Геннадий Селезнёв: о нем и о его времени

Как пытались запретить КПСС

Любовь Васильевна Олейник начала работать советником Геннадия Николаевича Селезнёва в 2000 году, когда он уже стал председателем Госдумы РФ. До этого Олейник была депутатом Госдумы I и II созывов. Они были знакомы по партии. Их объединил 1992 год, борьба в Конституционном суде.

Вспоминает Любовь Олейник:

— Мы там все и сдружились, когда шло «дело о защите КПСС». Нас было несколько десятков человек. Государство к 1992 году было уже разрушено. Мы, партия, еще пытались сопротивляться. Виктор Ильич Зоркальцев подготовил и отправил запрос в Конституционный суд о неконституционности указа Ельцина о запрете КПСС, точнее, запрос подавала целая группа бывших депутатов Верховного Совета РСФСР. Я была свидетелем со стороны КПСС. Дело тянулось несколько месяцев, его пытались затягивать. Наконец Конституционный суд принял решение, что партия может быть восстановлена, что незаконными были действия только руководителей партии, а сама партия действовала абсолютно в рамках закона.

Только в декабре 1992-го было принято это решение Конституционного суда. Но мы уже знали, что это произойдет, и заранее вели подготовительную работу по восстановлению партийных организаций на местах. Затем был проведен 2-й восстановительный съезд КПРФ. А вот КПСС — Коммунистическую партию Советского Союза — восстановить с прежним названием было невозможно, потому что не стало Советского Союза.

Геннадий Николаевич в то время был главным редактором «Правды». Он участвовал в деле защиты партии, поддерживал нас. Мы собирались, обсуждали все детали дела и с тех времен сдружились. В той комиссии из известных лиц были Иван Иванович Мельников, Купцов Валентин Александрович, Виктор Ильич Зоркальцев и другие.

Советником Селезнёва я стала позже, в 2000 году, когда он уже работал председателем Госдумы. Я его спросила: «Что это за работа у меня будет?» Он улыбнулся: «Ну, ты даешь! Проработала столько лет в Думе и ни разу с советниками не встречалась? Приходи. Чем занималась, тем и будешь заниматься». А я была заместителем председателя Комитета Госдумы РФ по вопросам местного самоуправления. Мы писали все первые законы по организации власти в стране после уничтожения Советского Союза.

— У вас подходящее для этого образование?

— Да. Я экономист, хотя первое образование — медицинское. А еще я окончила Свердловскую высшую партийную школу. У Селезнёва затем как советник также курировала региональное направление. Геннадий Николаевич очень много ездил по стране. Он старался узнать настроения людей, почувствовать их. Большую часть поездок по должности доводилось организовывать мне. Ездила вместе с ним.

Как это часто происходило? Планируется, скажем, поездка на Дальний Восток, в Хабаровский край. Запрашиваю предложения из региона. Потом составляем план, Селезнёв его утверждает. Вроде бы всё уже согласовали. Вдруг звонят из Комсомольска-на-Амуре и говорят: «Мы услышали, что вы приезжаете. Можно сделать так, чтобы Геннадий Николаевич приехал и к нам?» Я говорю: «Власти вашего города почему-то не дали заявки». На той стороне телефонной линии настаивают: «Очень надо, очень! Два завода, очень важные для страны, могут быть распроданы!» Я пошла к Селезнёву, он, конечно, поддержал. Включили в план Комсомольск-на-Амуре и поехали.

Завод, где делали корабли, оборонный завод. Еще в советское время там начали строить корабль, на котором уже установили атомный реактор, он только не был запущен. Завод действительно готовили на распродажу… Та же история была с заводом в том же городе, который и сейчас делает наши самолеты «Су»… Там собрался народ — это был цех, полный народу, — и все эти люди не верили, что можно спасти оба предприятия. Геннадий Николаевич, используя возможности председателя Думы, и на встречах с руководством страны, и в самой Госдуме поднял шум. Сейчас оба эти предприятия работают и вносят большой вклад в оборону страны. А началось всё с поездки Геннадия Николаевича.

— Мне приходилось слышать вас, Любовь Васильевна, когда вы рассказывали еще и о Кузбассе…

— Вся промышленность останавливалась… Все помнят, как шахтеры стучали касками на Горбатом мосту в Москве и никто не знал, что с этим делать. Кузбасс… Там же одни шахты. Монопроизводство. По всей стране люди сидели без зарплаты, а в Кемеровской области это было особенно тяжело.

Геннадий Николаевич предложил на первых порах создать фонд помощи детям Кузбасса, собрать деньги, чтобы хотя бы один раз в день в школах ребятишек могли покормить горячей пищей. Им есть нечего было! Дети голодали. Кашу из дробленки им варили (это когда пшеницу дробят на корм скоту). Часть людей стала отчислять в этот фонд свою зарплату, плюс Селезнёв использовал все свои возможности в работе с бизнесом, бизнесмены также вносили свои средства. К тому времени избрали губернатором коммуниста Амана Гумировича Тулеева. Мы все участвовали в его предвыборной кампании. Постепенно всё наладилось. В День шахтера в конце августа Геннадий Николаевич туда часто ездил. Его всегда приглашали, его там любили.

Селезнёв был хорошим журналистом, великолепно знал русский язык. Он говорил очень понятно, ясно и в то же время образно. Очень интересно было его слушать. На встречах его порой не отпускали: «Не уезжайте, поговорим еще!» Его очень любили простые люди.