Академик Г.А. Николаев. Среди людей живущий

Владимир Никитич Волченко

Доктор технических наук профессор Владимир Никитич Волченко известен как специалист в области прочности сварных конструкций, статистических методов управления. Он мастер спорта по альпинизму, ученый-энциклопедист, бессменный ведущий инженерно-философского семинара «НОМО». В 2001 году Издательство МГТУ выпустило его философскую книгу, вызвавшую широкий резонанс в научных кругах (Волченко В.Н. Миропонимание и экоэтика XXI века. Наука —Философия—Религия. М.: Изд-во МГТУ им. Н.Э. Баумана, 2001).

Мне известно, что семинар «НОМО» основан Георгием Александровичем Николаевым. Таким образом, передо мной должно было раскрыться еще одно интересное начинание моего героя.

Владимир Никитич принял меня в своем небольшом кабинете в Бригадирском переулке.

Мы стали вспоминать о Николаеве. Рассказ Владимира Никитича удивительным образом перекликался с историями других его учеников: Георгий Александрович стал принимать активное участие в судьбе Волченко буквально с первого дня появления молодого человека в стенах МВТУ. Вот как это было.

— Я приехал в Москву, опоздав на три месяца, — начал Владимир Никитич. — Сдав в 1943 году экстерном экзамены за девятый и десятый класс, я сумел получить аттестат и приехать только в ноябре, то есть после окончания приема в МВТУ. Время было военное, немцы еще стояли в Ростове, поэтому с Северного Кавказа, где я рос и учился, выбраться было трудно.

Мое обращение в приемную комиссию не дало результата. Наконец, после нескольких дней бесплодных хождений, кто-то посоветовал: «Подойдите к Николаеву, проректору по науке». Захожу в приемную. Секретарь Мария Сергеевна встретила меня строго:

— Вы по какому вопросу?

— Поступление...

— Это не к Георгию Александровичу.

— Но мне посоветовали обратиться именно к нему...

— Все к нему... — проворчала она, но оставила меня в покое.

Один за другим в его кабинет входили и выходили люди. Вдруг на пороге появляется Николаев, видит меня и спрашивает:

— Молодой человек, вы ко мне? Ну что же вы сидите, проходите...

Он выслушал мою историю, улыбнулся и сказал:

— Ах, так вы из Кисловодска! Мы с мамочкой там отдыхали... А на какой улице вы живете? На Широкой? Очень хорошо... Как же вам удалось сдать экзамены сразу за два года, да еще добраться до Москвы?

— А мы с товарищем мастерили печки, продавали их и так собрали деньги на дорогу...

— Так вы, значит, с другом приехали поступать... — тут же позвонил куда-то: — Александра Владимировна, пожалуйста, зайдите ко мне.

Учитель и ученик. Г.А. Николаев и профессор В.И. Лощилов, основатель и заведующий кафедрой «Биомедицинские технологические системы и устройства». 1984 г.

Г.А. Николаев и В.Н. Волченко (сидит крайний справа) с коллегами по кафедре после защиты диссертации. 1970-е гг.

Александра Владимировна Мордвинцева была сотрудницей его кафедры. В течение получаса я был оформлен в НИС (научно-исследовательский сектор) института и определен в группу Николая Никифоровича Прохорова на кафедре сварки. За время работы в этой группе я освоил несколько рабочих специальностей: разнорабочего, токаря, строгальщика, сварщика. Одновременно я был принят на факультет А-З (будущий факультет «Приборостроение») и проучился там до пятого курса, сначала по специальности «Оптика», а затем был переведен на специальность «Радиолокация». Параллельно подрабатывал радиомастером. Занялся альпинизмом. С Георгием Александровичем мы стали встречаться в горах, на лыжных прогулках в Кирсановке и на даче в Жаворонках.

Николаев не однажды определял мою судьбу. Например, в голодном 1944 году я спросил у него:

— Георгий Александрович, не перейти ли мне в мясомолочный институт? Там, я слышал, студентов подкармливают, хоть перезимую...

