Конституционное развитие Сирии: между децентрализацией и авторитаризмом

1.6. Изменение политического климата после прихода к власти Башара Асада

В 1990-е годы сирийская политическая система практически не претерпела существенных изменений. В стране сохранился авторитарный политический режим, на вершине властной пирамиды господствовали выходцы из алавитской общины, которые создали сильный и разветвленный военно-бюрократический аппарат, внутри которого существовали тесные кланово-конфессиональные и родственные связи.

Политические партии, входившие в Национальный прогрессивный фронт (НПФ) (являвшиеся отголоском внутренних расколов), не могли рассматриваться в качестве реальной альтернативы режиму и тесно связанной с ним ПАСВ. Так, на выборах в августе 1994 г. в Народный совет из 250 парламентских мест 167 депутатских мандатов получили представители НПФ, из них Партия арабского социалистического возрождения (ПАСВ) — 134, Сирийская коммунистическая партия (СКП) — 9, Арабский социалистический союз (АСС) — 7, Партия социалистов-юнионистов (ПСЮ) — 7, Движение арабских социалистов (ДАС) — 4, Юнионистская демократическая партия (ЮДП) — 4, независимые — 83. На выборах, состоявшихся в 1998 г. от НПФ выставили свои кандидатуры 167 человек, и все они стали членами парламента. Аналогичные результаты были продемонстрированы и на парламентских выборах 2003 г., проходивших уже при новом президенте. Из 250 парламентских мест (на которые претендовали 1490 кандидатов, представлявших Фронт, а также независимые кандидаты) представители НПФ заняли 167 (из которых ПАСВ — 135) и 83 места получили независимые депутаты[57].

Между тем с конца 1980-х гг. в Сирии менялась экономическая политика, начался более активный процесс либерализации экономических отношений и поощрения частной инициативы. Был принят закон «Об инвестициях в САР» 25 апреля 1991 г., направленный на привлечение иностранного и местного капитала в ключевые отрасли экономики страны. Правительство разрешило деятельность частных банков (с иностранным участием не более 40%). Проводились реформы по либерализации валютного контроля и внешнеторговой сферы, были снижены налоги на корпорации.

Это нашло свое отражение и в новых тенденциях политического процесса. Прежде всего достаточно очевидным показателем новых процессов, как отмечает Г.И. Гучетль, становился все больший приток в Народный совет независимых депутатов. Так, если на выборах 1986 года они составляли 17% от общего количества депутатов, то на выборах 1994 года — уже 33,2%[58]. Среди независимых депутатов присутствовали, с одной стороны, религиозные мусульманские деятели, с другой, — видные сирийские бизнесмены и предприниматели, которые демонстрировали усилия предпринимательского класса, направленные на вхождение во властные структуры. Этот процесс включал, хотя и не в полной мере, пополнение рядов правящей элиты представителями суннитского конфессионального большинства. Политическая риторика становится более демократической. Так, 11 марта 1999 г. в своей речи в Народном Совете по случаю принятия присяги Хафез Асад подчеркивал: «Мы всегда верили, что путь, ведущий к любому подъему и осуществлению национальных устремлений, состоит в создании демократического строя, дающего возможность каждому гражданину реализовать себя, а народу — решать, что идет на пользу ему и Отечеству. Поэтому наш выбор был в пользу народной демократии: мы установили демократический строй, отвечающий потребностям нашего народа, характеру его экономических, социальных и культурных условий, его вере в свободу, его уважению своего достоинства, благодаря чему каждый гражданин стал участвовать в принятии решений и вносить свою долю ответственности в работу в городе и деревне, на заводе и ферме, в своей профессиональной деятельности и при учебе в университете, причем все это сопровождалось укреплением политического плюрализма и созданием Прогрессивного национального фронта. Расширение возможностей участия в принятии решений и свободе их обсуждения служит гарантией продолжения демократического процесса, фактором, дающим стране силу для дальнейшего продвижения по пути прогресса и обеспечения ее стойкости»[59].

В 2000 г. состоялся (проводившийся до этого в 1985 г.) форум ПАСВ, который проходил под лозунгом борьбы «за чистоту партийных рядов». Молодых баасистов, выступивших против коррупции в высших эшелонах власти, за модернизацию страны и экономическую реконструкцию, возглавил Башар Асад. Идеологической «перестройкой» руководил и.о. главы государства, вице-президент Абдель Халим Хаддам, который вместе с заместителем Генерального секретаря ПАСВ Абдаллой Ахмаром переделал в соответствии с изменившимися условиями в регионе политическую программу партии[60]. Из документа исчезли привычные положения о борьбе с империализмом, международной и арабской реакцией, хотя осталось упоминание о «сионистском проекте», торпедирующем справедливое ближневосточное урегулирование. Появились и новые существенные моменты, касающиеся «установления однополюсного мирового порядка» и «американской гегемонии над миром», необходимости противодействия этому новому диктату, который «осложняет прогресс народов в соответствии с тем выбором, который они сделали, подавляет их свободу, национальное достоинство и суверенитет». Съезд ПАСВ начался и закончился баасистским призывом 1940-х годов: «Арабская нация едина, ее миссия — бессмертна».

