Царство

Глава 18

– Чего кручинишься, боярин?

В первые мгновения я даже не понял, что Коловрат с легкой усмешкой обращается ко мне. И лишь когда тот хмыкнул с легким осуждением, осознал, что «боярин» – это, собственно, я и есть. Пока путешествовали с Микулой, как-то не привык я к подобному обращению со стороны северянина, все больше на «ты» да на «ты»…

– Прости, Евпатий Львович, задумался…

Делиться тем, что меня волнует, не хочется от слова «совсем», и в первый миг я решил промолчать. Но потом будто прорвало! Прорвало плотину раздражения, копившегося во мне вот уже несколько дней.

– Бестолково! Бестолково все, понимаешь?! Войско чересчур сильно растянулось по дорогам, плетется со скоростью обоза! И это княжеские дружины, а что ополченцы? Мы же, на оборот, вырвались вперед так, что, если встретим татар, помощи дождаться не успеем!

Н-да… И ведь все сказанное – абсолютная правда: действительность похода в Булгар заставила меня всерьез усомниться в успехе нашего предприятия.

Всеволодовичам, конечно, повезло: в их распоряжении имеется полноценная транспортная магистраль, ведущая от Нижнего Новгорода до города-крепости Булгара – ставки Батыя на настоящий момент. А потому они могут всю пехоту посадить на суда, по крайней мере, после того, как базилевс при помощи мокши разберется с туменом Орду-Эджена. Конница же будет следовать рядом, вдоль речного берега, а в случае опасности морской десант русичей придет гридям на помощь.

Более того, по дошедшим до нас слухам, к походу на поганых решила присоединиться новгородская вольница, привлеченная, как видно, возможностью взять богатую добычу. И хотя ушкуйники еще далеки до той силы, в которую они вошли в моей истории к пятнадцатому веку, и нет у них еще собственной Вятской республики и войска, способного брать татарские столицы, но все же братство новгородских пиратов здравствует уже и сейчас. Главным театром боевых действий в настоящий момент для них является Балтика, то есть Варяжское море, так что в речных разбойников ушкуйники еще не переквалифицировались. Однако по случаю они могут повоевать и на реках, благо, что имеют не столь и малый флот из небольших судов с головой медведя-ушкуя на носу, так кстати пришедшийся базилевсу.

Увы, расположение Мурома не столь удачно, как расположение Нижнего Новгорода. По Оке можно подняться как раз до места ее впадения в Волгу у бывшего Обран Оша, что было бы целесообразно, коли мы бы решились выступить вместе с Юрием Всеволодовичем. Но тогда проблема обеспечения огромной, по меркам Руси, рати тысяч в тридцать с лишним воев встала бы в полный рост. Да и идея двух одновременных ударов по Булгару казалась столь притягательной, что отказываться от нее не хотелось совершенно.

Но увы, речной путь нам заказан. В теории мы могли бы плыть едва ли не до самого истока реки Тёши, впадающей в Оку недалеко от Мурома. А затем волоком дотянуть ладьи до реки Ержань, уже по ней доплыть до Пьяни, затем подняться по Суре до Волги. Сделав в итоге огромный крюк и оказавшись всего в нескольких десятках верст от Нижнего Новгорода.

Короче, не вариант.

Но сухопутный путь, даже при наличии вполне проходимых летом дорог, далек и обернулся бы для нас тяжким испытанием. Да, рязанский князь и его союзники готовились к походу заранее, и времени у них вроде как хватало. Собственно, его и хватило – чтобы сосредоточить силы в кулак в районе Мурома, заготовить запасы, подготовить телеги и возы для будущего обоза, отремонтировать их и хорошенько смазать ходовую. Вроде все? А вот и нет! Ни у кого из наших военачальников не оказалось опыта организации движения многотысячного войска по сопредельным территориям, где нет перевалочных пунктов, где мы бы могли заранее подготовить запасы продовольствия. Увы, но мне только на марше вспомнилось, что залогом успеха Ивана Грозного во время третьего похода на Казань стало весьма скоротечное строительство Свияжска, таким вот опорником и ставшего.

