Лицедей. Траурный эндшпиль

Глава тридцать три. Неравноценный обмен

/14 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Коммуна/

— … если всех всё устроит, то это даст тебе целый населённый пункт, полный твоих адептов, но ради этого придётся пойти на определённые уступки, — закончил я.

— Отдельный храм — это даже не обсуждается, — потребовала Ника. — Крупное празднество раз в год, и не в честь Победы, как вы уже делаете, а именно в честь меня. Назовите это праздником Ники.

— Ладно, это мы устроим, — согласилась бабуля.

Совет нардепов проголосовал и дал ей карт-бланш на переговоры со сверхсущностями, оставив за ней последнее слово.

— Взамен я буду даровать вам артефакты, ежемесячно, по десять штук, качеством не ниже необычного, — продолжила Ника. — Ещё я буду благословлять ваше воинство на победы — это придаст храбрости даже трусу.

— Жертвоприношения, — напомнил я.

— Это должны быть трофеи, взятые честным боем, — произнесла богиня и прошла к окну своего капища. — Я хочу, чтобы в моём храме было отдельное хранилище, где будут собираться все добытые трофеи. Можно обставить это как музей, где будут экспонироваться трофеи с тел врагов.

— Тогда это будет музей при зале воинской славы имени богини Ники, — решила бабушка.

— Это будет храм, — вздохнула богиня. — Но, ладно, называйте его, как хотите.

— Священники, надеюсь, не нужны? — спросила Агата Петровна.

— Я буду присутствовать в храме лично, — покачала головой Ника, неопределённым взглядом смотрящая на двор через окно. — Мне не нужны посредники.

Это значит, что она хочет получить персональную обитель, в которой и будет проводить всё своё время. На самом деле, царство мёртвых — это не естественное место обитания для большинства древнегреческих богов. Так-то они жили на Олимпе, но сейчас идти туда нет никакого смысла, ведь устойчивых людских сообществ там нет.

Ракетами дубасили по всем крупным городам, Греции это касалось в том числе. Но в мелких городах проживало очень много потенциальных зомби, поэтому Европу неизбежно захлестнула необоримая волна мертвецов. В таких условиях не может идти и речи ни о каких устойчивых сообществах живых. Чудом будет, если там вообще кто-то выжил. Впрочем, люди всегда отличались повышенной приспособляемостью…

Вообще, я считаю применение ядерного оружия малоэффективным, когда речь идёт о зомби-апокалипсисе. Зомби не надо есть и пить, им всё равно на альфа- и бета-частицы, которые наиболее губительны для живых, поэтому побочный поражающий фактор, которого и боялась больше всего человеческая цивилизация, практически никак не влияет на мертвецов. Гамма-излучение же действует только в эпицентрах, но и оно не гарантирует, что мертвецы будут уничтожены. Бабуля вон пропекает их до хрустящей корочки, хотя ей достаточно мазнуть волной по живому человеку, чтобы ему резко стало не до боя.

— А ещё что-то будет из привилегий? — поинтересовалась Агата Петровна.

— Я изберу среди адептов своих избранных чемпионов, — ответила Ника, отвернувшаяся от окна. — Они будут воевать во славу мою и во имя моё. Они станут костяком воинства, которое сможет блистательно одолевать величайших врагов рода человеческого. Но для этого потребуется время. Бия, тебе сюда нельзя. Мы ведь договорились.

Богиня насилия выглядывала из-за двери в её капище.

— Я просто хочу узнать, когда же они закончат тратить время с тобой и придут ко мне, — ответила она.

— Уйди, — недовольно потребовала Ника.

— Поторопитесь, смертные, — произнесла Бия и вернулась в своё капище.

Ника прошла к своему алтарю и зачерпнула горсть золотых монет, после чего осыпала их обратно, задумчиво глядя на то, как они падают на алтарь и издают приятный уху звон.

— Вы заинтересованы в победах, как и я, — произнесла она. — Так побеждайте.

— Приложим усилия, товарищ Ника, — пообещала бабушка.

— Товарищ? — усмехнулась богиня. — Товарищество предполагает равенство. Мы не равны. Я трачу на вас время только потому, что нахожусь в отчаянном положении. В будущем, когда у меня будет много сил, вашими стараниями и мольбами, я больше не буду заинтересована в том, чтобы откликаться. Но до этих времён ещё очень долго, по человеческим меркам.

