Лицедей. Траурный эндшпиль

Позволяет выпускать из глаз лазеры мощностью до пятисот Тераватт.

Внимание! Использование предмета оказывает сильнейшее воздействие на психоэмоциональное состояние объекта. Будьте крайне осторожны.

— Ты где достал это? — спросил я.

— Моя первая сфера, — ответил Андрей.

— А чего не использовал? — не понял я.

— Я же не дурак, — пожал он плечами. — Хочу остаться человеком.

— Тогда понятно, — хмыкнул я. — Всё, проезд оплачен. Были рады иметь честь предоставить вам услуги нашей компании «Десантные баржи Верещагина». Оцените качество услуг по шкале от одного до десяти.

— На твёрдую семёрку, — улыбнулся Андрей. — Было бы десять из десяти, если бы вы не орали постоянно эту песенку о синем тракторе.

— Куда дальше пойдёшь? — спросил я.

— Надо провести рекогносцировку, — ответил он. — Но сначала мне нужно понять, кто и чем дышит в этом городе, после чего начинать прорываться к своим.

— А где, примерно, находятся твои? — поинтересовался Краснодубов.

— В супермаркете на Якорной, — ответил спецназовец.

— Далековато от наших территорий, — покачал головой майор. — Евгений Краснодубов, кстати. Майор РККА, 1017-й стрелковый полк 285-й стрелковой дивизии 54 армии.

— Андрей Пасечников, — пожал ему руку спецназовец. — Капитан. 2-я отдельная гвардейская бригада СпН.

— Понимаю, — кивнул Краснодубов. — Когда выходил на связь со своими?

— Около недели назад, — ответил он. — Если удастся зарядить телефон…

— Разумеется! — улыбнулся майор. — Сейчас приедет автобус — поедем в Коммуну.

Я же сел в свой грузовик и сразу же поехал на Карташихина, на доклад к бабуле.

/6 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна, ул. Карташихина/

— Вот ты где! — подбежала ко мне Шув, которую я предупредил, что подъезжаю. — Иди сюда, мой сладенький!

— Эй-эй, не поранься.

— Ты бы знал, как я по тебе скучала! — воскликнула она, крепко стискивая меня в объятиях. — Ты бы знал, сколько всего здесь произошло!

— Расскажешь по дороге, — сказал я, когда она меня отпустила. — У меня тоже много чего произошло — дома расскажу подробнее.

— Так мы сейчас домой? — лукаво улыбнулась Шув. — Я тебе борща сварила, чтоб ты знал!

— Это здорово, — усмехнулся я. — Я к бабуле — можешь пойти со мной.

— Не, — покачала она головой. — Без обид, но меня напрягает эта тётка.

— Понимаю, — кивнул я. — Тогда иди домой, там обо всём поговорим.

Вот вроде отсутствовал всего ничего, а ощущение, будто дома не был целую вечность.

Шествую по практически родному району, улыбаюсь и киваю проходящим мимо людям, машу часовым на вышке, вижу выглянувшую из окна бабушку, которой уже сообщили обо мне, после чего захожу в подъезд.

— Что-то ты долго выбирался, — вместо приветствия посетовала бабушка и распростёрла объятия. — Но я рада, что ты смог. Надеюсь, там не было слишком опасно.

— Ох, у тебя бы там вообще проблем не возникло, — усмехнулся я и обнял её. — Пыщ-пыщ — сотни трупов вокруг.

— Заходи домой, — позвала бабушка. — Чай попьём.

Пришлось снимать свои бронесапоги, ведь если войду в обуви, она меня точно прикончит. Заодно, раз уж сапоги снял, разоблачился из брони.

Прохожу на кухню и сажусь за стол. Забурлил электрочайник, как тысячи раз до этого, в прошлом, кажущимся сейчас таким далёким.

— Что выходил? — спросила бабушка, ставя на стол тарелку с куском сливочного торта.

— Да много чего, — улыбнулся я. — Но ты сперва чаем напои, ватрушками угости, а потом уже спрос начинай.

Чайник закипел, а чай налит в чашку.