А в итоге, если княжеские дружины, сведенные в единый бронированный кулак тяжелых всадников, и легкая конница порубежного ополчения следуют за сторожевым полком более-менее организованно, то пехота… Пехота, увы, разбилась сразу на несколько отрядов, следующих с очень разной скоростью. Пешцы-гриди земли Рязанской, обеспеченные загодя подготовленным обозом, следуют относительно организованно и бодро, практически не отставая от рыцарской гвардии. За ними отдельными контингентами поспевают наши ополченцы, также имевшие время подготовиться, но уже каждый в силу своих возможностей, нецентрализованно и неорганизованно. А вот северяне, пришедшие вместе с Мстиславом Глебовичем… Увы, им тяжело дался марш еще до Рязани – откликнувшись на призыв князя Новгорода-Северского, большинство добровольцев не имели возможности приготовиться как следует. И, как итог, у них половина наличных телег сломалась на марше – о чем тут говорить?! Да плюс сами обозы, с учетом продолжительности марша, вышли чрезвычайно громоздкими, а учитывая, что дороги здесь отнюдь не автобаны, на отдельных участках они сужаются так, что могут пройти разом одна-две телеги от силы. Вследствие чего гужевые колонны растягиваются на несколько верст, а скорость движения падает едва ли не из-за каждой сломанной телеги. Ну и поломки, естественно, случаются довольно часто – повторюсь, здесь не автобаны с идеальным покрытием, а проселочные дороги, и транспорт наш произведен отнюдь не германскими автоконцернами.

Причем Юрий Ингваревич прекрасно понимает, что ядро рати – конные и пешие дружины Рязанской и Черниговской земель – следует держать в кулаке. Потому наша тяжелая кавалерия периодически замедляется, ожидая подтормаживающую из-за обозов пехоту. А вот сторожевой полк, к которому прибились и мы с Коловратом в качестве тысяцких (на деле ведем отряды по пять сотен) ратников порубежья, неизбежно вырвался вперед. Основную массу полка составляют черниговские ковуи, и насчитывает он перманентно полторы тысячи всадников. Оставшиеся две-три сотни продвинулись вперед цепочкой частых разъездов. И на настоящий момент мы опережаем основные силы русской рати как минимум на дневной переход.

Конный переход…

А ведь в случае появления достаточно сильного противника на горизонте Юрию Ингваревичу и Мстиславу Глебовичу потребуется двое-трое суток, чтобы собрать войско воедино и успеть приготовиться к бою – людям ведь нужно будет дать отдохнуть. Вот мы и вырываемся вперед все дальше и все глубже проникаем цепочкой разъездов в уже подконтрольные татарам земли, чтобы при необходимости успеть вовремя упредить Юрия Ингваревича и дать ему требуемое время. И в случае выдвижения нам навстречу многочисленного войска противника княжеская рать вряд ли поспеет на помощь сторожевому полку. Наоборот, это нам придется сдерживать поганых авангардными боями, медленно пятясь назад.

Евпатий все это понимает не хуже меня. И в ответ на мою гневную от осознания собственного бессилия тираду он вновь только хмыкнул. Правда, уже совсем не весело…

Субэдэй-багатур неспешно тянул кумыс из тонкостенной булгарской пиалы, возлежа на парчовых же булгарских подушках. Старый нукер, а после нойон и темник великого Чингисхана провел в воинских походах больше половины своей жизни, и зачастую ложем ему служили конский потник и седло, подложенное под голову. Но с годами давно уже миновавший порог зрелости нойон все сильнее ценил удобства, что позволяло его высокое положение.

