Знаки и знамения

Стригойка просияла:

– Я так волнуюсь.

Николай протянул ей руку.

– Не пойду же я на Бельтайн с братом, – упрекнула его она и взяла под руку Ярона. – Даже если это всего лишь репетиция. Можно мне полететь с тобой на метле?

– Если брат разрешит. – Ярон засмеялся. Его привычная серьезность исчезла. Николай сделал подарок всем нам.

– Если он тебя не уронит, то можно, – отозвался тот.

Селия округлила глаза и повисла у него на шее.

– Ты правда разрешишь мне полетать? – еще раз переспросила она.

– Это будет не так, как с крыльями, – с тоской напомнил он ей.

– Мне все равно. Я снова почувствую запах звездного неба. – Девушка буквально прыгнула обратно к Ярону, который заботливо приобнял ее одной рукой.

– И о чем я только думал? – тихо спросил у меня Николай.

– О том, что хочешь устроить своей сестре незабываемую ночь, – ответила я, взглянув на него и желая избавить его от страха за Селию. – Что бы ни случилось. Эта ночь будет вечной. Ее душа не забудет, как сильно ты ее любил. Бельтайн – мирный праздник. Сегодня ночью позволь ей делать то, что она захочет. Пусть танцует, пьет майский крюшон, летает на метле, целуется и… – я замолчала, когда у него в глазах вспыхнуло негодование. – От поцелуев, наверное, можно отказаться, – поддразнила его я.

Стригой наклонился ко мне. Его голос ласкал меня, словно бархат.

– А тебя можно кому-нибудь целовать? – на мгновение он, казалось, забыл о своих тревогах.

– У костров все возможно.

– Приятно знать. – Выпрямившись во весь рост, он двинулся рядом со мной. Тьма окутывала его, как ночное небо – луну, но улыбка сияла ярче солнца.

Мы дошли до открытых дверей главного входа, где нас уже ждали Цербер и еще одна лошадь.

Николай повернулся к Ярону:

– Ты гарантируешь мне ее безопасность?

– Она нигде не будет в большей безопасности, чем со мной, – серьезно ответил молодой ведьмак, и для моих ушей эти слова прозвучали как предзнаменование.

– Мы поедем верхом, – обратился он ко мне, когда Ярон сел на метлу и объяснил Селии, как держаться и подстраиваться под движения полета. – Это будет не так увлекательно, как на метле.

– Да кому нужны эти полеты? – будь моя воля, я бы уехала с ним на лошади на край света.

У него на лице промелькнуло странное выражение. Он поднял меня на коня, сел позади и прижал к себе, устроив между своих бедер.

– Однажды, – пообещал он, – я полечу с тобой, и после этого тебе больше никогда не захочется ничего другого.

– Правда ничего? – поддразнила его я, устраиваясь между его ног со всеми удобствами.

Негромко застонав, он уткнулся лицом в мою замысловатую прическу.

– Если не прекратишь, я утащу тебя обратно в замок, и тогда мы отпразднуем Бельтайн наедине. Есть еще парочка вещей, которые мы не пробовали.

От его дыхания вдоль моего позвоночника пробежала горячая дрожь. Я хотела сказать, что согласна на его предложение, но Цербер уже галопом понесся вперед.

Селия взвизгнула от удовольствия, когда Ярон оттолкнулся и взмыл вместе с ней в ночное небо. За ними последовали Элени и Альва.

Кайла скакала по долине перед нами. Я закрыла глаза и полностью сконцентрировалась на руке Николая на моем животе и его щеке, прижатой к моей. Если чуть-чуть повернуть голову, можно почувствовать его губы. Все тело покалывало от волнения. Несмотря на ветер, я ощущала его дыхание и мечтала ускакать с ним отсюда прочь. Куда-нибудь, где нет никаких проклятий и королевы ведьм, где будем только мы двое.

Мы добрались до опушки, однако Николай не остановился, а направил коня глубже в лес. Вокруг нас перешептывались деревья, а из-за крон выглядывал полумесяц. Я слышала тихий смех, но никого не видела. Чем дальше мы продвигались, чем темнее вокруг становилось. Время от времени между деревьями вспыхивал свет, но мы ехали дальше, пока не оказались на поляне, где горел настоящий костер. Здесь собрались почти все ведьмы, стригои и виккане, которые еще оставались в Караймане. К счастью, ни Адриана, ни его шайки рядом не наблюдалось.

