Триллион долларов. В погоне за мечтой

– Чтобы обратить ваше внимание на то, что вы достаточно богаты, чтобы на протяжении всей жизни покупать всякие безделушки. Но все это, – продолжал он, – только уводит вас от пророчества Джакомо Фонтанелли.

– Вы звоните мне в полночь только затем, чтобы сказать мне это?

– Раньше вас не было, а кто-то же должен сказать вам это.

– Зачем все это? Зачем эти прятки? Почему вы не скажете мне, кто вы такой и что все это значит?

На миг воцарилась тишина.

– Поверьте мне, однажды вы поймете, что я не мог действовать иначе, – пообещал незнакомец. – При условии, что сейчас вы не оборвете связь, однажды мы встретимся и я объясню вам все. Если нет, то всю жизнь вы будете мучиться вопросом, что я собирался вам сказать.

– Что это значит?

– Вы ведь переезжаете? Я хочу предложить вам сообщить мне свой новый номер телефона.

Джон почувствовал, как трубка в его руках стала влажной, – или это руки? Вот возможность избавиться от него. Нужно только назвать ему неправильный номер. Так просто.

– Вы должны знать кое-что еще, Джон, – продолжал низкий голос из ниоткуда. – Я человек, который знает о вас больше, чем вы сами. Я знаю, в чем заключается ваша истинная задача, я знаю, как вам с ней справиться. Сейчас вам достаточно лишь оборвать связь, если вы совершенно уверены в том, что никогда не захотите спросить меня об этом.

Потом он замолчал. Осталось только молчание, казавшееся бесконечным.

Это ведь только уловка, не так ли? Джон смотрел прямо перед собой и ничего не видел, не знал, что сказать. Уловка, но… с другой стороны… Что в этом такого? Он может в любой миг сменить номер, если ему все это надоест.

Он открыл ящичек для почты. Сначала попалось письмо из Хопкинс Джуниор, затем прошение, в котором речь шла о вымирании видов. Наверное, он взял его с собой по ошибке. Наконец он нашел конверт с извещением от телекоммуникационной компании.

– Итак, – сказал он, откашливаясь, – мой новый телефонный номер такой…

Эдуардо настаивал на еще одном выходе на «ПРОРОЧЕСТВЕ», и когда в назначенное время он прибыл в гавань Портечето, с ним была девушка.

– Константина Вольпе, – представил он ее, – мы учились вместе. Надеюсь, ничего, что я пригласил ее?

Джон посмотрел на Эдуардо, на насмешливом лице которого читалось намерение спарить его, потом на женщину. На нее решительно стоило посмотреть. Просто не верилось, что Эдуардо знаком с такими женщинами. Просто не верилось, что такие женщины изучают право, вместо того чтобы быть топ-моделями, становиться богатыми и знаменитыми. У Константины были длинные черные волосы, которые ветер с моря постоянно сдувал ей на лицо, сужающееся книзу лицо с большими зелеными глазами и потрясающими губами. И фигура ее была словно создана для того, чтобы свести с ума любого нормального мужчину. Джону пришлось откашляться, прежде чем он сумел что-либо сказать, а потом он только и смог, что неуклюже произнести:

– Добро пожаловать на борт. – И неловко добавить: – Рад знакомству.

Ребята из команды тоже вытаращили глаза. Стюард, поднесший им в качестве приветствия шампанское, не мог отвести от нее взгляда. Сам капитан сошел с мостика, чтобы поздороваться с madame Constantina, при этом, как показалось Джону, он говорил с еще более сильным акцентом, чем обычно.

«ПРОРОЧЕСТВО» вышло в море и бросило якорь неподалеку от входа в бухту Портечето, с видом на живописный, уходящий в море утес, где гнездились чайки и другие морские птицы. На корме смонтировали лестницу для спуска в воду, горку и доску для прыжков – приятный день на море мог начинаться.

