Марк Розовский

Фотоархив

Это я с любимой собакой по имени ТИМ (в честь Театра имени Мейерхольда).

Дореволюционная фотография. Еврейская семья в г. Харькове. Дедушка, бабушка, их дети; мальчик справа — мой будущий папа, на которого я похож больше, чем на самого себя.

А этой мой папа после ареста в 1937 году.

А этой мой папа (слева во втором ряду) до ареста в 1937 году. Держит меня на руках. Мама — слева в первом ряду.

Папа и мама очень любили друг друга, а я — скромный результат этой великой любви.

Начало безотцовщины.

Счастливое детство.

«Дети войны» (после войны). С двоюродной сестричкой Мартой…

Тяга к клоунаде в раннем возрасте.

Эту мою фотографию отец пронес через все морозы и лесоповалы, держа в лагерной телогрейке, у самого сердца.

Поступить в МГУ, учиться на факультете журналистики — огромная радость. Рядом мой ближайший друг Юра Клепиков, в будущем — классик нашей кинематографии.

По дороге на целину. Даю концерт на платформе, пародируя А. Райкина: «Я, товарищи, из Криворожья!.

«Все выше, и выше, и выше!..» Эту песню я мог петь, только встав на стульчик.

Пройдет всего лет 60, и этот «маменькин сынок» станет народным артистом России.

Возвращение в детство — единственная возможность и сегодня побыть рядом с мамой.

Кто в чем, а я в белом!

«Были времена. Прошли былинные..»

А это будущие народные артисты России А. Филиппенко и М. Филиппов. Узнаете?

Семен Фарада — будущий народный артист РФ и Миша Кочин — будущий лауреат Государственной премии — тоже начинали в «Нашем доме»…

Спеть квартетом «Студенческую колыбельную» в редакции «Огонька» было удовольствием…

…но посидеть на ялтинском пляже (во время гастролей) рядом с Геной Хазановым (слева) — наслаждением.

Тут главное — не мы с Филиппенко, а то, что на наших майках. У Саши — это скрытая мечта побывать в Сан-Франциско, а у меня — в Нью-Йорке, на Бродвее, где поставлена была моя «История лошади» по «Холстомеру» Толстого.

Однажды на «Золотом Остапе» Гена назвал меня своим учителем. На этом фото можно заметить, что это было не «красное словцо»…

Но, конечно, главным нашим учителем и кумиром был Аркадий Райкин. Какое счастье! Он улыбнулся на моем выступлении!

А тут я у ног Валентина Петровича Катаева, принявшего меня на работу в журнал «Юность». Отныне я редактор отдела сатиры и юмора «Пылесос».

А тут я замечен рядом с Мишей Жванецким и другими коллегами по юмористическому цеху. Вечер смеха в Ленинградском Дворце искусств.

Сотни раз (!) мы втроем — Арканов, Горин и я — выступали в разных учреждениях и НИИ. Называлось это по нынешним меркам довольно глупо — «Страничка сатиры и юмора».

Еще в те времена мы с Витей Славкиным смотрели на Фридриха Горенштейна как на великого русского писателя.

Женя Сидоров — будущий министр культуры. Но мы с Аллой Гербер пока этого не знаем…

Отдел «Пылесос» — Гриша Горин, Аркаша Арканов, Иосиф Оффегенден, Витя Славкин и я с примкнувшим к нам прозаиком Володей Амлинским — сфотографировались однажды с вахтером «Юнсоит», воочию доказав свою связь с народом.

Эта же «связь», но в другой мизансцене и уже без влияния прозы.

Картинка называется «Моцарт и Сальери». Моцарт, конечно, гениальный Максим Дунаевский (который с усами). Остальное — я (в контексте застолья).

Аркаша, светлой памяти, Хайт, загородивший Аркашу, дай Бог ему здоровья, Арканова, а я — между двумя Аркашами загадываю счастье.

Среди участников «Метрополя». Достойные люди в застойное время. Чтобы как-то отметить этот момент, я на месяц нарочно отрастил усы. Как жаль, что многих из тех, кто запечатлен на этом снимке, уже нет в живых.

На репетиции «Истории лошади» я бывал, как видите, очень весел.

Нос к носу с Мейерхольдом. Всю жизнь!

Так хорошо начинался Театр «У Никитских ворот».

А так он продолжался.

Но хорошо, что так не кончился.

Опыт показал: чем больше репетиций…

..тем больше спектаклей!

Юру Ряшенцева я назвал: «Беднолизый брат мой» (поскольку с «Бедной Лизы» начался наш многоразовый театральный труд).

Это я доказываю артистам, что «Вишневый сад» комедия!

«Черный квадрат» — так называется моя пьеса по одноименной картине Малевича. Она идет в полной темноте.

«Песни нашего двора» — не «старые песни о главном», а — главные песни о старом.

Самый смешной номер этого спектакля — «Моль» в исполнении Саши Вилкова.

«Песни нашей коммуналки» — не менее знаменитый спектакль.

С Юликом Гусманом — на дружеской ноге.

С Петром Вайлем — на дружеской вечеринке.

С Аликом Аксельродом — на дружеском осле.

Со Львом Аннинским дружеской тусовке.

С Мариной Влади на дружеской презентации ее книги.

С Валерой Хайтом на дружеской встрече у «Фонтана» (журнала, им руководимого).

Перестройка состоялась «У Никитских ворот»! Глубокоуважаемый Михаил Сергеевич пришел к нам в театр!

Всю свою жизнь (творческую) Виктор Славкин писал предисловие к этой книге.

С поэтом Евгением Рейном — «поверх барьеров!»

Это фотофакт. «Звезда» Кати Гусевой начинала светить в Театре «У Никитских ворот»

А это ликование — в Доме актера после нашего спектакля «Песни нашей коммуналки». Маргарита Эскина, Марк Захаров, Павел Хомский: Как приятно!.. А оглядывается (в зале) посол Израиля в России Аркадий Мел-Ман. Видно, почувствовал, что кто-то фотографирует за спиной.

За неделю перед фестивалем я попал в автокатастрофу. И с этим «орденом» все же поехал в Питер. Было смешно.

Я, Семен и бутылка водки. Так все вместе и живем!

Жизнь прекрасна…

…и ужасна!

Третий (я) — лишний.

Это не танец. Это — «разборка».

Приятное застолье с Мишей Жванецким в чьих-то гостях где-то в Сибири.

Теща, одним словом.

Посредине — средняя дочь Саша Розовская.

На загривке Семен, под ногами Татьяна.

Полный сбор моих детей и внуков: Старшая дочь — Маша. Ее муж — Слава. Их дети — Веня и Илья. Саша плюс Сеня. И примкнувшая к ним жена моя Татьяна. Я за кадром (снимаю).

Заокеанские друзья — тоже верные друзья. Жора Вайнер, Илюша Зарецкий…

“Сладкая парочка», или Жизнь продолжается!