Капитуляция Японии во Второй мировой войне. За кулисами тайного заговора

Глава 21. Танака

Из окон здания корпорации «Дай Ити» открывается вид на Хибия-дори, широкий проспект, по которому проходят трамвайные линии и который отделяет дворцовую площадь от обыденного мира торговли и банков Токио. К Хибия-дори примыкает замшелый ров; императорская площадь, засаженная деревьями; парк и место для парадов. Низкие, сложенные черным камнем стены идут вдоль внутреннего рва, а за ним поднимаются стены огромного дворцового комплекса.

На дворцовую площадь выходят двое больших ворот, каждые из которых достигают в высоту почти пятнадцати футов и более двадцати футов в ширину. Каждые покрыты черепичной кровлей в древнем стиле. К каждым примыкает мост, перекинутый через внутренний ров. Некогда вместо них были подъемные мосты, теперь же они были перестроены в обычные мосты, приспособленные для автомобильного движения. Первыми идут ворота Сэймон, расположенные ближе всего к двойному мосту Нидзубаси. Затем — ворота Сакасита (ближайшие к зданию министерства императорского двора). Это двое основных ворот, через которые проезжают все посетители дворца.

15 августа в 2:30 ночи командир 7-го полка Императорской гвардии прибыл в штаб Тобугуна. У него был с собой приказ по дивизии № 584 и письменное донесение. Он разместил свои части согласно приказу, но решил все-таки еще раз удостовериться в этом. Приказ был приложен к донесению.

Немедленно начальник штаба армии генерал Такасима попытался связаться по телефону с полками гвардии. Ему удалось дозвониться только до 2-го полка. Он сообщил штабному офицеру, что приказ № 584 фальшивка и на него не стоит обращать внимания.

Офицеры Тобугуна полковник Фува и подполковник Итагаки немедленно отправились в штаб дивизии гвардии для расследования обстоятельств смерти генерала Мори. Подъехав к зданию, они обнаружили, что здание погружено в кромешную тьму. Когда они уже собирались войти в кабинет генерала Мори, расположение которого они прекрасно знали по прошлым визитам, вооруженный часовой внезапно материализовался из тьмы. Он отказался пропустить их и отверг все их доводы в необходимости осмотреть место происшествия. Они потребовали у часового вызвать его командира, и внезапно майор Исихара вышел из мрака. Он был переведен в дивизию гвардии всего лишь несколько дней назад.

Майор Исихара позволил Фуве и Итагаки войти в кабинет и осмотреть тела генерала Мори и полковника Сираиси. Затем он сопроводил их в другое помещение. Там майор пришел в состояние столь небывалого волнения, что Фува подумал, а не зарубит ли он их мечом, если они допустят хотя бы одно неосторожное действие. Исихара сказал, что он готов убрать тела и распорядиться ими соответствующим образом, а затем вернуться во дворец.

Зазвонил телефон. Полковник Фува получил приказ вернуться в штаб Тобугуна немедленно. Вернувшись в «Дай Ити», Фува явился к генералу Танаке. Он подтвердил, что Мори мертв и что переворот перешел во вторую стадию — непосредственное выполнение плана. Генерал Танака заявил: «Я поеду во дворец…» Но его начштаба остановил генерала: «Скоро настанет день; подождите хотя бы немного, ваше сиятельство. Очень сложно следить за людьми в темноте».

«Вы правы», — согласился Танака и сел. Он обдумывал свои дальнейшие шаги. Он стоял во главе Армии Восточного округа, и поэтому под его командованием находилось достаточное количество солдат, чтобы подавить в бою сопротивление гвардейцев императорской дивизии, если в этом возникнет необходимость. Но генерал отверг предложение прибегнуть к силовому решению вопроса в такое время. Дворец был слишком хрупким механизмом, а жизнь императора не имела цены. Кроме того, в той критической ситуации, в которой находилась Япония, любой здравомыслящий человек мог в наименьшей степени желать конфронтации, в которой столкнутся друг с другом японские войска.