Джон расположился, конечно же, в большой каюте владельца, находившейся на носу судна, и идти ему было далеко. Поэтому он не удивился, вернувшись на палубу и обнаружив, что Константина уже сидит на полотенце в узком черном бикини, собираясь намазаться кремом. Его гораздо сильнее удивило отсутствие Эдуардо.

– Будьте так добры, намажьте мне спину, – попросила она, подняв взгляд, от которого он, забыв обо всех своих деньгах, снова превратился в неловкого школьника.

– Да, конечно. – Неужели это его голос? Неважно. Он взял тюбик, который она протянула ему, и принялся распределять белую массу по спине.

– Пожалуйста, и под бретельками тоже, – подала она голос через некоторое время. – Может быть, расстегнуть?

– Нет, – поспешно произнес Джон. – И так нормально.

От прикосновения скользкой руки к коже под бретелькой захватило дух. Интересно, насколько далеко нужно сдвинуться вбок, чтобы добраться до груди? И где носит Эдуардо? Солнце палило, вселенная сузилась до размеров ослепительно белоснежной палубы, где были только прикосновения к ее коже и запах крема для загара.

– Спасибо, – закончила процедуру девушка. – А теперь вы.

Джон был рад, что лежит на животе, в то время как она натирает ему спину сильными размашистыми движениями. Он еще полежал на животе, когда она закончила. К счастью, наконец появился Эдуардо и отвлек ее внимание на себя.

Сначала они спустились в воду по лестнице, осторожно и медленно, потому что вода была холодной. Сначала после погружения в нее захватывало дух, а потом оказывалось, что это великолепно – плыть, когда под тобой глубина, вокруг – ширь, а над тобой – огромное сверкающее судно.

Полчаса спустя они стали спускаться в воду по горке, визжа и крича, как маленькие дети, а затем Эдуардо отважился на первый прыжок вниз головой с доски.

Потом, усталые и охладившиеся, они лежали на полотенцах на раскаленной палубе. Стоя на якоре, судно покачивалось на волнах, и эти движения мгновенно уносили в восхитительное состояние на грани сна и бодрствования. Яркое теплое солнце проникало внутрь, согревало, раскаляло кожу. Все становилось неважным: и огромное состояние, и пророчество, все, кроме этого дня, этого существования, дрожащей жары и криков чаек высоко над ними в бесконечной сини.

– У нас на борту есть водные лыжи. – Голос Эдуардо испугал его. – Кто-нибудь хочет покататься?

– Нет, спасибо, – сонно ответила Константина. – Из-за меня не стоит беспокоиться.

– Я тоже не хочу, – проворчал Джон, который никогда в жизни не катался на водных лыжах и до сих пор не собирался этого делать.

– Вы не знаете, что теряете, – ответил Эдуардо, поднимаясь.

Его идея встряхнула команду, заставив проявлять лихорадочную активность, прогоняя уютное спокойствие. Бóльшую из двух лодок высвободили из-под брезента и с помощью шлюпбалок перенесли через борт, достали водные лыжи и веревки, и вскоре лодка понеслась по волнам, а за ней – Эдуардо на водных лыжах.

– Вы тоже адвокат? – поинтересовался Джон, пытаясь начать разговор, теперь, когда их уже разбудили и они остались одни.

Константина убрала волосы со лба и улыбнулась.

– Если быть точной, я работаю стажером в прокуратуре. Я подозреваю, что Эдуардо поддерживает со мной связь, поскольку надеется получать информацию из вражеского стана.

Это подозрение Джон не разделял, но не сказал ничего уже только потому, что ничего подходящего в голову не приходило.

– Красивое судно, – через некоторое время произнесла Константина.

– Да, – кивнул Джон. – Это действительно так.

– Здорово быть здесь и в некотором роде иметь море в своем распоряжении.

– Да. – Он сам себе казался идиотом.

И словно чтобы спасти его из неловкой ситуации, внезапно появился стюард, держащий в руках телефон.

– Звонок для синьора Вакки.