— Володя, — сказал мне Николаев, — тяжелые времена проходят. Вы перетерпите, зато будете знать, что удержались, прошли через трудности. А там — совсем не тот уровень... — Он положил свою руку на мою и тихо произнес: — Уходить из МВТУ — это проявление слабости. Не надо!

— Георгий Александрович, я только хотел с вами поделиться.

— Да-да, я понимаю...

Одно время Николаев заведовал кафедрой сопромата. Преподаватели этой кафедры отличались повышенной строгостью к студентам на зачетах и экзаменах. Сижу я однажды в аудитории, заполненной такими же «хвостистами», как и я, не сдавшими зачет. Вдруг заходит Георгий Александрович, идет медленно по рядам, то около одного студента остановится, то возле другого. Увидел меня:

— Володя, а вы что здесь делаете?

— Так получилось...

Он глянул на листок с моей задачей. Я сижу и мучительно вспоминаю, как же здесь делать РОЗУ («режешь, отбрасываешь, заменяешь, уравновешиваешь»).

— Режьте здесь, — быстро ткнул пальцем Николаев и пошел по рядам дальше.

Так он проходил и спасал ребят. Немного позднее я стал сталинским стипендиатом, и в аспирантуре получал сталинскую стипендию...

Г.А. Николаев консультирует студентов. 1930-е гг.

Выпуск одной из кафедр МВТУ им. Н.Э. Баумана 1947 года

В 1949 году был объявлен дополнительный набор на вновь образовавшийся факультет СП («Сварочное производство»), деканом которого был назначен Г.А. Николаев. Встречает меня однажды Георгий Александрович и говорит:

— Володя, я со всех факультетов приглашаю по два человека на СП. Хотите?

— К вам, Георгий Александрович, с удовольствием!

Диплом я пришел защищать на кафедру сварки. Николаев ознакомился с моей работой, похвалил:

— Хорошо, что у вас такой основательный фундамент в математике и радиотехнике. Все-таки А-З — самый трудный для учебы факультет...

(Эта кафедра, которая сегодня именуется «Радиоэлектронные устройства», стала крупнейшей в МВТУ—МГТУ. Ее возглавляли известные ученые Б.С. Сацков, А.М. Кугушев, М.В. Вамберский, а ныне — академик РАН И.Б. Федоров, президент МГТУ.)

По окончании МВТУ Георгий Александрович определил меня на исследовательскую работу по прочности сварочной арматуры на базе Куйбышевгидростроя. Георгий Александрович внимательно следил за моей работой. Если не хватало времени побеседовать на кафедре, он приглашал меня в свой кабинет и просил подождать, пока закончит прием посетителей.

— Сидите и смотрите, — говорил он, — это тоже учеба.

Мне было чрезвычайно интересно наблюдать за тем, как он работает, потому что Георгий Александрович был человеком высочайшей культуры и доброжелательности.

В апреле 1954 года я защитил кандидатскую диссертацию и вскоре уехал работать на кафедру сварки Ждановского металлургического института. Там мне пришлось осваивать и читать курсы по прочности, электротехнике, сопротивлению материалов, металловедению. Одновременно трудился на заводе, организовал секцию альпинизма...

Я проработал в Жданове (ныне — Мариуполь) четыре года. Все это время Георгий Александрович не забывал обо мне, опекал, вдохновлял на занятия наукой. Недавно я нашел пачку его писем ко мне. Они полны отеческой заботы. На-ка вот, почитай мне вслух. Я, увы, почти ослеп...

— С удовольствием, Владимир Никитич...

С волнением разворачиваю письма полувековой давности. Некоторые написаны на обороте почтовых открыток, другие — на бланках «Ректорат Московского высшего технического училища», часть — на тетрадных листках. Письма короткие, почти телеграфные, но очень теплые и — о науке. Вот одно из них:

«Дорогой Володя!

