Триллион долларов. В погоне за мечтой

– Так отдайте их. Создайте фонды. Распределите их. Не позволяйте им давить на себя.

– Вы не понимаете. Я наследник. Я должен…

– В первую очередь вы должны жить, Джон, – сказала она. – Жить.

– Жить, – повторил он медленно, словно никогда прежде не употреблял это слово. В его взгляде появилось что-то похожее на боль. – Сказать честно, я не знаю, как это делается.

Нет. Его тело было словно водоворот, в который ее затягивало. Нет. Я ни на что не поддамся. Она вспомнила Фридгельма, Нью-Йорк, но воспоминания вдруг лишились красок, поблекли, словно старые фото.

– Вы ведь уже делаете это. Нужно только перестать верить, что с вами говорил Бог. Он этого не делал.

– А кто тогда? Якоб Фуггер?

– Никто. Это просто старая история, ничего больше.

Он стал тяжело дышать, так продолжалось вот уже несколько мгновений, но теперь это заметила и она, что он дышит рывками, как человек, который вот-вот заплачет. Его руки дрожали, в глазах полыхал ужас.

– Но если… – начал он, и его дыхание вырывалось с хрипами. Он прошептал: – Но если у меня нет задачи… если у меня нет задачи в жизни… то кто я тогда? Кто? Зачем я живу?

Она не удержалась и обняла его, прижала к себе, когда он заплакал, она держала его и чувствовала, как он дрожит, вздрагивает, в каком он отчаянии, как слезы ужаса медленно уходят и он постепенно успокаивается. «Какие декорации, – подумала она вдруг, – мы стоим здесь, среди всех этих древних книг, в этом древнем доме…»

Наконец он высвободился из ее объятий. Девушка заметила, что ей не хотелось его отпускать.

– Спасибо, – сказал он и выудил из кармана брюк платок. – Не знаю, что на меня нашло.

– Много всего сразу свалилось.

Странно, но никакой неловкости не чувствовалось.

Он стоял, внимательно смотрел на нее, казался даже немного удивленным.

– Мне понравилось чувствовать вас, – произнес он, и в его голосе сквозило что-то вроде недоумения. – Возможно, это звучит глупо, но я не хочу уходить, не сказав вам этого.

Ей показалось, что все вокруг поплыло.

– Это нисколько не звучит глупо.

Они смотрели друг на друга. Просто стояли и смотрели друг другу в глаза, и что-то произошло. «Такого не бывает!» – кричало нечто в ней, но между ними возникло силовое поле, нарушавшее все правила, отменявшее действие всех ограничений, толкнувшее их друг к другу и заставившее обняться, и они стояли, чувствуя друг друга, целую вечность, пока их губы не встретились и не слились воедино, и то, что было сильнее вселенной, унесло их за собой в танце, который был самой жизнью.

– Идем наверх, в квартиру. – Это была последняя четко произнесенная в этот вечер фраза, и позже они не могли сказать, кто из них ее произнес.

В ту ночь, в два часа тридцать минут, умер Кристофоро Вакки, по странной случайности за несколько минут до того, как сильное землетрясение сотрясло центральную часть Италии, унесло с собой многие жизни и частично разрушило знаменитую на весь мир базилику Сан-Франческо в Ассизи. Подземные толчки шли из эпицентра в горном регионе Фолиньо и ощущались до самого Рима и Венеции, но на пятом этаже конторы Вакки во Флоренции мужчина и женщина были слишком заняты друг другом, чтобы заметить это.