Время для жизни

«Ну и чего ты добился? Точнее — чего добилось вот это тело, переполненное гормонами, и налитое под завязку этой отравой под наименованием — «Кира»? «Обкончался» как тринадцатилетний пацан, увидевший голую сиську? А если бы… в другой обстановке, ну… когда можно было бы продолжить общение? Ну — стыд же один! И перед собой… и еще больше — перед девушкой! «Скорострел» долбанный! И ведь не далее, как сегодня ночью… с Риткой же! И ведь ничего подобного не было, отдаешь себе отчет — как делать, что делать, сколько делать. Чтобы девушке понравилось… Да и с другими — все же нормально? Ну да… возбуждение, желание, даже — страсть! Но — голову же не теряешь? А здесь… мать твою! Может… усилить ночные упражнения с Леночкой и Марго? Так ведь нет… Ленка уже и так смеется — «Ваня дурмана какого-то наелся! Как с цепи сорвался!». Да и Ритка… тоже вроде бы удивлена… была. Лена вот, вчера… побаловалась немного, да сославшись, что устала, прилегла на край кровати. А они, с Ритой, чтобы не мешать Завадской, ушли в зал, на ковер, и там еще… часа три, а то и больше. С перерывами и перекурами. А с Кирой… Это даже не любовь… как мне кажется. Это наваждение какое-то! Кстати… а она же тоже… что-то такое пискнула, когда убегала в душевую? Или мне показалось? Она… тоже кончила, что ли? Ох уж эти игры-игрища!».

Чистый и свежий телесно, но с диким сумбуром в голове, Косов уселся на лавке и перекурил все эти мысли.

«Как-то… надо быть спокойнее, ага. Сдержаннее, как Гойко Митич!».

Заглянул в медпункт — уходить, не попрощавшись, все же счел неуместным. Кира сидела за своим столом и что-то читала. Катя уставилась на него с непонятным выражением лица.

— Кир! — тихонько позвал он девушку.

— Ваня! Я… занята пока. Давай завтра поговорим, хорошо? Мне сейчас некогда! — покраснев щечками, головы от бумаг девушка не подняла.

«М-да… как дети малые, чес-слово!».

— Хорошо! Тогда… до завтра! До свидания, Екатерина! — не удержавшись при виде удивленно поднятой брови медсестры, показал ей язык, и аккуратно прикрыл за собой двери.

«Мля… ну что за детство, а? Откуда это все прет?».

На следующий день, с утра, Косов зашел в медпункт. Кира снова отговорилась занятостью, дала указание заниматься самостоятельно. Чувствовалась какая-то неловкость между ними.

«И мне самому как-то… неудобно. А вот почему — непонятно! Нет, так-то ясно — оконфузился вчера. Но ведь с точки зрения взрослого мужика — «Ну что такого? Бывает!», а все равно — неловко. С другой бы — отшутился, пусть даже и как-то скабрезно… Мол, слишком долго она его дразнила. А вот с Кирой… с нею так не получается!».

Да и непонятно было — отчего это чувство неловкости, даже какого-то стыда? Как будто шумно пустил газы в самый ответственный момент.

«Ладно! Не сдержались, вцепились друг в друга, как сумасшедшие. И место было — вовсе не подходящее, да и чуть не «спалились» этим пацанам. Но ведь все одно — дело-то житейское. Откуда же этот стыд? Испугался, что девушку мог «подставить»? Ну да… могло быть такое. Интересно — а у нее что же? Досада? Стыд? Переоценка его как мужчины? Да хрен их знает, этих дам! У них и в жизни-то подчас — ничего не понятно… И мысли, и поступки, и слова. А в такой ситуации? Тут как не думай — почти со стопроцентной вероятностью попадешь пальцем в небо!»

В эти пару-тройку дней Косов занимался иступлено. Даже не для того, чтобы сдать зачеты, а для того, чтобы заглушить в себе непонятную… робость? Досаду? Чувство вины?

В медпункт больше не заходил — «держал фасон, проявлял характер»! Но и девушка не горела желанием к общению. В субботу, как Кира и говорила, он довольно легко сдал зачет по нырянию. Прыжок с вышки… вышел со штрафными баллами, но все же в норматив уложился.

