Марк Розовский

Дедушка и смерть

Дедушка начал умирать в пятницу ночью. Я бросился к телефону и вызвал «Скорую».

— Сколько лет клиенту? — спросил меня тихий грудной женский голос.

— Старичку за восемьдесят, но я уверен — его можно спасти.

— В таком возрасте импотенция неизлечима. Но мы постараемся что-нибудь сделать.

Я не понял, при чем тут дедушкина импотенция, но ради экономии времени промолчал.

— Дайте мне его, — сказал обворожительный голос. — Я сама с ним разберусь.

— Он не в силах подойти. Он лежит.

— Встанет! — произнесла дама на том конце провода. — Наша фирма лежачего поднимет.

Я подивился самоуверенности «Скорой». Однако твердо заявил:

— Говорите мне, что хотите сказать. Я передам дедушке все, что вы посоветуете.

— Старичок! — игриво произнесла дама. — Кончай, а?.. Ты что, не можешь кончить?!

Я ахнул. Как можно старому больному человеку намекать на скорую смерть.

— Слушай, старик… Положи сейчас руку на грудь… Да не на свою — на мою… Мысленно!.. Положил?.. Теперь начинай мять… Кончиком языка постарайся дотронуться до моего соска. Дотронулся?.. Теперь спускайся ниже, еще ниже и лизни мой пупок… Что ты чувствуешь?.. Ну, отвечай же мне, дедулька, как ты любишь свою бабульку…

Я честно повторил то, что слышал, и, к своему удивлению, увидел, что сузившиеся зрачки дедушки расширились, бледнота с лица сошла, щечки порозовели, замедленный пульс участился…

Я сунул трубку к уху дедушки и услышал шепот:

— Мой дорогой… мой самый-самый сильный… ну, сделай же это скорее… я жду… ты можешь… ты сможешь… ты уже смог…

В этом месте их дыхания — то бишь дыхание дедушки и дыхание девушки — слились, наложились друг на друга.

— Правее!.. Левее!.. Глубже!.. Еще-оо!.. Ну, еще… еще-оо, — услышал я.

И в тот же момент понял, что неправильно набрал номер. Вместо «Скорой помощи» позвонил в службу «Секс по телефону»!..

Я хотел было проклясть себя за эту ошибку, да вдруг обомлел: дедушка мой стоял в неглиже посреди комнаты и приплясывал:

— Ах, дочка!.. Ох, дочка!.. Ну, ты даешь, дочка!..

Что и как она давала, теперь это уже не имело никакого значения: мой дедушка был сейчас здоров, как бык. Точнее, как бык-производитель. Я выхватил у быка трубку, чтобы поблагодарить за лечение.

— С вас полторы тысячи. Говорили три минуты, — услышал я очаровательный голос.

Честное слово, здоровье дедушки стоило дороже.

1992