Нет, он должен расправиться с мятежниками иным способом. К счастью, он знал некоторых офицеров гвардии. Некоторые из них служили под его началом в то или иное время. Он должен попытаться выйти на них и переговорить с ними, прежде чем использовать военную силу.

Генерал Сидзуити Танака был пережитком прошлого. Его словно взяли из эпохи японских самураев, когда только их считали настоящими людьми, на которых держится мироздание, и перенесли в современную Японию.

В юности Танака учился в Оксфорде. Именно он возглавлял японские войска на параде победы в Лондоне по поводу окончания Первой мировой войны. Он гордо восседал на гнедой кобыле под знаменем с изображением красного солнца. Не меньший интерес, чем флаг, вызывали усы Танаки, совсем как у Гинденбурга. Впоследствии он исполнял обязанности военного атташе в Вашингтоне. Его служба в двух демократических странах была двойным смертельным напоминанием о прошлом во время его пребывания в рядах армии, исповедовавшей идеи фашистов и нацистов и использовавшей свое политическое влияние для вовлечения страны в союзы с диктаторскими государствами. Как почти все японские офицеры с опытом службы в американской и английской армии в 30-х годах, Танака оказался не у дел, а все ключевые посты получали офицеры, служившие в Германии и России.

Проамерикански настроенный Танака был явно недоволен, когда армия начала активно вмешиваться в политику, и резко возражал против ее курса на сотрудничество со странами оси. Он был дома в постели 8 декабря 1941 года, когда его молодой сын принес ему новость о начале войны. Танака лежал закрывшись с головой одеялом, когда он услышал взволнованный голос сына: «Отец, Япония одержала большую победу у Пёрл-Харбор». Генерал повернулся, продолжая лежать на футоне.

«Объявление войны! — продолжал говорить его сын. — Ты слышал эту замечательную новость? О большой победе у Пёрл-Харбор?» Танака, подобно черепахе, высунул голову из-под одеяла и произнес: «Я знаю, что Япония поступила глупо. Ты думаешь, что Япония победит Америку? Боюсь, что нет! Что станет с Японией?» Затем он снова закрыл свое лицо.

Танака имел репутацию храброго солдата и служил на ответственных постах, где требовалось все его мужество. Он возглавлял кэмпэйтай дважды. Поэтому ему было привычно действовать жестко и решительно. Его заслуги на этом посту принесли ему назначение на должность командующего японскими войсками на Филиппинах в 1944 году. Заболев малярией, Танака вернулся в Японию и, выздоровев, получил свое последнее назначение; и всем были известны его усы и громкий командный голос.

Теперь, когда до рассвета оставалось совсем немного, генерал Танака вновь попытался связаться с полковником Ватанабэ, командиром 1-го полка императорской гвардии, но телефон молчал. Танака встал и вызвал своего адъютанта полковника Цукамото: «Я отправляюсь во дворец, подготовьте автомобиль и принесите мне мое оружие. Я опасаюсь, что с императором могло случиться что-то серьезное».

«Все еще темно, генерал, — заметил Цукамото, — и солдаты-мятежники могут не рассмотреть командирские флаги на машине». Танака в нетерпении ходил по кабинету. Затем вновь, хотя еще не рассвело, он потребовал у Цукамото принести ему револьвер. Адъютант снова отказал ему, сказав, что это его долг — охранять Танаку, и поэтому генерал не нуждается в оружии. Генерал продолжал настаивать, и Цукамото начал колебаться. Наконец Танака твердо потребовал выдать ему его персональное оружие и скомандовал: «Теперь пошли, Цукамото!» Это было в пятом часу утра.

Танака, Цукамото и Фува сели в штабную машину, их сопровождали четыре военных полицейских. Генерал приказал шоферу ехать в штаб 1-го полка, но только не через ворота Сакасита. Командир полка Ватанабэ служил ранее под началом Танаки, и было логичным обратиться непосредственно к нему, даже если полк уже принял участие в мятеже.