Они вскочили, принялись кричать и размахивать руками, заставив лодку с Эдуардо пройти вдоль борта. Похоже, тот не догадывался, о чем идет речь, поскольку взял трубку с совершенно безоблачным выражением лица.

– Pronto![32] – сказал он и некоторое время слушал. – И где он сейчас? – спросил молодой человек и продолжал: – Ах. Понимаю. Нет, ничего не предпринимайте. Я постараюсь приехать как можно скорее.

– Мне ужасно жаль, – пояснил он им, когда стюард ушел вместе с телефоном, – но мне срочно нужно во Флоренцию. Одно из наших немногих дел, единственное по-настоящему проблематичное, с подтверждением документов и так далее… Как бы там ни было, я должен срочно заняться этим.

– Какая жалость! – воскликнула Константина. – А здесь так чудесно…

– Нет, нет. Вы, конечно же, остаетесь здесь, – поспешно произнес Эдуардо. – Моторная лодка может отвезти меня в Портечето, это же совсем рядом. Я только быстренько переоденусь.

Джон с недоумением смотрел ему вслед, как он с мокрыми ногами исчезает в салоне. Это прозвучало чертовски заученно. Ах он хитрый…

– Это же только предлог! – прошипел он, обращаясь к Эдуардо, когда тот стал спускаться по лестнице к лодке.

Лицо Эдуардо расцвело в улыбке.

– Ч-ш-ш, – произнес он. – Будь гостеприимным хозяином…

И моторная лодка умчалась прочь по направлению к побережью, и Джон смотрел ему вслед со странным ощущением, как будто Эдуардо знал больше него о том, что последует вскоре.

Он снова уселся на полотенце, когда лодка скрылась из виду, стараясь не смотреть на Константину. Она тоже сидела, слегка наклонившись вперед, и краем глаза он видел, как она оперлась на руку, так что грудь стала видна полностью.

– На солнце очень жарко, вы не находите? – мягким голосом, совсем не похожим на голос будущего прокурора, спросила она.

– Да, – глухо произнес он. – Довольно жарко.

– Как думаете, мы можем пойти внутрь?

– Если хотите…

В салоне царила приятная прохлада, после яркого солнечного света здесь было довольно темно.

– Может быть, вы покажете мне судно? – попросила Константина.

– Да, с удовольствием. Что вы хотите увидеть? – спросил Джон, думая о мостике, машинном отделении или камбузе.

Константина сделала большие глаза.

– Мне хотелось бы посмотреть на вашу каюту.

Вот как, значит. Джон только кивнул и пошел вперед. Его каюта. Его коллекция марок. Неужели он позволит провести случку?

Они шли вперед по длинному коридору, по ковру, среди стен, обшитых корневой древесиной, под позолоченными репродукторами. Все оплачено деньгами, которые делают его настолько сексуальным.

Но может быть, он просто все это себе придумывает. Мужчины ведь так устроены, что видят в поведении женщин именно то, что им хочется видеть. Он считает Константину сексуальной, как любой нормальный мужчина, и теперь он по-своему интерпретирует ее любопытство, поведение Эдуардо, все остальное. Точно, все так и есть. Ему лучше вернуться на землю и начать вести себя как разумный человек.

– Вот и она, – произнес он, открывая дверь.

– Потрясающе, – прошептала девушка, вошла, обернулась, оглядывая обстановку: затянутый кожей потолок, непрямое освещение, дорого украшенные стенные шкафы, все. – И круглая кровать.

Она опустилась на нее, на эту дурацкую огромную круглую кровать, похожую на лужайку для игрищ арабского вельможи, вытянулась на мягком шелковом покрывале, и у Джона едва не отвисла челюсть, когда он наблюдал за ней.

Потом она замерла, подняла голову, бросила на него загадочный взгляд, завела руки за спину и сняла верхнюю часть купальника.

Джон уставился на нее. Каждая клеточка его тела была раскалена солнцем. Или это желание? Сложно отличить. Когда же он последний раз спал с женщиной? Давно. Много месяцев назад.