Гаптика. Побочный эффект

— Ваше? — офицер обратился к Жану.

Сложив оба вместе, парень отошёл в сторону и стал внимательно их изучать. Признаюсь, в какой-то момент в душу закралось сомнение:

"Выдержат ли документы проверку? "

— Гер Ральф, вы принадлежите к "Рона"? — внезапно поинтересовался немец.

Вопрос по-настоящему удивил. Предположить столь углублённый интерес на одном из случайных лесных кордонов никто действительно был не в состоянии. Однако, не взирая, на молодость лейтенант дело своё знал.

— Ja, officer. (Да, офицер) — Я старался казаться невозмутимым.

— Но ваша дивизия дислоцируется абсолютно в другом месте.

" Вот откуда у этой сопли такие сведения? Не мог нам встретиться здесь кто-нибудь менее умный? Бесхребетный, привыкший подчиняться приказам унтер например? Тому одного вида высоких гостей стало бы достаточно."

— Для своего чина вы достаточно хорошо осведомлены, лейтенант, — ответил я, — однако мы не уполномочены об этом говорить. Внутренние дела организации не подлежат обсуждению с посторонними.

— До особого распоряжения командования, мне поручено проверять всех, — произнёс тот, — не взирая, на заслуги и звания.

Он сделал несколько шагов к машине.

— У вас только один "Zundapp" в охране? Такой малочисленной группой передвигаться в здешних краях опасно.

— По пути мы встретили партизан. Остальное сопровождение расстреляли, — Жан указал на пулевые отверстия в лобовом стекле.

— В каком районе?

Любознательность пацана напрягала.

— Сразу за Лагутовкой, на затяжном повороте дороги. — Вспомнил я штабную карту.

— Надо же. Опасное место, — согласился офицер.

Он заглянул внутрь "Horch" и задумчиво постучал нашими документами по двери машины.

— С вами женщины?

— Наша помощница. Урсула Майер.

— А эта? — лейтенант указал на Дашу.

— Она русская. Попала к нам после перестрелки с партизанами. По прибытии в Сураж, передадим в комендатуру.

Старший кордона принялся с интересом беглянку рассматривать. Видимо красота девушки не оставила его равнодушным, потому как в следующую секунду, он вдруг что-то для себя решив, предложил:

— Можете проезжать, но пленницу придётся оставить. Я разберусь с её личностью, а затем доставлю на станцию.

"Ага. Конечно. Скорее в твоей любопытной башке ещё одна дырка появится. Для вентиляции", — подумал я, а вслух произнёс:

— Благодарю, лейтенант, однако мы справимся сами.

Ответ немцу явно не понравился.

— В таком случае, я вынужден доложить о вас коменданту, господа. До его личного распоряжения покинуть пост вы не сможете.

Перед принятием важных решений, я, как правило, делал глубокий вдох и на долю секунды прикрывал глаза, пытаясь предугадать вероятное развитие событий. Привычка, оставшаяся с далёкого прошлого. В разведшколе инструктор по рукопашному бою, майор Ефименко в первую очередь требовал от нас концентрации.

“До того момента, пока не научитесь правильно мыслить, ваше тело лишь набор мышц и костей, — не уставал повторять он, — и только разум способен сделать из него боевую машину".

События стали развиваться явно не по плану. Хотя доклада коменданту я особо не опасался, неожиданная задержка ставила задание под удар. Тщательную проверку они нам всё равно не устроят. Для этого у фрицев здесь попросту нет средств. Да и всерьёз связываться с офицерами СС никто не станет. То, что творит сейчас лейтенант, не более чем мальчишеское желание выслужиться. Однако именно оно препятствовало нашему продвижению к цели.

Выбора не оставалось. Не смотря на нежелание ввязываться в передряги, блокпост придётся ликвидировать. Паренёк, похоже, и не догадывался, что своими действиями только что подписал группе смертный приговор. Место, кстати, глухое, должны управиться без особых проблем.

Достав из кармана портсигар, я мельком взглянул на Жана. За годы совместной работы он научился понимать меня без слов.

" Двое слева мои"

Маротов условно моргнул: «Принято»

За спиной сложил руку "лодочкой", показал два пальца, а затем глазами обозначил направление.

«Гнездо свили».

Метрах в семи от "Magirus" действительно расположилась скрытая пулемётная точка. Надо признать, зона покрытия огнём была выбрана очень грамотно. С такой позиции дорога в обе стороны просматривалась как нельзя более, лучше.

Я медленно прикрыл веки.

"Вижу"

Затем посмотрел на тех, что стояли справа.

"Эти твои".

Сержант вернулся к машине и, взяв оттуда зажигалку, снова двинулся в мою сторону. Можно было не сомневаться, что Оса уже знает о наших планах.

Делая вид, что прикуриваю, я ещё раз оценил дистанцию до немецкого лейтенанта.

Дёргать "свой" табельный «Люггер» сейчас было бессмысленно. Крышка кобур у фашистов была большая. Надёжно защищала оружие от грязи и выпадения, но совершенно не предусматривала резких действий в лобовой атаке.