Впрочем, давая должный отдых состарившемуся телу, Субэдэй редко позволял отвлечься своему по-прежнему острому не по годам уму. Вот и сейчас его думы были сосредоточены на текущих делах и отнюдь не праздны.

Две последние седмицы голова багатура была занята размышлениями о том, как быстрее сплотить пополнивших его тумен булгар (в большинстве своем еще безусых юнцов) и опытных вояк-урянхаев. Последние справедливо ощущали свое полное превосходство и поначалу издевались над молодняком, порой очень жестоко избивая покоренных во время ратной учебы, поручая им самые тяжелые работы и позволяя им питаться лишь объедками. А булгары, чью землю лишь недавно покорили и чьи отцы и братья в большинстве своем пали под саблями монголов, закономерно восставали против подобных порядков, когда в открытую бросаясь на обидчиков, а когда тайно покидая тумен.

Что же, практически все беглецы были выловлены монгольскими дозорами и казнены, как и зачинщики драк, причем не только булгары, но и урянхаи – как бы ни жаль Субэдэю было соплеменников и старых соратников, однако им стоило дать понять: став частью тумена, покоренные превратились в полноправных нукеров. С той же целью нойон включил сотню лучших булгарских батыров в тысячу своих телохранителей, настрого приказав джагунам следить, чтобы десятки питались вместе из одного котла и справедливо делили обязанности.

Но этого было мало.

Пусть взаимная неприязнь в выросшем до полнокровного тумена войске и поутихла, но сделать из монголов и булгар настоящих соратников мог лишь полноценный боевой поход. Причем успешный, с богатой добычей, справедливо разделенной между всеми нукерами, независимо от происхождения! Сражаясь плечом к плечу, вместе проливая свою и вражескую кровь и вместе разделив плоды победы, покоренные и урянхаи точно забыли бы о старой неприязни, и в верности булгар уже не пришлось бы сомневаться.

Вот только где его нукеры могли бы собрать богатую добычу и обрести легкую победу?!

В лесах эрзи? Где из-за каждого дерева в спину летит вражья стрела, а в крошечных крепостях, что нукеры Орду берут большой кровью, нет и сотой доли добычи, взятой монголами в городах тех же булгар? В кипчакских степях, по которым уже прошлись мелким ситом выступившие на юг чингизиды? Там больше нет ни одного уцелевшего или непокоренного половецкого кочевья. Ударить по поселениям бродников, легко взяв белокожих, крепких баб орусутов, чьи мужи вступили в тумены Шибана, Гаюка, Мунке? Нет, это против Ясы… Остаются лишь орусуты Арпана и Улайтимура.

Однако легкой добычей они точно не станут. Особенно учитывая отчеты лазутчиков, исправно доносящих о том, что в ближайших к Булгару крупных городах и крепостях врага собралось множество нукеров, включая тяжеловооруженных всадников-батыров.

И все же Субэдэя не зря считали самым умным и расчетливым из сподвижников Темучжина – свое прозвище «Старый лис» он получил по праву! Нойон решился на серьезный риск, но риск тщательно продуманный. Лесными дорогами сквозь южные земли эрзи он двинул свой тумен к Мурому, одному из самых больших и богатых городов орусутов. Вперед пустил многочисленные разъезды из опытных урянхаев, разбавив их незначительным количеством булгар, знакомых с местностью. Их задача – или тайно перехватить вражеские дозоры, или отогнать их ближе к Мурому, не позволив разведать настоящую численность приближающегося монгольского войска.

Следом за дозорами двинулся вперед сильный двухтысячный отряд. Его сил достаточно, чтобы принять бой с передовой ратью орусутов. Но главная задача кюганов – ударить (по возможности, внезапно) по посадам Мурома и близлежащих к нему крепостей, разорить окрестные поселения и, перебив мужчин, стариков и совсем малых детей, увести за собой полон. Показательно, чтобы орусуты увидели и число напавших, и то, что их женщин и подростков угоняют в Булгар.