Геннадий Селезнёв: о нем и о его времени
- Автор: Татьяна Корсакова
- Жанр: Биографии и Мемуары / Политика и дипломатия
- Дата выхода: 2022
Читать книгу "Геннадий Селезнёв: о нем и о его времени"
Территория истории
Л. И. Брежнев скончался 10 ноября 1982 года. Генеральным секретарем ЦК КПСС стал Ю. В. Андропов, секретарь ЦК партии, недавний председатель КГБ. Он обладал специфическим знанием о современном ему обществе, и ему многое хотелось изменить в жизни советских людей. Был умным человеком и никогда не стал бы ущемлять простых русских мужиков. Новый генсек сообразил оставить в покое алкоголь, борьбой с которым впоследствии еще в зародыше погубил свою эфемерную «перестройку» М. С. Горбачёв. Но при чем здесь троечники, которые стали рулить на разных уровнях?
Всё просто. Троечники, т. е. убежденные в своей силе и знаниях малообразованные слабаки, уже не трясшиеся, как при Сталине, от ощущения железного кулака над головой, активно, хотя и неосознанно содействовали ослаблению мощи страны.
И в это время внезапно грянул Чернобыль. Троечники придумали не остро нужный и очень опасный эксперимент. И провели его! Но всё пошло не так. Что делать?! Глушить!!! Нажатие аварийной красной кнопки на пульте управления плохо продуманной АЭС привело к парадоксальному поведению атомного реактора. Реактор словно не выдержал напора экспериментаторов и, вместо того чтобы мирно заглохнуть, покончил с собой взрывом. И это мгновенно переместило нас в другую страну, да что мельчить, на другую планету.
В том же 1986-м, в августе, в Цемесской бухте перед Новороссийском произошло катастрофическое столкновение пассажирского парохода «Адмирал Нахимов» с сухогрузом «Петр Васёв»; причина — «несогласованные действия экипажей». И пошло…
Но началась череда техногенных катастроф с участием «человеческого фактора» всё-таки раньше — со столкновения дизель-электрохода «Александр Суворов» с мостом на Волге.
Селезнёву приходилось отвечать за приемлемую подачу «неудобных» материалов. И он оказался на высоте. Хотите верьте — хотите нет, но газетная перестройка началась в стране на год-полтора раньше общегорбачёвской, и начала ее «Комсомольская правда». Шел 1983-й, и мы пока только учились дозировать неудобную, некрасивую, страшную информацию. Подавать ее не крикливо. Взвешенно. Но не будем забегать вперед. Лучше вспомним.
Еще в конце 1960-х годов в «Комсомольской правде» началась дискуссия об оценках в зачетке. Писали серьезные ученые, им отвечали практики — инженеры, врачи, учителя. Самое горячее участие в заочном диспуте принимали студенты.
Почта свидетельствовала: значительная часть студентов стала считать, что оценки ничего не значат, главное — быть сообразительным, и всё у тебя получится. Словно из воздуха, из бабьих сплетен, возникла удобная, мягкая, расслабляющая, как модное кресло, формулировка: «Тройка — это государственная отметка». То есть вполне допустимая.
Много-много лет спустя, уже в третьем тысячелетии, мне попалось на глаза в издании типа «Куда пойти учиться» поучительное интервью с очень интересным человеком, совсем молодым юристом-международником Николаем Шмелевым, однофамильцем русско-американского политолога.
«Еще на 3-м курсе, — рассказывал Николай, — я ездил по обмену в США, в Университет Северной Айовы, и заинтересовался международными отношениями. У меня был своего рода культурный шок. У нас многие списывают, и профессора закрывают на это глаза. А там твой же сосед тебя заложит, если ты откроешь книжку под партой. Скажут: „Нечестно — мы ночей не спали, готовились, а ты зачем в университет пришел?“ Чтобы кто-то купил диплом в переходе — этого даже представить нельзя».
Закладывать коллегу, конечно, тоже не дело. Но не будем зацикливаться на чужих нормах жизни. Разве это вот свидетельство русского студента, сравнившего наш и западный подход к честности обучения, не становится справедливым укором «троечной» системе привычек, незатейливму пофигизму, мелким удобным самооправданиям?!
Тройка, посредственность, возведенная на пьедестал, последовательно внедрилась во все сферы жизни: от атомных электростанций до производства в провинции мокрой мерзкой колбасы, на которую могли смотреть с приязнью разве что алкоголики.
Троечники ни в чем не сомневались, будучи стопроцентно уверены в себе. Троечники пренебрегали правилами и советами. Троечники повсюду чувствовали себя своими и подбивали, подмигивая, других смеяться над копушами-отличниками…
В результате и подведомственные троечникам организации начали работать спустя рукава, кое-как. Тройка перестала быть только оценкой — она становилась образом жизни общества. Пищи для фельетонистов и авторов эстрадных скетчей накопилось хоть завались. Жить после ухода Сталина из жизни, а Хрущёва — с политической арены стало откровенно веселей.
Я помню, как обозреватель «Комсомольской правды» Ярослав Голованов, изо дня в день наблюдавший беспорядок на стройке рядом со своим домом, на одной из наших летучек в начале 1980-х годов назвал это отвратительное явление отечественной жизни «коекакством» или, возможно, «абыкакством», что звучит и значит одинаково, и обещал написать статью на эту тему. Но потом, кажется, отказался ввиду необъятности темы.
Троечниками в учебе бывают, конечно, не только недобросовестные люди. Некоторые просто не способны к наукам. Более того, человек, получавший тройки в школе, может стать весьма и весьма успешным в жизни, если выберет подходящую именно ему профессию. Но троечник по жизни обязательно не в ладах с совестью.