Академик Г.А. Николаев. Среди людей живущий

Директора МВТУ: от А.А. Цибарта до Г.А. Николаева

Не вдаваясь в глубокую историю, начну повествование с образа директора Августа Адольфовича Цибарта, еврея по происхождению, с немецким именем и отчеством. С конца далеких двадцатых годов до 1938 года Цибарт, не ученый и даже, кажется, не инженер, чтобы поднять педагогический авторитет, работает ассистентом на кафедре высшей математики под руководством профессора Л.А. Тумаркина. Напыщенный, пытающийся внушить уважение внешними признаками, и прежде всего малой доступностью, он никаким авторитетом не пользовался. Окружил себя несколькими членами партии: Омаром Чутуевым, Арменом Сукцасовым, Володей Шевцовым, которые его поддерживали.

Могу привести один пример его действий. Вывешивается объявление: «При условии внесения 6000 рублей в течение 2-4 суток преподавателям будет куплен в деревне, смонтирован и перевезен дачный дом, где-то на участке по Казанской ж.д.». 7 или 8 наивных преподавателей внесли деньги. Через год действительно появились дачи у Цибарта, его зама и некоторых других сотрудников. Профессорам рекомендовалось подождать, а через 2,5 года им были возвращены внесенные деньги.

Его замом был профессор Г.А. Осецимский, знающий технолог, но управления почти не касавшийся. Действующим лицом был молодой, не то студент старшего курса, не то инженер, Скориков. Он управлял учебной частью оперативно, но никакими методическими вопросами не занимался. До постановления правительства об организации учебно-методических советов связи с профессурой у Цибарта было мало. Случайный человек на поприще ректора. Благоговел перед своим куратором — начальником главного управления учебных заведений Наркомтяжпрома Петровским. Большой портрет Петровского висел у него в кабинете. А.А. Цибарт был репрессирован в 1938 году, его ухода не заметили.

Вместо Цибарта директором МВТУ был назначен В.П. Никитин. Скачок в культуре, интеллигентности, авторитете. В.П. Никитин грамотно подобрал кадры: в качестве проректора по учебной работе — дельный инженер С.С. Протасов; по научной работе — будущий членкор. И.И. Николаев, паровозостроитель; начальник учебной части — С.И. Зиновьев, а его зам — Д.М. Золотарева. Секретарем парткома был П.X. Кулаков, а его зам — Г.М. Палкина. Хорошее сочетание — кулак и палка. П.X. Кулаков поднялся высоко (стал первым секретарем Красноярского крайкома КПСС, Палкина ушла из МВТУ совсем перед войной).

Сварочный факультет соединили с механико-технологическим. Деканом был назначен я; М.А. Саверин, много лет руководивший факультетом АМ, требовал своего освобождения от административных обязанностей.

В.П. умело вел учебно-методический совет, был тактичен с профессурой, находился в полном контакте с партийной организацией. МВТУ заработало как нормальный передовой вуз. Кафедрой своей Никитин занимался мало, так как у него и там был надежный заслон — И.В. Харизаменов, О.Н. Браткова и др.

Были объявлены выборы в Академию наук СССР. Неожиданно для многих В.П. выдвинул свою кандидатуру прямо в академики, минуя членкора. Его стали восхвалять академики К.И. Шенфер и Миткевич (по-моему, под впечатлением партийного билета В.П. и хорошего отношения к В.П. в руководящих органах). При голосовании прошли в академики по рекомендации экспертной комиссии он и В.Н. Образцов. На научную общественность выбор обоих положительного впечатления не произвел.

Многие расценивали его директорство в МВТУ лишь как трамплин для прыжка в высоту.

Личные черты В.П. описаны ранее. Как директор он был неплохо воспринят, но кратковременность пребывания на этом посту (один год) яркого следа не оставила. Избрание академиком совпало с назначением его зампредом Госплана СССР и избранием секретарем технического отделения АН. С начала своей деятельности в АН В.П. Никитин взялся за организацию секции электросварки, к которой подвесили электротермию. Заниматься делами Училища времени не оставалось вовсе. Его уход совпал с передачей МВТУ из Наркомата тяжелой промышленности в Наркомат вооружения. Это было вызвано общей ситуацией в стране, но коллектив обеспокоился за свою судьбу.

