Марк Розовский

Росвооружение

Первой в нашей семье начала вооружаться бабушка. Она купила столовый нож шведского производства и сказала, что им ничего не стоит зарезать человека.

— Какого человека? — поинтересовался я.

— Любого, — ответила бабушка. — Сейчас каждая старушка должна суметь дать отпор своему Раскольникову.

Эта в принципе правильная житейская позиция и легла в дальнейшем в основу нашей оборонительной концепции.

Мой сын, к примеру, сразу поставил передо мной вопрос о приобретении пистолета Макарова.

— Зачем? — спросил я.

— Для школьных нужд.

— Тебя кто-то обижает?

— Пока нет, — был ответ. — Но могут.

— Кто?

— Учитель истории, математичка и эта… как ее?.. Гюльнара Мухаметовна.

— Что она тебе сделала?.. Она же заслуженная учительница Российской Федерации, сорок лет преподает, чудесный, добрейший человек…

— Не знаю, не знаю… На прошлой неделе она поставила мне двойку.

— И что?

— А то, что у моей двойки чеченский след!

Сегодня этот аргумент неотразим, я вздохнул и выделил сыну на приобретение оружия деньги из семейного бюджета. На всякий случай. Сейчас надо проявлять бдительность: вдруг сын получит еще одну пару? Тогда эскалацию не остановишь.

Далее меня удивила жена. Она принесла прямо в постель модернизированный зенитно-ракетный комплекс «С-300» и сказала, что это базовая система нашей безопасности.

— Где ты ее взяла?

— Нинка по дешевке уступила.

Я знал эту Нинку. Она работала в военной академии официанткой в столовой, и у нее были хорошие связи с генералитетом, в том числе половые.

— Ты в своем уме? — спросил я, лежа теперь рядом со стволом.

— Когда начнутся бомбежки, ты меня еще вспомнишь!

Но по-настоящему нашей семье повезло, когда дедушка приволок с какой-то свалки небольшой танк устаревшей конструкции, но с явными признаками принадлежности к НАТО.

— Вот… какой-то чудак выбросил на помойку, а я прикатил… Пусть у нас на даче постоит. Мало ли что…

Внезапно мы вздрогнули — появилась информация, что у наших соседей по лестничной площадке лежит под диваном ракета средней дальности с ядерной боеголовкой.

Я тотчас созвал семейный военный совет.

— Есть возможность приобрести крылатый спутник-шпион типа «Лав мыш» (в переводе на русский «мышеловка») с телекодовой связью, системой слежения и подслушивания Мирового океана. — сказал дедушка. — Но денег на него нет.

— А твоя пенсия?

— Ее не хватит. Нужны дополнительные затраты.

— Я могу продать нашу квартиру, — сказала жена.

— Но где мы тогда будем жить?

Вопрос действительно стоял остро.

— Надо на кухне положить мешки с песком, — подала голос доселе молчавшая домработница Нюра. — Я боюсь газовой плиты — вдруг взорвется.

— Окапываться надо. Прежде всего окапываться, — вдруг сказал дедушка. — Мы под Ельней не окопались и из-за этого попали в немецкий котел.

Жена возразила:

— Мы живем на одиннадцатом этаже — тут окопаешься, потом из окопа не вылезешь. Вот если бы мы жили в подвале, как при Сталине…

— Хватит воспоминаний. Сегодня другая война. В обстановке реформ и рыночной экономики, — строго объяснил я. — Раньше мы боролись за мир во всем мирю, и все нас боялись. Теперь мы боимся всех и воюем сами с собой.

Тут вмешалась бабушка со своим столовым ножом:

— Я готова каждый день недоедать, есть отруби за завтраком, отказаться от обеда и ужина, лишь бы мы могли сами, без помощи нашего государства и армии — ей самой жрать нечего! — сбивать самолеты противника типа АВАКС на дальностях 200 тысяч километров.

— Зачем тебе эти дальности? — спросил я. — Соседи живут рядом.

— А вот только тогда я буду спокойна.

— Мама права, — сказала жена. — Нам надо обеспечить преимущество над потенциальным противником на земле, на воде и в воздухе. И чтобы сыночка наш в шестой класс перешел…

На том и порешили. Отдав все свое состояние и сбережения родителей, мы приобрели секретное оружие, позволяющее нам и себя защитить, и других попугать…

Правда, жизнь началась претяжелая. Голод обрушился на нашу семью. Иногда удавалось пожевать сухую корочку, но мысль о том, что мы самые сильные, самые непобедимые в мире, тешила сознание, доставляя всем нам истинное удовольствие.

Вдруг дедушка умер. Мы похоронили его со всеми воинскими почестями — без гроба, в сырую землю. Зато гремели торжественные холостые выстрелы из автомата Калашникова, с которым я теперь хожу в театр, на концерты и в другие места повышенной боевой опасности для жизни населения.

Придя домой с кладбища, я отдал все дедушкины награды нашему коту Фильке, но обнаружил, что он совершенно беззащитен перед любой собакой. Есть идея оснастить Фильку боекомплектом в хвостовой части, усилить зрение приборами ночного видения и ускорить технологическое развертывание лап при падении на асфальт с одиннадцатого этажа. При этом ни одна войсковая система ПВО в мире не будет способна засечь Фильку в его ночном полете.

Но этим планам не суждено было сбыться. Утром пришел милиционер и сказал:

— Ваш сын — террорист. Вчера он стрелял в учителя истории.

— А эта… как ее?.. Гюльнара Мухаметовна… все еще жива?..

— Жива! Жива! — радостно воскликнул милиционер. — Только она сейчас находится в заложницах у школьников младших классов. Они восьмую неделю держат ее в школьном подвале и кормят одними наркотиками.

— Откуда у наших детей наркотики? — удивился я.

— Ваш сын замечен также в наркоторговле, это он снабжает школьников химическим оружием…

Эта новость меня ужасно огорчила. Теперь придется разоружаться.

1999