Знаки и знамения

Глава 19

ЗАМОК КАРАЙМАН В АРДЯЛЕ

Этим ответом он словно вылил на меня ведро холодной воды. Но зато он был честен. Жизнь здесь была всего лишь иллюзией. Настоящая жизнь и мое будущее находились по ту сторону гор, с моим ковеном. Я вывернулась из объятий Николая, избегая его вопросительного взгляда.

– Возьму себе еще чего-нибудь попить.

Он за мной не пошел, и меня охватило чувство пустоты и одиночества. Понятно, что отчасти в этом виноват крюшон, но боль от этого не становилась меньше.

Мелинда бросила в огонь травы, чтобы снова его разжечь, и поляну заполнил белоснежный дым. Я уловила аромат мирта и вербены. У меня закружилась голова, и все вокруг начало вращаться. Танцующие, костер и лес превратились в калейдоскоп света и тени. Время от времени какой-то из цветов ярко вспыхивал. Красная яшма, оранжевый сердолик и зеленый авантюрин. Когда топот танцующих снова стал нарастать, я, пошатываясь, побрела в лес, подальше от дыма, от которого щипало глаза, и вытерла слезы со щек. У меня за спиной раздавались крики и шаги, но я просто шла дальше. Постепенно звуки смолкли, и воцарилась тишина. Сначала исчез смех, потом – треск огня, и наконец стих даже шорох листьев. Единственное, что я еще слышала, – это звон колокола. Приглушенный, но достаточно четкий, он будто звонил только для меня, и я пошла на зов. Вдоль берега ручья вилась тропинка, уводящая меня от поляны. В воде отражался лунный свет. Слева от меня в кустах пробежал олень, и колокол ударил еще раз. Дорога, казалось, вела в никуда, но я не могла заставить себя вернуться. Не могла сейчас смотреть в глаза Николаю. Несправедливо с моей стороны ожидать большего, чем он готов был мне дать. Ручей изогнулся и расширился. Открылась еще одна поляна, а на ней – развалины разрушенной усадьбы. Послышался тихий детский смех, словно эхо давно минувших времен. Я попыталась сосредоточиться, однако крюшон и дым путали мысли. На лбу выступил пот, пульс зашкаливал. Сделав последний удар, колокол замолчал, а я, не отрываясь, смотрела на руины. Одна половина дома обрушилась. Другая еще стояла, но стены почернели от сажи, которую оставил пожар. Дождям прошедших двенадцати лет не удалось ее смыть. Ноги будто сами понесли меня вперед, ближе. Криво висящая на петлях дверь скрипнула, когда я ее открыла. Луна, сияющая сквозь дыры в крыше, давала достаточно света, чтобы различить перевернутый стол и сломанные стулья. Повсюду валялись осколки. Они крошились под подошвами моей обуви, пока я шагала к лестнице. Некоторые ступеньки проломились или сгнили. Этот заброшенный дом должны были облюбовать животные, однако ничто не указывало на их присутствие. После страшных событий, которые здесь случились, это место казалось проклятым, но дом помнил самые счастливые годы моего детства. Я осторожно провела рукой по ступеньке и пошла наверх. Дверь в спальню была открыта. Лупа сказала, что перед смертью нашего отца пытали. Они мучили его здесь, в доме, или снаружи, на поляне? Я аккуратно ступала по скрипучим половицам коридора к комнате, которую делили мы с Кириллом. Постельное белье истлело, и, подойдя ближе, я увидела признаки погрома. Ликаны тогда ворвались в дом. Они не нашли нас, потому что Раду успел вовремя и спас нас. Сквозь разбитые окна послышался волчий вой. Я наклонилась и подобрала то, что осталось от куклы размером с ладонь, которую мне смастерила мама и подарила в день своей гибели. В наш день рождения. Ровно тринадцать лет назад. Кукла была грязной и липкой, но я все равно прижала ее к груди. Голову пронзила боль. Все вокруг так закружилось, что я с тихим всхлипом опустилась на колени, и тут снизу до меня донесся шепот. Он показался мне знакомым, но слова расслышать не получалось. Я закрыла уши руками.

