Флигель-Адъютант

* * *

Император нашелся на крыше. Он был одет в свой обычный серый френч и брюки свободного покроя, вместо сапог на ногах у него я разглядел мягкие парчовые тапки с острыми носами.

— Вы презираете меня, шеф? Я предатель? — спросил он, глядя на изукрашенную бисером и вышивкой обувь.

— Нет, Ванечка. Я тебя не презираю, и никакой ты не предатель. Ты — самый настоящий кретин, — сказал я. — Впрочем, я — тоже.

Он оторопело глянул на меня своими неимоверными глазами.

— Это как понять? — черный стыд и глухая зеленая тоска о своем недостойном поведении сменились на искреннее удивление.

— А скажи-ка мне, Ваня, как ответила твоя ненаглядная Ясмин в ответ на радиограмму-объяснение по поводу того, что ты многое переосмыслил и вам теперь не быть вместе?

— Но откуда... Ах, да — Стеценко! Ну да... Ничего не ответила!

— А скажи-ка мне еще, расставались ли вы с вашей ненаглядной госпожой Раджави хотя бы на час с тех пор, как принялись за поиски меня, грешного?

— Э-э-э-э... Ну, разве что в уборную или... Она заехала за мной сразу после того, как я отбил шифровку Ближнему Кругу и радиограмму — Ясмин, но... Но к чему эти вопросы? — в душе у Ивана к удивлению явно начинала примешиваться досада и более того — гнев.

Всё-таки наш Император был ещё юношей — и реакции его были соответствующими, несмотря на могучий интеллект, внешность былинного героя и груз ответственности на царственных мускулистых плечах.

— А был ли ты где-нибудь в этом особняке, кроме этой замечательной опочивальни и кухни, и роскошной ванной? — продолжал давить я.

— Шеф, к чему такие вопросы? Это переходит всякие границы, я... — под моим взглядом он смутился — вспомнил, что развлекался тут, пока его старший товарищ и спаситель явно подвергался смертельной опасности.

И никакие предчувствия и наития тут не могли быть оправданием. А потому — он скрипнул зубами и сказал:

— Да, мы выходили в сад, и здесь, на крыше гуляли...

— Гуляли, значит? В сад, значит? Так скажи мне, разлюбезный Иван Васильевич, каким-таким чудом такой радиоэнтузиаст и вообще — гений и эрудит не разглядел зонтичную антенну армейской радиостанции арелатского производства?! — мой козырь был убийственным, и Император стоял, как громом пораженный.

— Какую... Антенну? О Боже! — вскричал он. — Виноградник! Ясмина! Ина! Я — кретин!!!