Директором был назначен инженер, орденоносец Алексей Терентьевич Дыков, бывший работник Военно-механического института в Ленинграде. Инженер А.Т. Дыков пробыл на посту ректора ровно один год. С одной стороны, он был молод, научных регалий не имел, с другой — переоценил свое влияние в отношениях с парторганизацией. Она-то, во главе с Р.М. Горбовичком, по собственному выражению Дыкова, его и «съела».

Обнаружили какое-то, как говорили, смещение понятия собственности в отношении своей и государственной мебели. На этой почве разгорелись страсти. Все кончилось для Дыкова печально. Его отправили старшим преподавателем в Ленинградский военно-механический институт, откуда он прибыл на должность директора в МВТУ. Ссорился он с парторганизацией с самого начала своего пребывания из-за довольно решительного очищения аппарата. Своим замом по АХЧ оформил Левкова — человека недалекого. К профессорам Дыков относился внимательно, к старейшим — И.И. Куколевскому, Л.П. Смирнову — даже с некоторым подобострастием. И в результате на одном из банкетов Л.П. Смирнов выступил со словами, что хорошо иметь руководителем человека, уважающего науку и людей науки. В тот момент Дыков торжествовал. Ко мне он относился хорошо, к Зиновьеву — посредственно, за счет чего получил прозвище «Дыкин».

Задачей директора было развитие оборонных специальностей в МВТУ, только что переданного в Наркомат вооружения. В Наркомате с ним считались мало. Доклад о НИРе наркому Б.Л. Ванникову пришлось делать мне. Вопрос о его освобождении от работы был решен еще в июне 1939 года, но его преемник, членкор. Н.Г. Бруевич, директором был утвержден только в конце августа. Таким образом, месяца два имел место период безвластия. Работал Дыков много, был инженером и одновременно неплохим живописцем, но в МВТУ не адаптировался. Научно-педагогический коллектив о его уходе не жалел, хотя он к коллективу относился добропорядочно. В период его деятельности укрепились факультеты Е, Н, О, АЗ. В бытность его директором выдвинулся на передовую линию профессор Д.Ю. Панов, был приглашен в МВТУ членкор. АН Б.В. Булгаков, освобожден от работы профессор Щипанов. Деканом факультета Е был назначен Я.И. Румянцев. К работе на факультете П были привлечены С.И. Доброгурский, Г.А. Апарин. Приступил к работе на факультете Е Э.А. Сатель.

В конце августа 1939 года членкор., он же генерал-лейтенант, Н.Г. Бруевич принял бразды правления. Умный, дисциплинированный, волевой, достаточно широко образованный, он представлял образ директора, который был нужен Училищу. На первом же партийном собрании заявил — Николаев занимается учебной и научной работой, претензий не имею, Левков — сортирами, но дело у него идет плохо. Тот был разобижен, но против генерала выступать было трудно. Бруевич занялся очисткой МВТУ от грязи. Машин двадцать мусора и всякого хлама заставил вынести только из литейной лаборатории, за что руководитель кафедры профессор Н.Н. Рубцов должен был его благодарить. Человек не без юмора, Бруевич восхищался Салтыковым-Щедриным, нередко проводил параллели с эпизодами из истории города Глупова, помпадуров и т. д. Профессоров делил на категории творцов и уважаемых, но от которых творчества было ждать уже трудно. Наконец, некоторых считал просто нетворческими. К последней группе относил, по-моему, незаслуженно, С.О. Доброгурского. Многими годами позднее, после его ухода из МВТУ, разгорелась дискуссия по теории точности между инженером Архангельским и академиком Н.Г. Бруевичем. Дискуссию подогревал партком во главе с М.И. Ворониным, поддерживая Архангельского. Для чего понадобилась острота дискуссии, мне непонятно, тем более что, будучи директором, Бруевич пользовался большим и заслуженным авторитетом в коллективе. Наверное, существовали неизвестные мне тайные пружины.

Мне и еще нескольким товарищам удалось смягчить накаленную обстановку, повернув ее в русло обычного научного спора.

Бруевич в конце 1940 учебного года был назначен зампредом КВШ, я приступил к временному исполнению обязанностей директора.

