Знаки и знамения

– Мы освободим тебя от проклятия, – склонилась надо мной Мелинда. – Ты сможешь отправиться в страну вечного лета и встретиться там со своими родителями. Если бы существовал другой способ, – добавила она, – я бы оставила тебя в живых. Я любила Милоша как собственного внука. Вот почему они с твоей матерью искали убежище здесь, в лесу. Только я знала, куда он сбежал. Поддерживала его. Но он не желал распоряжаться своим наследием. И отказался служить своему народу.

На кончиках ее пальцев вспыхнуло пламя.

– В ту страшную ночь Никита и Николай нанесли мне визит в Карайман. Мы услышали вой ликанов, и они оба поспешили на помощь твоей семье. – Она расхохоталась, и смех прозвучал безумно. – Как глупо, что у них ничего не получилось. Бедный Никита. Такой импозантный мужчина, но хранил верность Габриэлле. Какая глупость. Я не смогла его остановить. Твой дед его прикончил, – шепнула она мне на ухо, как будто он не стоял рядом с нами.

– Ты убил Никиту Лазаря? – задыхаясь, ахнула я.

– Никита мешал мне, – подтвердил Раду. – Он не должен был выяснить, кто ты такая. Ради твоей же защиты. Я бы убил и Николая, но он сбежал. Пойми одну вещь, дитя. Вся магия бесполезна, пока мы смертны.

Я моргнула. Но мы смертны. Все мы. И он тоже. Сколько еще времени у него осталось?

– Никита хотел вернуть свою магию, – продолжил верховый жрец. – Не мог же я этого допустить. Она необходима нам для большего. Мы спасем Ардял и будем править этими землями. Нельзя оставлять их Селесте, ты ведь понимаешь?

Единственное, что я понимала, – это что попала в руки двух сумасшедших.

Мелинда опустила руку, колокол зазвонил быстрее, более грозно, но все равно это был всего лишь колокол. Он мне не поможет. Последовавшая затем боль оказалась настолько сильной, что на мгновение я лишилась чувств. Потом ощутила запах горящей плоти.

– Селеста украла у стригоев бессмертие. Прокляла их, – опять начал рассказывать Раду, когда я пришла в себя. – Королева похитила эту магию для себя и стала бессмертной. Такое прежде никому не удавалось, даже Нексору.

Все это мне уже давно известно. Мелинда вновь опалила мою спину огнем. У меня вырвался такой громкий крик, что заглушил даже удары колокола. Ему ответил вой волков. От боли я скорчилась, насколько позволяли кандалы.

Раду наклонился ко мне, и моего лица коснулось его зловонное дыхание:

– Селеста обрела бессмертие, однако магия не подчинялась ей беспрекословно, – посмеиваясь, прошептал он. – Об этом она не подумала. Королеве не удалось привязать ее к себе. А когда она родила Анкуту, свою наследницу, эта магия перешла к ней. – Безумный смех зазвучал громче.

Из-за боли мне потребовалось время, чтобы осознать сказанное, и даже тогда я не понимала, что это значит.

– Она пыталась контролировать Анкуту, – сказал Раду, а Мелинда между тем опять опустила палец. У меня сбилось дыхание. Сердце гулко стучало в груди, как копыта Цербера по равнине перед Карайманом.

– Нет, – взревел Алексей. – Довольно. Отпустите ее. Не работает.

Я резко вскинула голову, боль в спине усилилась, если это вообще возможно, но я его заметила. Двое ликанов держали стригоя в железной хватке. В его глазах читался ужас.

– Я этого не хотел, – прокричал он.

– О нет. Хотел, – снова заговорила Мелинда. – Он сам вызвался доставить тебя ко мне, – пояснила она, обращаясь ко мне. – За это нам пришлось просто пообещать снова сделать его сестру бессмертной. Для себя Алексей ничего не потребовал. Великодушно, не правда ли? Он станет наградой, которую я посулила ликанам за то, что они постоят на страже. Они разорвут его на части. Очень-очень медленно.

Великая Богиня. И как только Мелинде удавалось так хорошо скрывать охватившее ее безумие? Я обмякла на камне и уже почти не почувствовала очередное прикосновение огня к спине. Я была готова уйти.

– Прости меня, Валеа, – услышала я голос Алексея.

Не смогу. Даже если захочу.

Однако Раду еще не рассказал мне историю до конца.