Статью я получил. Мы ее поместили в сборник. Статьи в журнал «Сварочное производство» можешь посылать на мое имя, так как пока адреса редакции я точно не знаю. Для этого журнала подходит текст «Прочность точечных соединений арматуры железобетона» (8-10 стр.) и «Методика отработки режимов точечной сварки арматурных стержней» (стр. 7-8). Пожалуй, статья о методике испытаний больше подходит для журнала «Вестник машиностроения» (Старопанский пер., д.З, гл. редактор тов. Петрусевич А.И.). На кафедре новостей мало, разве что справляли на днях пятидесятилетие Н.Л. Каганова... С.А. Фролов работает в ЦНИПСе и процентует тему. От всех нас привет.

Николаев. 15/ХI—54»

Я читал письмо за письмом. За этими листками вставала история мужской дружбы и настоящего научного наставничества. Волченко сидел прямо, растроганно слушал.

— Какой человечище, — произнес он после того, как я окончил чтение.

— Какие мы с тобой счастливые, что знали его...

— А что было дальше?

— Ждановский период моей жизни постепенно исчерпал себя, — продолжил свой рассказ Владимир Никитич. — Я обратился к Георгию Александровичу за советом: сварка, прочность — это хорошо, но в стране развиваются космонавтика, атомная промышленность. Там интереснее... По его рекомендации меня принял начальник главка Министерства среднего машиностроения. Я был назначен главным инженером одного из закрытых предприятий. Приходилось работать на атомных объектах по всей стране. К сожалению, в ходе командировок я облучился, и у меня началось редкое заболевание — эритроцитоз.

Спустя несколько лет, набравшись опыта, я вернулся в МВТУ, где возобновил активную научную работу в области источников энергии технологических процессов и математико-статистических методов управления качеством. Такое расширение моих научных интересов происходило под влиянием Георгия Александровича. Я попал в хороший коллектив, который помог мне не только в науке, но и в восстановлении здоровья. Ты правильно пишешь, что у Георгия Александровича спорт всегда был рядом с наукой. На кафедре сварки было восемь докторов наук, часть из них имели звание мастера спорта. Георгий Александрович любил говорить: «Те, кто может достичь высот в спорте, доказали, что они умеют работать. А в науке надо работать не меньше, чем в спорте».

— В 1972 году я защитил докторскую диссертацию, — продолжает Владимир Никитич, — а в 1977—1978 годах побывал в десяти университетах США. Рассказывал про нашу систему образования. Тогда американцы равнялись на нас, связывали с советской системой образования успехи СССР в космосе и других областях науки и техники. И, напротив, свои неудачи объясняли недостаточной эффективностью американского образования.

Так вот, одной из сильных черт нашей вузовской подготовки я считаю коллективизм. А в МВТУ был не просто коллектив, а настоящая семья.

— Согласен...

— 9 мая 2002 года, — улыбаясь, сказал Волченко, — на слете ветеранов факультета я произнес тост за семью МГТУ имени Н.Э. Баумана, за тепло и душевность, что связывают людей. И тогда в каждом студенте, профессоре, декане, проректоре и ректоре вы видите близкого по духу человека. Мы — семья, и поэтому до сих пор не развалились, а, наоборот, продолжаем развиваться.

— Наверное, многое для сплочения этой семьи сделал Георгий Александрович?

— Несомненно. Частичка его души живет в каждом из нас. Жизнь коллектива для него всегда была гораздо важнее каких-то собственных, личных дел. Поэтому он сумел вложить столько души в окружавших его людей...

В 1953 году мы вместе вступали в партию: на одном и том же заседании парткома Училища. Я был аспирантом, членом комитета комсомола, отвечал за СНТО (студенческое научно-техническое общество), а он — проректором. И тем не менее, невзирая на различие в положении, он мне объяснял, почему он вступал в партию: «Понимаешь, Володя, невозможно руководить таким крупнейшим вузом, как наш, и не состоять в рядах КПСС». А я излагал ему свою позицию: «Мне, Георгий Александрович, мои одногруппники, участники войны, советуют вступать, чтобы в партии было больше хороших людей. Вы — очень хороший человек, вместе с вами я вступаю не задумываясь».