В начале нового, 1943, учебного года директором МВТУ был назначен генерал-майор профессор Евгений Сергеевич Андреев. Если Бруевич был генералом с юмором, то Андреева следует назвать юмористическим генералом. Он пришел в МВТУ, побывав начальником военного училища, где, по-моему, случайно получил генеральские погоны. В свое звание Е.С. Андреев был влюблен предельно и часто толковал о высоком звании «полковника». Кажется, ясно, для чего. Был невыдержан, вспыльчив, нередко проявлял самодурство, но, в общем, был неглуп. Вот некоторые примеры. Сотрудники обращаются с просьбой разрешить свободный день для обработки индивидуальных огородов. Последовала резолюция: «Разрешить в выходной день». На заседании Ученого совета он изложил несколько своих тезисов. Профессор А.П. Юшкевич в предложенной им же дискуссии осмелился выступить с предложением кое-что изменить. На это последовало: «В тезисах заложена моя воля, я люблю командовать, мне не нужны поправки. Прикажу завтра всем ходить вверх ногами, будете ходить вверх ногами». На другой день кое-кто из профессоров поехал в ЦК, а иные спрашивали друг друга: «Вы как, вверх ногами ходить начнете? Завтра или послезавтра?»

В некоторых разговорах он был, даже не знаю, как назвать... Однажды завел беседу об убийстве С.М. Кирова и добавил: «Зачем только они его убили? Ведь политику он не осуществлял. Уж если менять политику, то убивать надо было Сталина». Представляете себе мое состояние перед этим дураком. Или другое высказывание по поводу одного значительного, но ненужного денежного расхода. Я заметил, что вряд ли на это дело найдутся у Наркомата деньги. Ответ был таков: «Что вы! На глупости деньги находятся всегда и в любом количестве, на нужное дело их не бывает!»

Любил рассказывать, как молодых военных, не уступивших ему сидячее место в вагоне метро, отправил в комендатуру С наслаждением сидел за рулем собственной машины, охотнее, чем за письменным столом. Его жена Евгения Георгиевна культурный и эрудированный человек, на всех производившая очень хорошее впечатление, нередко бывала в МВТУ. Генерал Андреев присутствовал, но не руководил переводом подготовки студентов на базу широкого профиля. Но очень гордился, что он руководитель такого известного вуза. При нем разрабатывались проекты нового здания. С 1945 года число студентов росло быстрыми темпами!

С парторганизацией, в особенности с Чутуевым, Кузнецовым, Захаровой, Дубасовым, отношения у Андреева были хорошие. Разрыв с Д.Ф. Устиновым и неправильная позиция по отношению к парторгу ЦК Воронину прервали его деятельность. В 1946 году в связи с обстоятельствами, изложенными ранее (спор наркоматчиков и комитетчиков), он был вынужден покинуть Училище. После освобождения генерала Андреева выбор директора пал также на варяга — декана, доцента МАТИ Михаила Андреевича Попова. Незадолго до назначения М.А. Попов пытался защитить докторскую диссертацию, набрал лишь половину положительных голосов из числа членов Ученого совета. Однако по непонятным причинам ВАК присвоил ему степень доктора, а спустя непродолжительное время — и звание профессора. М.А. Попов был неглуп, имел оригинальные мысли, перед сильными мира сего сгибался низко, ему не чуждо было интриганство. Работал с 10 утра до 12 ночи. Впрочем, последние часы пребывания отводились на перемывание костей ближним со своими соратниками, главным образом, с проректором по АХЧ К.А. Новиковым, которого злые языки за его могучую фигуру за спиной называли «гангстером». М.А. Попов пришел в МВТУ худощавым, подвижным человеком средних лет, быстро располнел, раздобрел, заговорил проникновенным басом. На кафедрах можно было встретить его плывущую фигуру. Ходил он размеренно, с презрением поглядывал на всех встречных, неэлегантно одетых, особенно на тех, кто был в сапогах и зипунах. Был хранителем всего, что называется, чисто русского. Не разрешил назначить на стипендию имени Н.Г. Славянова студента С. Мельбарта (фамилия не та), пришлось остановиться на Э. Макарове. Полезная деятельность его лежала в области строительства МВТУ, в тщательном наблюдении за чистотой кадров, но общий язык с парторгом Ворониным он смог найти только в начальный период деятельности, далее начались раздоры. Был несколько неискренен, что следует из факта, имевшего место на факультете машиностроения, в состав которого входила его кафедра. Актив предлагает оставить после аспирантуры X., М.А. Попов энергично поддерживает актив. После голосования на Ученом совете «за» подано ноль голосов, очевидно, и самого Попова.