– Селеста заперла Анкуту. Надеялась однажды снова отнять у нее магию бессмертия. Только Анкута ускользнула от своей тюремщицы. Она забеременела, а когда родила Милоша, магия бессмертия переместилась в него. Поэтому Селеста убила дочь и забрала ее сына с собой.

– Но Милош тоже от нее сбежал, а после того, как мама родила нас с Кириллом, магия перешла ко мне, – шепотом закончила историю я, прежде чем меня подвел голос. Я уже давно не ощущала холода мраморного постамента, потому что, несмотря на огонь на спине, сама превратилась в лед. – Так вот что тебе нужно? Ты хочешь стать бессмертным?

Столько ненависти и алчности, столько разрушенных жизней. Лишь ради того, чтобы остаться в этом мире.

– Умная девочка, – похвалил меня Раду. – Твоих родителей нам пришлось убить, а тебя – хорошо спрятать, пока Мелинда не найдет способ перенести эту магию на нас. Твой отец облегчил мне задачу. Он сковал твою магию гораздо лучше, чем получилось бы у меня, и скрыл семиконечную звезду. Но я все равно нашел. Оставалось только замести следы и позаботиться о том, чтобы ты не вспомнила ту ночь. Так Селеста не смогла тебя обнаружить. Хотя она очень искала.

– Твой отец мог бы стать великим колдуном, но не хотел использовать свою магию во благо собственного народа, – сказала Мелинда. – Не могла же я это терпеть.

– Он тебе доверял, – прошипела я. – Как ты могла так с ним поступить?

– Меня волнует только Ардял. Селеста – угроза для всех нас. Мы победим ее и подарим Ардялу вечный мир. Ты займешь особое место в хронике нашей страны, – заявила директриса и еще раз опустила палец. – Мы обязаны это сделать. Лишь Раду и мне под силу ее остановить. Вот ради чего ты должна принести эту жертву.

Раскаленный металл опалил кожу, когда Мелинда его подожгла, прежде чем закончить предложение. Я завопила, и в тот же миг вокруг меня разверзся ад. В воздухе взрывались огненные шары. Кто-то выкрикивал проклятия и отражал их защитными заклинаниями. В лесу вдруг стало светло как днем. На меня обрушился поток воды, потушив пламя на спине. Раду взревел и почти одновременно замолчал. Кто-то упал на меня, но его оттащили. Я чересчур ослабла, чтобы сдвинуться с места. До моих ушей доносились крики, визги и звук ломающихся костей, а потом… Тишина. Даже колокол смолк. Я закрыла глаза, чтобы умереть. Однако это оказалось не так просто, как я думала.

– Валеа? – перепуганный голос Лупы вернул меня в реальность. – Ты еще жива?

– Не уверена, – прошептала я. – Не могу пошевелиться.

Губы у меня были искусаны. С запястий упали кандалы, и я ощутила вкус соли и крови.

– Скоро все будет хорошо. Он больше ничего тебе не сделает. Сесть можешь?

– Не знаю.

Никогда раньше я не видела свою сестру такой встревоженной. Она поддержала меня, и когда я села, Лупа сердито вытерла глаза.

– Как ты позволила Алексею тебя парализовать? – она ощупывала меня снова и снова. Ладони, руки и лицо. – Выглядишь кошмарно.

Я беспомощно пожала плечами.

– Я даже не слышала, как он пришел. Прости. – Я понятия не имела, что чувствовать. Вероятно, облегчение, но из-за того, что я сейчас узнала, меня будто оглушило.

– Великая Богиня, – простонала Лупа. – Он за это заплатит.

– Как ты меня нашла?

– Это Николай нашел, – прорычала она без тени благодарности. – Он тебя, наверно, и на краю света найдет.

Я посмотрела на то место, где ликаны удерживали Алексея, однако он исчез.

– Алексей думал, что сможет спасти Селию. Он сделал это ради нее.

Я прислушалась к себе. К своей магии. Неужели я правда бессмертна? Значит, я могла умереть только если бы Мелинда похитила мою магию. Где-то глубоко в моей душе горело алое пламя. Она еще здесь. Без понятия, какие чувства это у меня вызвало: ужас или облегчение.

– Хватит нести эту викканскую чушь. Он сдал тебя им, – повысила на меня голос Лупа. – Этому нет оправданий.

Наверно, она права. В старой прошлогодней листве валялось пять ликанов с искривленными конечностями. Должно быть, они стояли на страже, пока Мелинда и Раду творили свое страшное дело. К нам направились Кайла, Ярон и Магнус, а затем я заметила Николая. Он в этот момент накрывал тело верховного жреца его же красным плащом. Весь переломанный, Раду лежал у подножия древнего дуба. Однако склонившийся над ним Николай был не тем мужчиной, которого я знала. Этот стригой целиком состоял из гнева и ярости. Повсюду алела кровь. Моя кровь, кровь ликанов, кровь Раду.

