Перед изгнанием. 1887-1919

* * *

В окружении государя и императрицы было много таких, кто пытался открыть им глаза на опасность влияния Распутина для России и династии. Всем отвечали:

«Это клевета, святых всегда оклеветывают». Фотографии «старца», участвующего в оргии, показывали царице; она, возмущенная, приказала полиции отыскать презренного, осмелившегося прикинуться «святым человеком», чтобы уронить его в мнении государей. Вдовствующая императрица писала императору и умоляла его отослать Распутина и запретить царице вмешиваться в государственные дела. Многие другие делали то же самое. Императрица знала об этом от императора, не скрывавшего от нее ничего, и порвала все отношения с теми, кто пытался руководить ее поведением,

Моя мать одной из первых подняла голос против «старца». После долгого разговора с царицей она на мгновение поверила, что поколебала ее доверие к «русскому крестьянину». Но клан Распутина бодрствовал. Быстро нашли тысячу предлогов, чтобы отдалить мою мать. Летом 1916 года ее отношения с государыней были уже какое-то время прерваны, когда, решив сделать последнюю попытку, она испросила приема в Александровском дворце. Ее Величество приняла ее очень холодно и, как только узнала цель визита, предложила ей покинуть дворец. Мать заявила, что не уйдет, не высказав того, что имеет сказать. Она говорила долго. Когда она закончила, императрица, слушавшая молча, поднялась и отпустила ее со словами: «Я надеюсь никогда больше Вас не увидеть».

Позже великая княгиня Елизавета, сама редко появлявшаяся в Царском Селе, предприняла подобный демарш перед сестрой. Она должна была из Александровского дворца зайти к нам. Мы все собрались и ждали с нетерпением результата переговоров. Она пришла дрожа и в слезах: «Она меня выгнала, как собаку! – кричала она. – Бедный Ники, бедная Россия!»

В это время Германия, хорошо информированная о том, что происходило при русском дворе, внедряла в окружение «старца» шпионов, приезжавших из Швеции и подозрительных евреев-банкиров. А Распутин, которого алкоголь делал болтливым, осведомлял их более или менее сознательно. Я имею некоторые основания полагать, что Германия из этого источника узнала о дате отплытия лорда Китченера, корабль которого был торпедирован 6 июня 1916 года, когда он направлялся в Россию с поручением принудить императора удалить Распутина и устранить императрицу от власти.

Тем летом 1916 года, когда положение на фронтах становилось серьезнее день ото дня, царь все больше и больше слабел от наркотиков, которые давали ему ежедневно по предписанию Распутина, власть которого достигла апогея. Не довольствуясь тем, что он удалял и назначал министров и генералов и подчинил себе высших церковных сановников, он желал сместить царя, посадить на трон больного царевича, объявить императрицу регентшей и заключить сепаратный мир с Германией.

Вся надежда открыть глаза монархам испарилась; какое же оставалось средство, чтобы очистить Россию от ее злого гения? Великий князь Дмитрий и депутат думы Пуришкевич[137] задали себе, как и я, этот вопрос. Прежде чем мы договорились между собой, все трое пришли к одному решению. Распутин должен исчезнуть, даже если для этого его пришлось бы лишить жизни.