Закутки дальних дорог

— Она дочь Зорхаса? — спросил он, показав на принцессу.

Королева согласно опустила веки, подтверждая. Артем ошалело потряс головой в растерянности. Получается, наставник здесь побывал. Почему тогда не навел должный порядок? Ради чего в этот мир потребовалось перебрасывать его? Что-то во всем этом было очень странное.

— В таком случае объясните, почему меня так тянет к ней, — юноша кивнул на ошарашенную только что открывшейся правдой о своем происхождении Джессику. — Нет, бывало, что какая-то девушка очень сильно нравилось, но... так? Это что-то неестественное.

— Видимо, сказывается кровь, — пожала плечами Виктория. — Дело в том, что наш род издавна несет в себе кровь Странников разных линий. До отца моей дочери в нем отметились, по крайней мере, один Авари, согласно хроникам, Третий, двое Логари, один Дивадо и трое Ногари. Причем приходили они всегда ненадолго, на один-два, максимум, три дня. И все отмечали, что при встрече с нашими женщинами ненадолго теряли голову, даже если и не находились в гоне, как вы, судя по ауре.

— Вы видите ауры, — констатировал Артем. — То есть, такие маги в Лондоне есть и помимо вас?

— Есть, конечно, — подтвердила королева. — И немало. А что?

— А то, что этим утром я встретил на улице Ковентри вот такое чудо, — и Артем продемонстрировал голограмму ауры Джейн. — Приютская девочка. Когда их в приюте проверяли на одаренность, проверяющий ничего не заметил и решил, что она не одаренная. Жила в крайней нищете, была на грани самоубийства, когда я ее нашел. Извините, ваше величество, но я забрал ее себе. Раз уж вам здесь такое чудо не нужно...

— Нужно, очень нужно... — помрачнела Виктория. — Чудо действительно редкое...

— Правда, чтобы ее инициировать, требовалось, чтобы одаренный мужчина сделал кое-что необычное, это для ваших подданных почти невозможно, считается позорным.

— А что именно?

Артем, ничуть не стесняясь, объяснил, на что королева только насмешливо приподняла бровь, безмолвно говоря, что все обстоит далеко не так плохо, как он думает. А вот принцесса явно обиделась, судя по надутому виду.

— Мне вы такого не делали... — пробурчала она.

— У нас еще все впереди, — усмехнулся юноша.

Немного помолчав, он прошелся туда-сюда, затем снова посмотрел на Викторию, его взгляд стал жестким.

— Но это все не слишком важно, ваше величество. Главное в том, что ваша страна стала источником заразы для всего мира, из нее распространяется откровенное зло, я не знаю, как иначе назвать эту мерзость. И если вы виновны в этом, то, простите уж, я вас уничтожу, невзирая на кровь Странников в ваших жилах и мои отношения с вашей дочерью. Понадобится, я просто утоплю Великобританию. Все ее острова. Вместе с населением.

— И что же за зараза исходит от нас? — выпрямилась королева.

Артем создал две голограммы Земли одновременно в аурном и эмпатическом зрении. Одну до сегодняшних событий, а вторую на текущий момент. Англия на обеих выглядела грязной, склизкой, отвратительной, покрытой трупными пятнами, исходящими пузырящимся гноем. На первой картина была вообще страшной, язвы покрывали почти всю территорию страны, на второй немного получше — пятна гнили обособились, однако не прекратили попыток снова соединиться, тянули друг к другу тошнотворные щупальца. Европа было немного чище, но тоже довольно грязна, зато Россия радовала почти полной чистотой, на ее территории имелись только небольшие очаги грязи, да и те в больших городах. Однако из пограничных с ней стран все время текли ручейки бурой слизи, пытаясь проникнуть в чистые места и испачкать их.

— Что это такое? — глухо спросила Виктория, тыкая дрожащим пальцем в пульсирующее пятно в центре Лондона.

— Вот так выглядит ваш мир со стороны, — пояснил Артем. — Часть этого — человеческие подлость, жестокость, эгоизм, злоба, жадность и прочие качества того же порядка. А вот еще часть — нечто пока мне непонятное, но очень вредное. Смотрите, как эта пакость стремится захватить новые области. Причем эпицентры в Лондоне находились в зданиях, которые я сегодня уничтожил.

«Значит, это все-таки сделал он, — подумала королева. — Ожидаемо. Главное теперь найти общий язык и ни в коем случае не докучать ему. Надо будет Джессике сказать. Докучать Страннику — величайшая глупость, причем эта глупость вполне может стать последней в жизни».

— Видите, насколько лучше стала ситуация в городе после этого? — показал на вторую голограмму Артем.

— Да, вижу, — подтвердила Виктория. — Но не понимаю, что это за грязь. Ладно, частично это отрицательные человечески качества. А остальное?

— Я уже говорил, что не знаю, могу только предполагать, к сожалению, — вздохнул Артем. — Есть одна догадка. Не знаю, заметили ли вы такую закономерность. Там, где скапливается больше людей с либеральными взглядами, больше и концентрация мерзости. Зависимость здесь прямая. В ваше время либералы еще не слишком развернулись, а вот в мое...

— Ваше время?

— Я родом из двадцать первого столетия, родился и вырос в России, в Санкт-Петербурге. В другой реальности.

И юноша поведал насколько выродился либерализм в его время, а также во что превратились под его влиянием западные страны. Когда королева, увидев портрет Бориса Джонсона, узнала, что этот лохматый дурак не клоун, а премьер-министр Великобритании, она долго хватала ртом воздух, пытаясь прийти в себя, а затем совершенно по-матросски выругалась, вызвав немалый шок у дочери, искренне считавший, что ее мать ругаться просто неспособна. Затем последовало еще многое. Особенно королеву потрясли парады гомосексуалистов и семьдесят два пола, а также выпячивание всего этого и безудержная травля каждого, кто поддерживал традиционные ценности. А уж потакание всем и всяческим меньшинствам вообще заставили гневно сжать губы.