Когда они подъезжали к воротам, первый рассветный луч пронизал густую темноту ночи. Уже можно было видеть, как солдаты в полном обмундировании выходили из ворот.

Направившись в полковой штаб, Танака заметил полковника Ватанабэ в стальном шлеме, выходившего из здания. Генерал обратился к нему: «Ватанабэ! Как хорошо, что я успел вовремя. Приказ, переданный вам, подложный. Сначала отведите свои части, а потом вернемся в штаб».

Ватанабэ сделал так, как ему было приказано, и в одну минуту мятеж лишился поддержки целой тысячи солдат. Когда полковник входил в свой кабинет, его сопровождал майор Исихара, офицер штаба. На него указали генералу Танаке, как на одного из заговорщиков, и он отдал приказ арестовать его. Рядом находился Фува, и он был готов подавить любое сопротивление со стороны Исихары, но майор выглядел безучастным. Когда приехал полицейский, Фува поехал с ним и задержанным в отделение столичной полиции.

Восстановив порядок в 1-м полку, Танака вновь позвонил полковнику Хаге, командиру 2-го полка. В этот раз ему удалось застать на месте полковника, и он рассказал ему о сфабрикованном приказе и приказал ему встретить его у ворот Инуи. Танака и его адъютант быстро сели в штабную машину и поспешили на встречу с Хагой. Массивные огромные ворота были наглухо закрыты. Хотя обстановка казалась спокойной, но было предчувствие какой-то неизвестной опасности. Когда машина остановилась перед воротами, к ней приблизились двое охранников. Шофер сказал им, что с ним командующий Армией Восточного округа, и они отдали ему честь. Полковник Цукамото, помощник Танаки, заподозрил измену. Вся окружавшая их атмосфера, подумал он, была, казалось, на удивление спокойной. Возможно, генерала ожидали, и, как только он пройдет пешком через ворота, он будет убит. Цукамото отдал приказ открыть ворота настежь.

Когда огромные створки заскрипели и медленно разошлись в стороны, Танака и Цукамото смогли разглядеть у караульного помещения полковника Хагу и других офицеров. Генерал вышел из машины и прошел через ворота. Он знал, что во 2-м полку была нехватка офицерского состава, и во главе многих рот стояли молодые капитаны и лейтенанты, вполне подходящие кандидаты для участия в заговоре. Обратившись к Хаге, Танака узнал, что офицер уже информировал майора Хатанаку — 2-й полк не присоединится во второй раз к заговорщикам.

Сейчас Танака потребовал, чтобы Хага вновь отдал распоряжение солдатам покинуть территорию дворца и вернуться к будничному несению военной службы в местах их расквартирования.

Затем Танака взял одного из комбатов Хаги себе в сопровождение и направился к командному пункту дворцовой гвардии близ мостов Нидзубаси. Здесь генерал встретился лицом к лицу с вождями заговорщиков — Хатанакой, Сиидзаки, Когой и Уэхарой. Танака решительно приказал им собрать солдат у ворот. Затем он обратился со страстной речью к солдатам, напомнив им о долге перед родиной, и особенно подчеркнул, что его величеству было неимоверно тяжело принять решение об окончании войны. Он рассказал о том, как заговор полностью провалился, и призвал всех осознать преступность своих действий и сдаться добровольно.

Танака потребовал от солдат смыть пятно позора со знамени армии, которая дерзнула выступить против воли императора. Его слова потрясли до слез и заставили раскаяться тех, кто еще за минуту до того намеревался расправиться с партией пацифистов и в итоге привести к окончательной гибели Японии. Танака не оставил никаких сомнений у своих слушателей в том, что единственно приемлемый выход для нарушивших свой долг офицеров — это искупить свой проступок кровью, показав «истинный дух бусидо» (бусидо — это кодекс поведения самурая, который включал такие понятия, как честь, верность, правдивость, искренность и готовность умереть за свое незапятнанное имя). И поскольку четверо мятежников выразили свое согласие с этим утверждением, Танака не стал их арестовывать, но отпустил, чтобы дать им возможность совершить харакири.