– Ты заставил всех праздновать с нами репетицию Бельтайна? – развеселившись, спросила я.

– Мне не пришлось никого заставлять. Хватило упоминания об известном майском крюшоне Бредики. И все сразу бросились готовиться.

– Как красиво, – благоговейно произнесла я.

Поляна находилась на берегу пруда. Над водой и в воздухе парили люмины, постоянно меняя свет и заливая все вокруг волшебным светом. Некоторые из них были такими маленькими, что походили на светлячков. Другие, как разноцветные гирлянды, свисали с ветвей дубов, которые окружали поляну. Что-то ударилось о воду, и Николай застонал.

– Если они уже прыгают в воду, то я даже знать не хочу, насколько все будут раскрепощены через пару часов. Так что, пожалуйста, следи за крюшоном. – Николай поставил меня на землю, и я сразу затосковала по его объятиям. Он тоже спустился, связал поводья и отпустил коня. Позже Цербер сам найдет дорогу обратно.

– А что насчет ведьмаков Селесты? – у меня не получилось скрыть в голосе страх. – Они не придут, чтобы нам помешать?

– Они сегодня улетели в Ониксовую крепость. Это плохой знак, но когда я попросил Мелинду разрешить нам этот праздник, она сразу согласилась. – Он взял меня за руку.

– Потому что не уверена, состоится ли праздник в следующем году?

– Потому что не знает, как долго мы еще здесь пробудем, – мрачно откликнулся он. – Никто из нас не знает, что будет в следующем году… или даже завтра.

– Тебе срочно необходимо глотнуть крюшона, ворчун. – А еще пару-тройку позитивных мыслей и поцелуй. Спрятав улыбку, я решила сегодня ночью подарить ему все это и немного больше.

Ярон и Селия стояли с Кайлой и Иваном, Селия буквально сияла. Когда мы подошли к ним, Алексей протянул ей стакан крюшона.

– Разбавленный, – заверил он брата, а Селии хватило ума не спорить. От полета у нее раскраснелись щеки, и я не сомневалась, что она собрала все свои силы, чтобы насладиться этой ночью. – Стригоям запрещается принимать участие в официальных празднованиях Бельтайна в Караймане, – поделился со мной Алексей. – Так что для всех нас это новый опыт.

– Полагаю, ты все равно каждый год пробирался в лес, – подмигнула ему я.

– Естественно. – К нам присоединился Кирилл. Как и все мужчины – и виккане, и ведьмаки, – он надел белые льняные штаны и белую рубашку. А когда он повернулся ко мне, я увидела на его лице замысловатые бирюзовые узоры, которые тянулись по лбу и щекам. Солнце, связанное с тройной луной. Единство Богини и Бога.

– Кто-то же должен был за тобой присматривать, – ответил Алексей. – Этот крюшон… – он сделал большой глоток. – Легко потерять контроль с непривычки.

– Вот поэтому я никогда его и не пью, – парировал мой брат. – Бредика подмешивает туда немного коварного порошка мандрагоры. Благодаря ему на одну ночь забываешь обо всем, что тебя беспокоит.

– Тогда мне бы целую бочку крюшона. – Стригой ухмыльнулся. – Я о многом хочу забыть, причем надолго. Не только на одну ночь.

Это я понимала лучше, чем, вероятно, предполагал Алексей.

– А у тебя нет такого желания? – повернулась я к брату.

– Я не люблю терять контроль, – отозвался он. – И хорошо, если хотя бы некоторые из нас останутся в здравом уме.

– Это точно буду не я. – Алексей ободряюще улыбнулся ему и потянул Селию к огню. Ярон по-прежнему держал в руках метлу и встревоженно смотрел им вслед.

– С твоей стороны было очень мило полететь с ней, – сказала я.

– Это меньшее, что я мог для нее сделать.

Мимо нас пробежали смеющиеся Вито и Лупа. Они устремились к костру. На щеке ведьмака красовался нарисованный черными чернилами искаженный трискелион. Символ прошлого, настоящего и будущего. Все остальные отошли с дороги, когда эти двое с криком приблизились к огню и, держась за руки, перепрыгнули через него. Краем глаза я заметила, как Ярон что-то шепнул, когда подол платья Лупы оказался слишком близко к пламени.