— Ну я же говорила, и сколько раз говорила — ты зачем при входе в воду ноги в коленях сгибаешь?! Вот же бестолочь! — послышалось сзади.

«Ну вот… прошло чувство неловкости? Решила продолжить общение?».

— Привет! Решила проявить милость к падшим? — покуривая, протянул он.

— Падший! — фыркнула она, присаживаясь рядом, — Ну вот как с тобой, Косов… Сложно все как-то и непонятно!

— По гребле… по гребле — тоже норматив! — не желая вдаваться в разговор о чувствах, доложился он про успехи в спорте.

Кира отмахнулась:

— Да я уже видела. Подходила к принимающим. Молодец! Но я и не сомневалась…

По плаванию же он, приняв доводы подруги, даже «не заявлялся».

— Ладно… Что собираешься дальше делать? — краем глаза он видел ее взгляд.

«Сегодня одета в спортивные штаны и футболку. Это что значит? Все, заигрывания закончены?».

— Не знаю… Надо собраться, в Дом Обороны забежать, уточнить все там. Может — документы какие-то забрать. Да и в клубе… Попрощаться надо по-человечески. Может вечером погуляем, в городской сад сходим?

Кира поднялась, задумалась:

— Сегодня и завтра — точно нет… Просто — некогда! А потом… ты же знаешь, где я работаю.

«Да и ладно… Так — может и лучше! А строить догадки, что твориться в ее красивой голове? Не… я все-таки совсем с ума сходить не хочу!».

Косов выбрался в клуб, собрался, отсортировав имущество. Брал только самое необходимое, не более. Остальное…

Позвал Илью, показал на собранные на топчане вещи:

— Илья! Вот… собрался. А это… это мне уже не пригодится. Я так думаю. Может с Тоней решите, да отдадите кому-нибудь. Тебе — они не подойдут. Ты ростом все же повыше. Хотя… если надставить. В общем… решите сами. Это моя просьба. И еще… если вдруг получится выбраться в отпуск… зимой там… или следующим летом. Разрешишь мне тут пожить на время отпуска?

Хмурый директор немного задумался, потом пожал плечами:

— Не вижу причин тебе отказывать… Ты конечно — тот еще фрукт, но… Хорошо, приезжай!

— Ну вот и договорились! А через пару дней… я хотел бы Вас всех собрать. Отвальную поставить, так сказать. Ты не против?

— Дело твое!

«М-да… отвальная — не задалась!».

Не было только Якова. Лида была молчалива. Илья сказал тост, не то, чтобы неискренне, но без особого тепла — так… по необходимости. Тоня старалась взглядом с Косовым не встречаться. Потом все тихо разошлись, остался только Мироныч.

— Дал ты, парень, концерта… Да… Коротко живешь! Как будто… помирать собрался, все сразу и сейчас! — вздохнул Мироныч, когда они вышли покурить на крыльцо, — Яков… снова приболел, извинялся. Все с брюхом своим мается.

— Да ладно… что ж я — не понимаю, что ли? Ты вот что… Мироныч. Вот тебе, значит, на память! — Косов протянул мужику свою старую финку в ножнах.

— Ишь ты! Ты чего ж… такой справный инструмент отдаешь-то? А сам как? Мужик же без ножа… В любом деле же пригодиться может.

— А мне другую подарили! Так что… две — это много!

«Ага… подарили! Юзик, поц противный. Дождешься от него подарков, как же!».

Но все-таки, хоть и немного жаль Ивану было старой финки… Но — память такая… нехорошая. А новая-то была куда как лучше! Так что — не стоить жалеть!

В Доме Обороны, капитан-кадровик выдал ему направление в Омское пехотное училище, воинское требование на проезд в поезде к месту направления.

— Все, Косов! Основной пакет документов мы уже направили в училище, это — не твои заботы. Так что — успехов! — пожал руку.

«Ну да — а чего тут «рассусоливать?».

В кассе вокзала, незаметно сунув кассирше плитку шоколада и «пятерку», он обменял полагавшийся ему «плацкарт» на «купе», с доплатой.

— А билетов в спальный вагон нет?

