрая викканка до мозга костей. Ни капли ведьминской крови. – Она сверкнула своей привычной злобной ухмылкой, и мне стало немного легче.

– Значит, ты мне не сестра? – на глаза навернулись слезы. Наши отношения никогда не были особенно теплыми, но внезапно это перестало иметь значение. Я не хотела снова ее потерять.

– Сестра. – Лупа улыбнулась и поморщилась, как будто откусила что-то кислое. Меня охватило чувство благодарности за то, что она пыталась смягчить ситуацию ради меня, ведя себя так же отвратительно, как всегда. Похоже, ее не волновало ни то, что я стала убийцей, ни то, что была наполовину ведьмой. Вот только любопытно, известно ли ей о семиконечной звезде… и о том, кем являлся мой папа. – У нас одна мать, но разные отцы. Но я всегда это знала.

– Откуда? – я постепенно согревалась, и дрожь успокаивалась.

– Викканское седьмое чувство, – откликнулась Лупа и вздохнула. – Это было очевидно. Мы совершенно разные, и наш отец, – слово «наш» она выделила, – любил тебя больше, чем меня. Надо отдать ему должное, он пытался это скрывать. Но получалось плохо.

– Тебя он тоже любил, – заверила ее я. Каково ей было жить с этой мыслью? В детстве и позже, в двенадцать лет?

– Любил, – ответила Лупа, – просто не так сильно, как тебя и Кирилла. Они мне все рассказали за пару дней до той роковой ночи. Думали, что я достаточно взрослая для того, чтобы знать. – Она сглотнула. – Ничего подобного. После этого у меня в голове совсем все перепуталось, и я стала еще более невыносимой, чем раньше. А в ваш день рождения сбежала. – У нее вырвался глухой смешок. – Хотела узнать, пойдет ли он меня искать. Испугается ли за меня.

Она всего на два года старше меня. Наверное, Милош встретил нашу маму, когда Лупе исполнился примерно год. Он был единственным человеком в ее жизни, которого она могла назвать отцом.

– Что произошло?

Избегая моего взгляда, Лупа шмыгнула носом.

– Покажешь мне? – аккуратно спросила я. – Я практически ничего не помню. Лишь какие-то обрывки.

Сестра нерешительно кивнула.

– Только не осуждай меня, – попросила она потом. – Я себя ненавижу за это.

– Не буду.

Лупа протянула мне руку, и наши пальцы переплелись. Я закрыла глаза. Если кто-то сам концентрировался на определенном воспоминании, мне становилось намного легче в него попасть.

Лупа сидела на разветвлении дуба, спрятавшись в его густой кроне, и смотрела на наш дом. Солнце уже село, и я увидела маму, которая звала Лупу. Я сжала губы. Так отчетливо видеть маму, нежные черты ее лица, потускневшие с годами… Вот папа вышел из дома, остов которого я нашла прошлой ночью. В воспоминании он был невредим. Стены обвиты жимолостью и диким виноградом. Из трубы в темнеющее небо поднимался белый дым. Отец держал за руки меня и Кирилла.

– Вы останетесь с мамой, – раздались его слова. Он был высоким и стройным, с вьющимися рыжими волосами и такими же зелеными глазами, как у меня. – А я поищу Лупу. – Поцеловав каждого из нас, отец пообещал: – И приведу ее домой живой и здоровой. Не переживайте.

Несмотря на свою молодость, он нес ответственность за всю семью. На момент встречи с нашей мамой ему не могло быть больше восемнадцати лет. Как он сбежал от Селесты? Что она сделала с ним в детстве? На все эти вопросы мы никогда не получим ответов. При виде него, такого живого, во мне пробудилось столько разных эмоций. Прежде всего скорбь. Скорбь по времени, которое мы не провели вместе. Лупа спрыгнула с дуба, но не вернулась домой, а побежала глубже в лес. По нескольким камням перепрыгнула на другую сторону ручья. Она то и дело останавливалась, чтобы сломать ветки, и привязала к сучку ленту для волос. Хотела проверить папу, посмотреть, сколько он будет за ней идти, а потом неожиданно застыла. Я ощутила ее страх, когда она услышала хриплые лающие голоса. Лупа вжалась в дерево. Когда она осторожно выглянула из-за ствола, ее сердце забилось с огромной скоростью. Сестра ахнула и закрыла себе рот рукой, чтобы не закричать. Сквозь заросли крались волки. Два ликана. Я чувствовала ужас, который охватил маленькую девочку при виде этих чудовищ. Один из них замер и огляделся вокруг. Лупа задержала дыхание, когда взгляд волка остановился прямо на ней. В глубине леса раздался вой, похожий на зов. Оба ликана развернули вытянутые мускулистые тела и унеслись прочь. Лупа сползла на землю по стволу дерева. Вскоре после этого ее нашел наш отец. Он ласково убрал ей волосы со лба.