Кто-то обвил рукой мою талию. Я ахнула. Вниз по позвоночнику пробежал страх, а потом меня окутал привычным аромат Николая.

– Что ты здесь делаешь? – прошептал он мне на ухо. – Почему убежала?

Стригой помог мне встать, развернул к себе и отвел растрепавшиеся волосы с моего лица. Прическа давно рассыпалась. Николай внимательно на меня смотрел.

К горлу подкатила тошнота, а комната закружилась, но он крепко меня держал.

– Меня привел колокол.

– Тебе не стоит здесь находиться. Говорят, в этом месте обитают призраки.

– Я теперь очень хорошо разбираюсь в призраках. – Я потихоньку успокаивалась. – Почему ты за мной пошел?

– Ты пропала, и я забеспокоился.

Я прижала обломки куклы к груди.

Опять завыл волк, и ему ответил второй.

– Идем, – напряженно скомандовал Николай. – Здесь небезопасно.

– Никто не посмеет нарушить мир Караймана. – Мне не хотелось с ним идти. Хотелось остаться здесь и впитывать память этого места.

– Тут убили Софию. В Караймане небезопасно. Безопасных мест вообще больше нет. – Он взял меня за руку, и мы вышли из комнаты. С кошачьим изяществом стригой спускался по лестнице, не издавая при этом ни звука. – Обними меня за шею, – потребовал он, когда мы снова оказались на улице.

– Я могу идти сама. И найду отсюда дорогу в замок.

– Валеа, – перебил меня Николай, – я отнесу тебя обратно к костру. Тебе не надо было пить столько крюшона. Он заставляет совершать необдуманные поступки.

– Я всегда благоразумна, – оскорбилась я, – стараюсь никого не ранить и соблюдать правила. – Я вытянула указательный палец и погрозила им у него перед носом. – А это не всегда легко.

Николай с улыбкой стянул с плеч свой плащ и накинул на меня.

– А куда делся твой?

Нахмурившись, я опустила на себя взгляд. Совсем забыла, что сняла его.

– Я оставила его у костра. Было тепло.

– В любом случае в этом платье ты светишься как факел. – Он заботливо застегнул плащ. Прохладные пальцы задели мою ключицу.

– Ты тратишь на меня слишком много плащей. Этот получишь обратно.

– Я тебе потом напомню. Ну так как? Что хочешь делать дальше?

Я смотрела на его лицо, которое было так близко. Мне хотелось, чтобы он отвел меня к одному из небольших костров. Чтобы расстелил свой плащ поверх мха, склонился надо мной и… Его глаза сверкали. Судорожно вздохнув, я сделала шаг назад. Я слишком сильно его хотела, но если мы займемся любовью еще раз, то мне будет тяжелее его отпустить. Николая не волновало, встретится ли он со мной вновь. У меня в животе все сжалось. Если возьму себя в руки, то он никогда не узнает, насколько мне больно. Я викканка. Мы не отдаем свою страсть и любовь одному человеку. Он не принадлежал мне, а я – ему. И эта мысль просто невыносима.

– Хочу еще немного потанцевать и, может, выпить еще стаканчик крюшона. – Я сжала его ладонь, чтобы потянуть за собой, но он поднял меня на руки.

– Держись крепко. Нужно поторопиться, если мы хотим, чтобы нам еще что-нибудь досталось.

Стригой так быстро передвигался по лесу, что у меня перед глазами все поплыло. Зажмурившись, я обняла его за шею, положила голову ему на плечо и вдыхала мужской запах, пока снова не услышала треск огня и крики парочек, которые через него прыгали.

Николай поставил меня на ноги и вытащил пару сосновых иголок из моих волос.

– Вот бы я еще мог летать, – сказал больше самому себе, чем мне.

– А мне и так было достаточно быстро. – Мне пришлось ухватиться за него, потому что под ногами закачалась земля. – Когда проклятие спадет, ты снова сможешь летать. Будешь соревноваться с Яроном и проживешь дольше всех нас. Селия поправится. Другого варианта и быть не может. Ты не позволишь королеве победить. А я не дам тебе в этом усомниться.