— А не жирно тебе, парень, в спальном вагоне-то путешествовать? — засмеялась в ответ молодая женщина, — И так «плацкарт» положен… А тебе что — деньги девать некуда, раз доплачиваешь? Тут ехать-то — пятнадцать часов! Чай попил, спать завалился, а утром — вот уже и твой Омск!

— Да деньжата чуток есть! А если есть — то почему бы в комфорте не ехать? — пожал плечами Косов.

— Нету билетов в спальный, нету! Туда, как правило, на дальние расстояния билеты берут. И то — только большое начальство! Ишь, любитель комфорта выискался! — смеялась женщина, но смеялась не зло, и потому Иван не обиделся.

Иван сходил на водный стадион, попрощаться. Постояли с Кирой на крыльце, помолчали. Косов курил, а девушка стояла рядом, не поднимая головы.

— Ладно… Мне пора! Что ж…, - чуть развел руками Иван.

— Когда у тебя поезд? — чуть слышно спросила Кира.

— Завтра… в семнадцать…

— Угу… удачи тебе…

Со злостью отбросив от себя окурок и махнув рукой, он ушел.

А вот с Завадской и Ритой у него все было — наоборот! Такого тепла, ласки и даже нежности, как от Елены, он давно уже не видел. Марго была более сдержанна в чувствах, если дело не касалось секса. Каждая ночь была как последняя! С удивлением Иван отметил про себя, что вот в этот, крайний период их общения, ему было лучше именно с Риткой. Почему так? Бог весть! Хотя красивая полячка и не оставалась с ними каждую ночь…

Проводы женщины ему организовали — очень душевные! Когда они пришел со стадиона, его уже ждал накрытый стол и нарядные, и очень красивые женщины.

— Ну зачем же Вы так… Но! Большое спасибо! Вот правда — тронут…

Ритка, по своему обыкновению, больше отмалчивалась, улыбалась. А если и раскрывала рот — то для очередной «подначки» Косова. Леночка же была — сама нежность!

— Девочки! Родные мои! Любимые! Вы мне столько радости принесли, что у меня не хватает слов для выражения благодарности! — уже слегка подпив, и плотно закусив всякими «вкусностями», Косов сидел с гитарой на коленях, — Поэтому… у меня для Вас небольшой презент.

Он сходил в прихожую, достал из сумки приготовленные пачки денег.

— Вот… Не сочтите… что я с Вами так вот… рассчитываюсь. Просто суматошно было в последнее время, и времени на выбор подарков у меня не было. Так что… выберите сами, что сочтете необходимым.

Лена обняла его молча и поцеловала. Ритка спросила:

— И сколько здесь?

— Знаете… не желая обижать ни одну из Вас, решил… по пять тысяч.

— Ни хрена себе… небольшой презент! Ты, Ваня, что — кассу ограбил? — Марго была очень удивлена.

Лена с улыбкой покосилась на подругу.

— Да брось ты — кассу ограбил! Набежало там… за песни. Вот…

— Ты себе-то хоть что-то оставил? — продолжая обнимать его, шепнула на ухо Завадская.

— Оставил. Да мне там многого и не надо — кормят, поят, одевают… Так что — все в порядке!

— М-да… Ванечка! А может — ну его в пень, училище это? Останешься здесь, я за тебя замуж выйду. Буду тебя холить и лелеять! — с легкой улыбкой уставилась на него Ритка.

— Рит… вот честно — если бы не обстоятельства… я бы на тебе, может быть, и женился! А что — красивая, умная… А что характер «не сахар»… Ну — дрались бы иногда, а что тут такого? Многие так живут. Зато — какое бурное потом примирение у нас бы случалось, да? — засмеялся Иван.

— Ох и дрались бы! — мечтательно прикрыв глаза промурлыкала Марго.

— А к Лене бы — ревновала? — продолжая обнимать Завадскую за талию, спросил Косов.

— К Лене? К Лене бы не ревновала. А вот к остальным…

Уже поздно ночью он стоял голый на кухне, курил в открытое окно. Завадская, в накинутом на плечи халатике, сидела за столом, а Ритка, полностью голая, сидела на подоконнике и тоже курила.