В целом, характеризуя период президентства Х. Асада, можно констатировать, что в стране был выработан определенный политический баланс между разными конфессиональными группами, существовало разделение полномочий между главными мусульманскими общинами. Так, большинство членов правительства страны и ПАСВ, обладавшей монополией на политическую и культурно-идеологическую деятельность в государстве, являлись представителями суннитской общины (в партии сунниты составляли около 2/3 рядовых членов партии и около 70% членов её Регионального командования), данная община являлась ключевой в формировании управленческого класса САР, и именно её представители составляли основу государственной машины. Выходцы из алавитской общины, в свою очередь, составляли большинство руководителей спецслужб страны. Что касается друзов, то, являясь в доасадовский период важным элементом как военных, так и политических институтов Сирии, представители данной общины в дальнейшем утратили свою «нишу» в сирийской государственной системе, но были традиционно активны (на единичной основе) в партийных структурах и армии, являясь дополнительной опорой существующей в САР власти[61].

После смерти Х. Асада в 2000 г. обязанности руководителя страны в соответствии с волей президента временно исполнял министр иностранных дел суннит А. Хаддам. Смерть Хафеза Асада не создала внутриполитической нестабильности и вакуума власти. Сплотившись вокруг его сына, правящая партия не позволила изменить сложившееся в стране соотношение сил. Прошедший общенародный референдум подтвердил сделанный выбор: 95% принявших участие в голосовании отдали свои голоса Башару Асаду. При этом, как представляется, результаты этого референдума нельзя объяснить только давлением со стороны военных. Они явились также результатом проводимой с начала 1970-х годов политики по включению всех групп общества в формирующуюся политическую систему. И эта система, в свою очередь, продемонстрировала жизнеспособность, гибкость и возможность соответствовать происходящим в сирийском социуме изменениям, создавая возможность конструктивного взаимодействия между разными общественными и этноконфессиональными группами.

Вступив в должность, Башар Асад продолжил и обновление «ближнего круга» государственного аппарата, сменив многих политических и военных руководителей разного уровня, включая начальника Генерального штаба А. Аслана — алавита и близкого друга семьи Асадов[62]. Хотя государственный аппарат и «помолодел», многие из функционеров сохраняли лояльность своим бывшим начальникам эпохи Асада-старшего, остававшимся в окружении его сына. В первые годы казалось, что он стремится перенести центр управления от военных к гражданским институтам, однако «обновление» так и не было доведено до конца: армия осталась одним из главных политических акторов в стране. В 2003 г. состоялись выборы в парламент, который обновился приблизительно на 3/4 своего состава.

С приходом Башара Асада к власти внимание правящего режима к экономике существенно повысилось. Соответственно, возросла роль гражданского правительства. В первые годы правления нового президента в правительстве и партии развернулась борьба сторонников и противников либеральных рыночных реформ. Ко второй половине 2000-х гг. благодаря ряду правительственных указов и распоряжений был полностью открыт для инвестиций сектор услуг, разрешён импорт большинства товаров (включая субсидируемые государством), снижено регулирование цен на сельскохозяйственные продукты, создана сеть частных банков и финансовых организаций. Наконец, правительством были заключены соглашения о свободной торговле с ОАЭ, КСА, Турцией, Ираком, Иорданией, о Евросредиземноморском партнёрстве, а также начата процедура вступления в ВТО. В результате реформы привели к тому, что к концу 2000-х гг. на частный сектор экономики Сирии приходилось, по разным оценкам, порядка 60% ВВП страны[63].

На X съезде ПАСВ (июнь 2005 г.) был взят курс на строительство «социальной рыночной экономики». К 2010 г. доля госсектора в ВВП сократилась до 30%; государство полностью контролировало только финансы, энергетику, железнодорожный и авиационный транспорт.

Несмотря на ограниченность природно-ресурсной базы, добывающая промышленность в 2000-е годы превратилась в наиболее динамичный сектор сирийской экономики. Страна располагала хоть и небогатой, но достаточно разнообразной сырьевой базой. Особое значение имела нефть как главный фактор относительной экономической стабильности (на нефтяной сектор экономики приходилось около 25% ВВП). В обрабатывающей промышленности, доля которой в ВВП в 2000-е годы снизилась с 25% до 10%, доминировали легкая и пищевая промышленности, производство строительных материалов.

Несмотря на блокаду со стороны США и Европы, которая вслед за Францией назвала сирийский режим «главным виновником убийства экс-премьера Ливана Рафика Харири» в 2005 г., Дамаску в конце 2000-х годов почти удалось вернуть себе доверие и хорошее отношение Европы. Представители ЕС начали посещать Сирию, смягчила свою позицию Франция. В Европе и США все больше стало раздаваться голосов в поддержку диалога с Дамаском и неприятия его отстранения от решения важнейших проблем Ближнего Востока. Все это можно было считать дипломатической победой Сирии и ее президента.

В дополнение к этому устроенная блокада, которая коснулась и экономических вопросов, не помешала Сирии поступательно развивать экономику. Сирия — самая дешевая страна региона и продолжала оставаться таковой, хотя наплыв огромного количества иракских беженцев в последние годы сильно повлиял на рост цен в стране. В 2006 г. рост сирийской экономики достиг 5,1%, в то время как в 2000 г., когда Башар Асад только пришел к власти, он был меньше 2%. Международный валютный фонд оценивал показатель экономического роста в Сирии от 6,5 до 7%, при этом не учитывая доходы от нефтяной отрасли Сирии.