В любом случае немецкие автоматчики успеют "прошить" меня раньше, чем я сумею нажать на спуск. К тому же, педантичные гансы предусмотрели ещё и внутреннюю, пристёгивающую пистолет к кобуре бечёвку. Пользовались, правда, ими по желанию и я искренне надеялся, что у стоявшего передо мной лейтенанта её не было.

План выглядел простым. Раз времени на выемку ствола у меня нет, необходимо, чтобы его мне "подготовил" кто-то другой. В подобных случаях тот, кто действует первым, убивает двух зайцев. Меняет позицию, чем дезориентирует противника и экономит время на приведение оружия в готовность. Практически не сомневался, что Жан к этому времени также с тактикой определился.

Портсигар в карман. Руки естественным образом опускаю вдоль туловища, мозг уже "видит" как всё случится и тут я почему-то обернулся на нашу машину. Не знаю зачем. Просто почувствовал, что должен.

Встретился взглядом с Дашей и замер. Глядя прямо на меня, девушка, словно только и ждала этого момента. Её глаза умоляли подождать. Не делать того, что задумал, а на некоторое время просто остановиться. Это было какое-то странное ощущение. Никогда прежде мной не испытываемое.

"Только не двигайся!"

Подчиняясь некой неведомой силе, я на мгновенье буквально оцепенел.

*************

А затем сделал шаг навстречу немецкому офицеру и резко выпрыгнул в его направлении. Странно, но толчок вышел настолько сильным, что тело едва не перелетело нужную точку. Как и ожидал, лейтенант рванулся к кобуре, неловко вытащил из неё свой «парабеллум» и развернул оружие в мою сторону.

Захват кисти. Выворот и излом. Инерция полёта не оставила сопернику шансов. Подчиняясь силе тяжести, мы оба грузно рухнули на землю.

Секунда и ствол уже у меня. Выстрел в голову, короткая отдача.

Минус один для немцев.

Кувырок вперёд. Ещё пара пуль, уходят к целям. Один из автоматчиков нелепо дёрнулся, мешком опускаясь в дорожную пыль. Второму, выброшенный пороховыми газами 9-мм цилиндрик, размозжил лицо. На поясе того, что валялся сейчас в пыли, ещё до прыжка я разглядел рукоятку противопехотной М-24. Граната сейчас, как нельзя кстати. Очередная смена позиции и я уже переворачиваю поверженного немца на живот.

За спиной короткими, рваными плевками, по фрицам заработал MP -40. Это означало только одно — свою часть работы Жан выполнит безупречно. Теперь отстегнуть гранату от ремня фрица, отвинтить крышку внизу рукоятки, дёрнуть шнур с выпавшим оттуда фарфоровым кольцом и метнуть её в пулемётное гнездо немцев. Задача не выглядела чем-то очень уж сложным. По моим расчётам в обрез времени должно было хватить. Но когда пехотинец окончательно перевернулся, я остолбенел от неожиданности.

На месте так необходимой мне сейчас "Stielhandgranate 24" висела обычная, переделанная под полую, деревянную рукоятку сапёрная лопатка! Похоже, погибший немец был настоящим умельцем. Правда, сей факт оптимизма мне не добавил. Лопатой, как бы хороша та ни была, боевой расчёт не ликвидировать. А лучшей мишени, чем моя, маячащая на горизонте задница, для пулемётчиков теперь было просто не найти. Единственным логичным решением виделось свалить тела двух фрицев друг на друга и укрыться за ними. Однако мощное оружие, скорее всего, прошьёт тех навылет. Да и времени на подобную работу уже не осталось.

Внезапно из-за двери "Хорьха" раздалась длинная автоматная очередь.

— Сдохните, твари!

Поняв, что мне конец, Оса бессмысленно подставилась под огонь и в желании спасти не жалела себя.

— Куда высунулась? Назад, дура! — я замахал девчонке рукой.

Жаль, но героизм её ничем нам уже не поможет.

Пулемётный расчёт занял позиции и в сознании прощальным фрагментом запечатлелся хищный оскал одного из солдат. В следующее мгновение немец налёг плечом на приклад, а затем резко надавил спуск. Ствол "MG" вздрогнул, озарился на мгновение ярким, слепящим глаза пламенем и грудь прошила короткая пулемётная очередь.

Сбив с ног, свинцовый шквал оторвал меня от земли. Удар опрокинул тело на спину, а затем, судорожно дёрнувшись, я зажал кровавое месиво рукой. Рефлекторно, и крайне неэффективно. Выжить после такого ранения нереально. Мозг отчётливо это понимал, однако всё ещё пытался за жизнь цепляться. Не смотря на критические, не совместимые с жизнью ранения, по какой-то нелепой причине боли я абсолютно не чувствовал.

"Походу некий предсмертный шок, — посетила напоследок мысль, — или я уже мёртв?"

Странное состояние. Абсолютно не осознаёшь, где находишься. С одной стороны ясно, что тебе конец, но с другой, ровным счётом ничего не меняется. Ты по-прежнему дышишь и всё ещё ощущаешь себя "живым".

"И дальше что? Как теперь-то себя вести? "

Пытаясь оценить степень повреждений, я в очередной раз приложил ладонь к груди, судорожно дёрнулся и…

Неожиданно резко открыл глаза.