— Я очень не люблю Соединенное королевство, ваше величество, — продолжил рассказ Артем, холодно глядя на Викторию. — Даже ненавижу. Вы слишком много горя и боли принесли моей стране. Россия по милости англосаксов понесла страшные потери, более пятидесяти миллионов человек погибли в войнах и революциях, устроенных вашими подданными. А о том, сколько они у нас украли, я лучше промолчу. Сотни миллиардов фунтов. Приведу один только факт. Точнее два, но связанных друг с другом. В одна тысяча девятьсот семнадцатом году Англией правил ваш внук Георг V. Он отказал в убежище своему двоюродному брату Николаю, российскому императору, и Николая вместе со всей семьей расстреляли. Причем женой того тоже была ваша внучка. Однако через некоторое время королева Елизавета II не постеснялась надеть украденные драгоценности российской короны, окропленные кровью их владельцев.

— Неприятные факты, — с явной досадой признала ее величество. — Но к чему вы это мне говорите? Моей вины в этом нет.

— Вы правы, нет, но ваши подданные и сейчас творят в России невесть что, именно результатом их действий и становится появляющаяся там грязь. Именно они финансируют русских либералов и западников, стремящихся устроить у нас революцию, создать республику или еще какую-то гадость. Я не знаю, кто повинен в появлении основы этой грязи, но я выясню. И виновные будут наказаны, даже если ради этого, как я уже говорил, мне придется утопить всю Великобританию. Но если будет возможность очистить вашу страну, я ее очищу. Думаю, вам тоже невыгодно ее превращение показанную мной клоаку, где правят бал Борисы Джонсоны и иже с ними. А точнее те, кто стоит за их спинами.

— Такого будущего я своей стране действительно не хочу... — негромко сказала Виктория, по ней было видно, что настроение ее оставляет желать лучшего. — Но как этого избежать?

— Изменить политику, — ответил Артем. — Перестать относиться ко всем другим только как к ресурсам. Один из основополагающих законов мироздания звучит так: «Не делай другому того, чего не хочешь получить сам». За все и всегда приходится отвечать. Поэтому я прежде всего прошу и требую: оставьте в покое Россию! Не лезьте к ней, не мешайте ей жить так, как хочет ее народ, не внедряйте никаких деструктивных идей. Просто оставьте мою страну в покое! В моей реальности была песня человека с творческим псевдонимом Александр Маршал, в которой пелось:

Не трогайте Россию, господа. Запомните, нас бьют, а мы крепчаем. Услышьте нас, а если нет тогда, Тогда мы за себя не отвечаем...

За это я помогу вам избавиться от грязи, но вы дадите от имени всей Великобритании клятву никогда и ни при каких обстоятельствах не вмешиваться в дела России.

— А почему вы так защищаете эту страну? — хмуро посмотрела на него королева. — Я имею в виду здешнюю Россию, ведь это не ваша Россия...

— Я — русский, — усмехнулся юноша. — Я вырос в России и впитал ее суть с молоком матери, невзирая на то, что отец у меня — француз. И пусть здесь она другая, но это все равно Россия. Ну, и чтобы вам было понятнее, вскоре русская принцесса Анастасия станет одной из моих жен. Также я являюсь женихом талангской принцессы Аллири, это в другом мире.

— Георгий узнал, кто вы, и не упустил своего? — вскинула бровь Виктория. — Что ж, похвально. Хорошо, я склонна согласиться с вашим предложением и от имени всех подданных британской короны дать такую клятву. Но для начала я хотела бы поскорее убрать это, — она брезгливо показала на вторую голограмму, где пятна грязи собрались в определенных областях Лондона и снова начали расширяться, стремясь слиться воедино.

— Да, это и в самом деле следует убрать, — кивнул Артем. — Но сразу говорю, что это люди, группы высокопоставленных людей, которые встревожены внезапной потерей контроля. Поэтому вам стоит немедленно начать перехватывать оный контроль над всеми службами королевства.

— Это уже делается и частью сделано, — усмехнулась ее величество, всем своим видом говоря: не учи ученого.

— Хорошо, — кивнул юноша. — А теперь, позвольте я сяду и займусь господами, которых не достал в первый раз.

Королева показала на кресло у стены, юноша сел в него, зажмурился и погрузился в подобие транса. Вот только от него повеяло такой непредставимой силой, что обе женщины в кабинете поспешили отойти подальше, понимая, что не стоит попадать работающему Страннику под горячую руку.

В нескольких десятках мест по всей Великобритании внезапно ушли под землю самые разные поместья, от скромных особняков до настоящих дворцов. Вместе со всеми своими обитателями и гостями. Аристократия страны одномоментно потеряла больше половины своего состава. Но помимо того погибло множество стоявших за всем этим людей, хоть об их существовании никто даже не подозревал. И это вызвало недовольство некой безымянной силы, которая беспокойно заворочалась, пытаясь устранить возникшее неудобство.

Темные пятна на второй голограмме разом исчезли, аура Лондона начала светлеть, но продлилось это недолго. Словно ниоткуда возникли темные нити, начавшие прорастать в тело города, как плесень прорастает в кусок сыра. Но вернуть все к прежнему состоянию эти нити все же не смогли, и вскоре ситуация пришла к определенному равновесию. Но картина оставляла желать лучшего и стремилась к ухудшению, нити продолжали медленно прорастать в светлые участки ауры, корежа их.