– Где Мелинда? – спросила я у Ярона, когда он подошел к нам.

– Сбежала. – Ведьмак снял свой плащ и аккуратно накинул его мне на плечи. Ткань коснулась израненной спины, и я застонала.

Николай оказался перед нами, а я даже не видела, как он приблизился.

– Я ее возьму. – Его тон не терпел возражений.

– Если тронешь хоть волосок на ее голове, Лазарь, я тебя прикончу, – пригрозила ему Лупа, в то время как все остальные отшатнулись.

– Не трону. – Он пристально смотрел мне в глаза. Во взгляде отражалось столько эмоций. Ярость, желание и грусть.

Я первой отвела взгляд, потому что не выдержала его силы. Моя кровь была повсюду. Наверняка ему тяжело терпеть ее запах. Тем не менее Николай с бесконечной нежностью взял меня на руки. Тело и душа горели, хотя пламя уже погасло. Все мое тело было одной сплошной раной. Я с огромным трудом держала глаза открытыми. Говорить было еще тяжелее, но я должна была сказать.

– Мне очень жаль, – прошептала я.

Николай заметно напрягся:

– Все это время ты знала, что я ищу. И не рассказала, кто ты.

– Я не знала. – Он мне не верил. Теперь еще меньше, чем раньше. Почему тогда не дал Мелинде и Раду закончить начатое? – Теперь ты убьешь меня, чтобы к вам вернулось бессмертие?

На меня накатила боль. Я застонала, когда она пронзила тело горячей стрелой. Мне стало нечем дышать.

Лупа подошла ближе к нам:

– Только попробуй, кровосос.

– Не смеши меня, – процедил он.

Я ахнула, когда в голове вдруг вспыхнуло множество огней. Затем они превратились в тени. А тишина – в оглушительный шум. Кто-то крепко обнимал меня и выкрикивал мое имя. Из глубин сознания всплыли образы. Казалось, голова вот-вот взорвется, и тут память вернулась.

Держась за руки, мы с Кириллом шли по цветущему лугу. Нас окружали зеленые, желтые, синие и красные оттенки. Над нами простиралось бесконечное небо. Мы побежали к папе, который стоял у ручья вместе с Лупой и кружил ее. Когда Кирилл и я добрались до них, он поставил ее на землю и поднял на руки сначала брата, потом меня. Я уткнулась ему в шею, и он, рассмеявшись, понес меня обратно в двор, из-за чего Лупа бросила на меня угрюмый взгляд. Я показала ей язык.

Картинка размылась, и вместо нее возникла другая.

Мама испекла торт, в нем торчало десять свечек, которые мы с Кириллом задули. Отец поцеловал меня, прежде чем уйти на поиски убежавшей Лупы. Мама уложила нас спать и спела песенку перед сном. Она волновалась и постоянно смотрела в окно, но папа с Лупой не возвращались. Когда я проснулась, почувствовала запах дыма. Кровать Кирилла оказалась пуста. Раздались крики, и я выбежала наружу. Дом горел, а мама лежала у подножия лестницы с вывернутыми конечностями. Я визжала и звала папу, но за мной никто не пришел. Позади меня в окна врезались огненные шары, и я услышала пронзительный смех. Он звучал безумно. Длинная белая ночная рубашка мешала бежать, когда я бросилась к окну в конце коридора, как учил меня папа. Там забралась на подоконник, толкнула створку и спрыгнула на крышу конюшни. Я так часто это делала, что мне уже даже не требовалось смотреть под ноги. Пригнувшись, я поползла по черепице. Она оказалась горячей и обжигала ступни. Я плакала, но добежала до места, где можно было безопасно спрыгнуть в запасы соломы, заготовленные на зиму. Я видела бродившие вокруг дома фигуры, они стояли на длинных задних ногах и выли на луну, вскинув заостренные морды. Отвернувшись, я спрыгнула в солому. Затем встала, подобрала подол рубашки и устремилась в лес. Вдалеке раздался вой других волков. Мне удалось невредимой добраться до леса, который меня поглотил. Я убегала глубже и глубже, пока не очутилась на поляне. Там упала на колени и принялась обшаривать землю. В итоге открылся своеобразный люк, заросший травой.