Под тенью века. С. Н. Дурылин в воспоминаниях, письмах, документах

* * *

Киржач начался для Сергея Николаевича большой работой: получил заказ написать для «Литературного наследства» «Русские писатели у Гёте в Веймаре». Работа была трудная, ответственная, а организм был расшатан, сердце больное. Но интересная, близкая ему по духу работа увлекала, и, как и до конца жизни, Сергей Николаевич забывал о своем нездоровье и только по ночам чувствовал себя плохо. Илья Самойлович Зильберштейн, с горячим темпераментом, торопил, тормошил Сергея Николаевича, не раз сам приезжал в Киржач, прочитывал и забирал написанное. Сергей Николаевич требовал материалов, книг, указывал, откуда их можно достать. Мелкий готический шрифт, присылаемый из Германии, очень трудно было читать, и вот этой работой Сергей Николаевич повредил себе глаза.

Однажды вышел курьез. Из Веймара были высланы 2 книги с царским штампом. Их нам не отдали сразу, а задержали[345]. А Илья Самойлович, не получая ответа от Сергея Николаевича, слал телеграмму за телеграммой, спрашивая, получили ли мы книги. Наконец является военный из местного ГПУ, извиняется, что почта задержала книги, расшаркивается перед Сергеем Николаевичем и просит срочно послать телеграмму о получении книг.

В 1932 году работа С. Н. Дурылина «Русские писатели у Гёте в Веймаре» была напечатана в сб. Литературного наследства.

Следующая его работа была над Гоголем.

Работоспособность Сергея Николаевича была особенная; память была исключительная. Но устраивать свои работы он не умел, печататься ему было трудно, и только благодаря тому, что все, что ни писал, было интересно и насыщено глубокими мыслями, его статьи прорывались в печать.

В июле 1933 года Сергей Николаевич, по ходатайству Бонч-Бруевича и Зильберштейна, ездил на месяц[346] в Москву, а в конце того же года мы и совсем покинули Киржач.

[Продолжение см. в главе «Москва. Болшево». — В. Т.]