Я начал вкратце рассказывать о произошедших со мной событиях, без малозначимых подробностей, вдаваясь в них лишь в самых ключевых моментах. Рассказ занял минут пять-шесть, то есть три с половиной чашки чая. Если долго живёшь в Казахстане, среди казахов, будь готов, что полюбишь чай и жить больше без него не сможешь…

Да и в России, как я давно заметил, люди не дураки чай попить, поэтому разница заметна не сильно.

— Печально, что Пётр оказался человеком не очень высокого морального уровня, — заключила бабушка. — Но я чего-то такого и ожидала.

— Вот разговаривал с ним о Коммуне — не верит он, что тут всё как-то иначе, — сказал я, отхлебнув чаю. — Думает, что так, как у них — это везде.

— Может и везде, — пожала плечами бабушка. — Мы мало знаем о территориях вокруг города.

— Но, я думаю, дело с ним иметь можно, — вздохнул я. — Соблюдать границы, держать вооружённый нейтралитет, но иметь какие-то безобидные дела. Торговля зерном, например.

— Он хочет оружие и боеприпасы в обмен на зерно и овощи, — сказала бабушка. — Теперь я понимаю, что не только для самообороны.

— Можно сбывать ему всякий неликвид, оружие времён Великой Отечественной, например, — предложил я. — Кстати! Я тут калашей привёз прилично — могу продать вам за разумную цену.

— Сколько у тебя? — спросила бабушка.

— Девятнадцать АК-74, шесть АКС-74У, три дробовика, восемь пистолетов разных марок, а также… — перечислил я. — А, нет, «Печенег» не продаётся.

— Ты что, разжился там пулемётом? — удивилась она.

— Да, так получилось, — усмехнулся я. — Ребята просто не сумели им правильно воспользоваться, хотя патронов у них было в достатке. Странные, короче, покойники.

— Обсудим позже, как отдохнёшь после всего, — решила бабуля.

— Да, на свежую голову, — согласился я.

— Тебя Антон Борисович заждался, — сказала бабушка. — И очень многие бойцы, которые хотят себе доспехи от Верещагина.

— Впору затевать новую модную линию, ха-ха! — рассмеялся я. — Модельная линия изысканной брони от признанного кутюрье Деметриуса Верещаги…

— Так сможешь сделать что-нибудь? — спросила бабушка. — Он уже третий день пороги обивает, «Ибрагимовича, как приедет, сразу ко мне отправляй» — только и слышно от него.

— Схожу, завтра, — вздохнул я. — А так, какие новости у вас?

— Остров официально освобождён от свободно шатающихся зомби и враждебных группировок, — сообщила мне Агата Петровна. — На Балтийском стоит подводная лодка твоего альтер эго — проводят какие-то технические работы. Кстати, раз уж мы уже о кораблях. Твой фрегат будет готов к плаванию уже через десять-двенадцать дней.

— М-хм, — изрёк я, жуя неожиданно вкусный торт.

— Мы заинтересованы в том, чтобы ты исследовал ближние и дальние акватории, — продолжила бабушка. — Говорят, что в море очень много кораблей из других миров.

Даже не сомневаюсь, что в океане сейчас много кораблей-призраков, которые были переброшены к нам в первые дни, когда переброска была какой-то нездоровой, то есть неспособной перебрасывать ещё и живых людей. Это очень перспективно, да.

— Ах, да, — вспомнила что-то бабушка. — Орудие на твой корабль уже установили.

— Вот это хорошая новость, — улыбнулся я довольно. — Ладно, пойду я домой, а то Шув сделала громкое заявление, что сварила борщ.

— Иди-иди, — улыбнулась бабушка. — Девушка, несмотря на воспитание, хорошая. В духе нового времени…

Сказала и ни разу не назвала её шаболдой и профурсеткой. Странно.

Беру свои доспехи и иду домой.

А в квартире уже ощутимо пахло борщом. Мой желудок, расценивший тортик как презрительную насмешку, с готовностью заурчал.

— Наконец-то ты пришёл! — крикнула Шув с кухни. — Заходи, мой руки и садись за стол!

Я сделал, как она велела и посмотрел на неё с подозрением.

— Чего ты стала такой хозяйственной? — спросил я.

— А я всегда такой была, — ответила она. — Просто ты не замечал.