– Скорее всего, тебе придется заниматься этим всю ночь.

Он рассмеялся:

– Не думаю. Большинству буквально не терпится загореться, чтобы сорвать с себя одежду и прыгнуть в пруд.

– Тогда пойду взбодрю того угрюмого парня на опушке. Чтобы никто другой не затащил его в воду, – попрощалась Кайла.

Только сейчас я заметила Магнуса, на лице которого читалась озабоченность. Он наблюдал за происходящим с большим скептицизмом. Корбий тоже был одет в белое, но красный шарф ярко выделялся на фоне рубашки.

– Как насчет стаканчика крюшона? – тихо спросил Николай. – Обещаю, до конца ночи ты пожалеешь, если не выпьешь хотя бы один.

– Тогда рискну небольшой порцией коварной мандрагоры и посмотрю, что будет.

Он приподнял одну бровь, но потом взял меня за руку и повел к столу, за которым Бредика и Амелия разливали крюшон.

– Осторожно, – предупредила меня Бредика. – Получилось крепковато. И все время оставайся у костра. Не ходи одна в лес.

– Не буду, – пообещала я и пригубила напиток. На языке появился привкус подмаренника, сахара, ванили и чего-то терпкого. Видимо, мандрагоры. Николай весело усмехнулся, когда я сделала большой глоток.

Лупа и Вито направились к нам. Ведьмак подвел глаза черной краской, и его голубые волосы отливали почти бирюзовым цветом.

– Это было не обязательно, – укоризненно заявила сестра Ярону, который снова присоединился к нам. – Пара-тройка искр еще никому не повредила. Красивое платье, – повернулась она ко мне.

– Мне его Кайла одолжила.

– Мое красивее, – заявила Лупа, ухмыльнувшись Ивану, который прислонился к дереву у меня за спиной и хмуро смотрел на нее.

– Потому что у тебя под ним ничего нет, – сухо ответил стригой, и я поперхнулась крюшоном, обрызгав белую рубашку Вито.

Потом запоздало прикрыла рот рукой, подавив смех:

– Прости.

Тот лишь отмахнулся, даже не поморщившись.

– Я брошу рубашку в огонь. – Он вытянул ее из-за пояса брюк, на котором висел черный обоюдоострый ритуальный кинжал.

Амелия вручила им с Лупой новые стаканы, как вдруг по поляне разнесся громкий звук. Кто-то протрубил в рог, и еще до того, как он стих, над верхушками деревьев на метле пролетела Мелинда и грациозно опустилась на поляну. На ней было кроваво-алое платье, а голову украшало нечто вроде тернового венца. Ее приветствовали бурными овациями. Похоже, каждый тут знал, что будет дальше, только я не имела ни малейшего представления и просто пошла за толпой, когда присутствующие встали в кольцо вокруг костра.

– Все, что случится сегодня ночью, произойдет в честь Великой Богини, – твердым голосом объявила Мелинда, после того как смолкли топот и шарканье ног. Только горящее дерево трещало и шипело, и искры взлетали в ночное небо. – Она все одобряет и ни о чем не жалеет.

Я сделала еще глоток крюшона, от которого в животе разлилось тепло. Эта ночь принадлежала мне. И Николаю.

– Встанем же вместе в магический круг, чтобы попросить Богиню о мире и помощи этой ночью, – призвала нас Мелинда, и все повернулись на восток.

Амелия прошла мимо каждого из нас, чтобы раздать красные свечи, которые тут же загорались, стоило нам взять их в руки. Мы равномерно двинулись посолонь, по часовой стрелке, повторяя путь солнца. И маленькими шагами начали обходить костер, который почти зловеще освещал лица собравшихся, пока Мелинда произносила заклинание:

Быстрые реки и ливни весны,даруйте нам силы и блага свои;Летний огонь и пылающий свет,без вас не видать нам удачи вовек.Ветер осенний, холодный поток,дай воздуха свежего чистый глоток;Замкнутый круг и сиянье во мне:Наши силы пусть свяжутся здесь.