Я переплела наши пальцы и повела к танцующим. Он обнял меня и закружил в древнем танце. Наши тела соприкасались настолько идеально, что казалось, будто какой-то скульптор создал нас друг для друга. Николай сосредоточил на мне все свое внимание. Он кружил меня, притягивал к себе и отпускал только тогда, когда этого требовал танец. И хотя я понятия не имела, что делать, но чувствовала себя в безопасности. Его руки, крепкие и сильные, скользили по моему позвоночнику, шее и рукам. Любое прикосновение, даже самое мимолетное, я ощущала каждой клеточкой тела. Мы перестали танцевать, лишь когда небо над поляной окрасилось в кроваво-красный цвет и ночь подошла к концу. Его глаза сияли темным золотом. Я почувствовала пустоту сразу после того, как он отпустил меня.

– Спасибо, – из последних сил выговорила я. – Я никогда не забуду эту ночь.

Николай в последний раз прижал меня к себе.

– Ты отпразднуешь еще бесчисленное множество Бельтайнов, – шепнул он мне на ухо. – И все они станут незабываемыми.

– Но ни одной репетиции Бельтайна, – с сожалением произнесла я и зевнула. И в будущем ни на одном ежегодном празднике не будет его.

– Тебе пора в кровать. Желательно в мою. – Николай провел большим пальцем по моим губам.

– Предложение, от которого я не могу отказаться. – Буду наслаждаться временем с ним, которое у меня еще осталось. Но в душе́ придется держать дистанцию, чтобы в конце концов расставание не далось мне слишком тяжело.

Я почти не замечала тех, которые присоединились к нам, когда мы, усталые, сонные, но счастливые, пошли обратно в замок. Алексей нес спящую Селию, с довольной улыбкой прильнувшую к его груди. Кирилл молча шагал рядом с ними. Вито и Валерия болтали с Арвидом и Иваном, который одной рукой обнимал Лупу, а у той на ходу слипались глаза. Карис шла под руку с Яроном. Элени и Альва со скоростью улиток и периодически покачиваясь летели над нами на метлах. Их полет не выглядел безопасным, но я не решилась советовать им пойти пешком.

– Ты жалеешь, что вернулась в Ардял? – спросил Николай, когда мы вышли из-за деревьев. Остановившись на мгновение, он обвел взглядом равнину, еще наполовину скрытую в тени. Лишь замок уже освещало солнце, и серый камень блестел так, будто Богиня окунула его в темную ванну с серебром.

– Нет. С чего ты взял? – сонно спросила я, мечтая взять его за руку. Однако ночь закончилась, и на что бы я ни надеялась, это был конец.

– По ту сторону границы намного спокойнее, чем здесь, – задумчиво ответил он.

– Большинство людей с тобой не согласятся. Они точно так же ведут войны, как и мы, причем чаще всего из-за абсолютно незначительных вещей. Власти, территорий или денег. И неважно, на ком скажутся последствия этих войн. Тебе это знакомо?

Николай неторопливо пошел дальше, словно тоже не хотел возвращаться в замок.

– Да, и я не стану утверждать, что стригои не вносили свой вклад в конфликты. Потому что это неправда. Как ведьмы или виккане, мы хотели жить на этих землях одни. Никто из нас не желал сдаваться.

– Ни один народ не выживет, если умрет другой, – пробормотала я. – Вот что магия пытается сказать нам своим исчезновением. Мы все – одно целое. Все едино.

– Как наверху, так и внизу? Не каждый сможет свыкнуться с вашей системой убеждений, – мягко откликнулся он.

– Но так было бы лучше. – Мы верили, что все взаимосвязано и являлось единым целым. Так что если нападаешь на кого-то, то всегда воюешь против себя самого. – К сожалению, ты прав, – уступила я. – У каждого своя правда, и вряд ли кому-то удастся убедить в ней другого. Вот корень всех бед.

– А ты и правда вся из себя добропорядочная викканка. – Рядом с нами возник Алексей. – Пусть верховный жрец повесит тебе медальку на грудь, когда ты вернешься. – В его голосе прозвучало раздражение. – Это ведь все глупые бредни.