— Ага-ага, — хмыкнул я. — Какие новости?

— Я закрыла твой контракт с Кандинским, — сообщила она, поставив передо мной тарелку с наваристым красным борщом. — Пришлось задействовать Козьмина и Берсона, потому что в одно лицо с рамой мне было не совладать. Выдернули пятерых, схомутали и доставили в Коммуну.

— Это отлично, — произнёс я. — Колечко уже получила?

— Вот оно! — Шув подняла левую руку и показала мне серебряное кольцо с синим камнем. — Пятизарядка, молнии шлёт мощные, но медленные.

— В смысле медленные молнии? — не понял я.

— Павел Фёдорович, ну, который учёный, сказал, что это типа шаровые молнии, — ответила она. — Ещё он сказал, что физически это невозможно, но как-то существует. И он признал существование неких технологий, которые сильно похожи на магию, но по какой-то причине… Он как-то по-умному выразился. Вроде как, имел в виду, что мы просто слишком тупые, чтобы познать или осознать… Короче, как-то в этом духе задвинул.

— Тестировала? — поинтересовался я.

— Конечно! — усмехнулась Шув. — Сжигает мозги зомби, но контрится личными оберегами потенциалом выше редкого.

— А где ты проверила эти молнии на личных оберегах? — удивился я.

— Когда ходили за рамами, — пожала она плечами, — напоролись на небольшой ворбэнд (1) чертей. Вот там и проверила.

Она указала на очень красивый боевой топор, прислонённый к батарее под окном.

— Взяла у того самого черта, что носил редкий личный оберег, — самодовольно улыбнувшись, сообщила мне Шув. — Не знаю, зачем он мне, но выглядит красиво.

— Да, настоящее произведение искусства, — согласился я, рассмотрев топор. — Артефакт или так?

— Сейчас покажу, — Шув взяла топор в руки и поднесла ко мне.

На плоской поверхности щеки полотна были начертаны идеограммы, которые поведали о свойствах этого оружия.

Название: Пламенный рассекатель

Тип: магический боевой топор

Потенциал: редкий

Краткое описание: этот магический топор принадлежал бывшему лесорубу Алану, ныне печально известному как Беда дриад. По желанию носителя, лезвие топора может раскаляться до 900 градусов Цельсия.

— Вообще-то, это очень хорошая штука, — сказал я. — В условиях зимы, считай, готовый источник тепла.

— Дарю, — улыбнулась Шув.

— Ну, в таком случае, у меня тоже есть для тебя кое-что, — сказал я и вытащил из кармана кольцо «Теплота». — Не сочти за предложение руки и сердца…

Надеваю кольцо на палец Шув.

— Уау… — рассмотрела она идеограмму на кольце. — Это ведь очень крутая штука…

— Когда на улице будет минус сорок, когда все остальные будут коченеть от холода и превращаться в лёд, смотри на это кольцо и вспоминай меня, — улыбнулся я.

— О-о-ой, — зарумянилась Шув. — Это же даже лучше, чем предложение руки и сердца…

Она опустилась на колени и заползла под стол.

— Я же ещё ем, — вздохнул я, когда она начала расстёгивать мой ремень.

— Одно другому не мешает… — последовал ответ.

/7 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна/

— … эти тридцать комплектов, — закончил Антон Борисович.

— Вы хотите решить вообще все свои проблемы с бронёй за мой счёт? — спросил я недовольно.

— Не за просто так, разумеется! — заверил меня кузнец. — Я слышал, что скоро ты начнёшь собирать команду отчаянных головорезов на свой фрегат — мы достали скандий, пока ты отсутствовал. Вот каждый твой абордажник получит доспехи с применением скандия, а сам ты получишь целых двадцать килограмм скандия для личных нужд!

— Где вы его достали? — удивился я.

— Там, где я тебе и говорил, — ответил Антон Борисович. — Ребята держали на складах большие запасы, видимо, кто-то сделал крупный заказ. Скорее всего, Роскосмос или иностранные заказчики — сейчас это неважно. Пятьдесят семь килограмм чистого скандия! И Агата Петровна велела пустить всё это на броню. Но двадцать — твои и только твои.