Бабуля всё это прекрасно знала, поэтому на лице её не дрогнул ни один мускул.

— Тебе может быть неприятно это слышать, но не хочу, чтобы ты неверно понимала мои намерения, — продолжила Ника. — Это неравноценное сотрудничество, вы будете давать больше, чем я буду отдавать взамен. Просто всегда помни об этом, смертная.

— Я это знала изначально, — ответила бабушка. — И меня это устраивает. Как это устраивает и народный совет.

— Тогда у нас с тобой и твоим народным советом не будет никакого недопонимания, — улыбнулась Ника. — Можете идти к Бие, она уже изнывает от нетерпения.

Мы прошли в соседнюю комнату, где уже стояла Бия, сложившая руки на груди и смотревшая на нас недовольным взглядом.

— Вы уделили ей слишком много времени, — произнесла она. — Больше, чем она заслуживает.

— Не будем обсуждать это, — сказала бабушка. — Давай сразу перейдём к делу.

— Деловой подход, — оценила Бия. — Мне нравится.

— Что ты хочешь и что можешь дать за это? — спросила бабушка.

— Мне нужен храм, размером не меньше, чем у этой зазнайки, — Бия села в кожаное кресло и сложила руки на колени. — Ещё мне нужны воины, которые не будут размениваться на мелочь и не будут стенать о слезинке ребёнка. Ваш гуманизм — это болезнь, поэтому я не хочу видеть в рядах моих карнифексов гуманистов и прочих глупцов.

— Построим тебе идентичный по размерам храм, — пообещала бабушка. — Подходящих солдат найдём, у нас есть такие. Но что взамен?

— Сила… — улыбнулась богиня мощи и насилия. — Страх врагов…

— Звучит как-то слишком метафорически, — произнёс я.

— Ну и артефакты, не более двадцати ежемесячно, но они обязательно будут проклятыми, — добавила Бия. — Какие-нибудь незначительные проклятия, на ваше усмотрение. Например, моё любимое — усиленная кровожадность… Или, если вы хотите быть скучными, то перманентный ущерб коже или волосяному покрову. Или неспособность испытывать эмоции во время использования артефакта — тоже не очень хорошо для меня, но ради вас я на это пойду.

— Праздник? — осведомилась Агата Петровна.

— У меня нет желания терпеть эту ерунду, я не тщеславна, я жестока, — усмехнулась Бия. — Мой праздник — акты насилия и убийства, совершаемые моими адептами. Врагов у вас много, они не закончатся в ближайшие десятилетия, поэтому у нас ещё долго не будет никаких проблем.

— Храм, адепты, — заключила бабушка.

— И жестокие битвы, — добавила Бия. — Много жестоких и кровавых битв.

— Понятно, — вздохнула бабушка.

— Тогда мне пора, а то скучновато здесь, — богиня насилия исчезла.

Мы вышли из капища и направились в ближайшую курилку.

— Не нравится мне эта Бия, — произнесла бабушка, закуривая.

— Она не золотой червонец, — усмехнулся я, усаживаясь на лавку напротив. — Жестокое божество, олицетворение насилия и мощи.

— Понимаю, — бабушка поморщилась. — Но что-то мне подсказывает, что мы с ней ещё получим проблем.

— Возможно, — пожал я плечами. — Особенно с её адептами. Но если она обещает силу, то сила будет.

— Надо ставить храм где-нибудь на отшибе, — произнесла бабушка задумчиво. — Возможно, на юге, рядом с Балтийским заводом. И обязательно огородить стеной.

— Это твоё дело, — ответил я.

— Что скажешь насчёт остальных богов? — спросила бабушка. — Стоит ли иметь с ними дело?

— Кратос — это власть, — вздохнул я. — Он может много дать, но потребует существенно больше. Перс — этот у них особо не котируется, а храм ему не нужен, он уже сам себе воздвиг обелиск на кладбище. Переговоры можешь провести в любое удобное время, он всегда там.

— Стикс? — спросила Агата Петровна.

— Она — божество калибром покрупнее, — ответил я. — Храм нужен больше, дары щедрее, но и давать она будет больше. С идеологической стороны никаких проблем — клятвы. Клятвопреступников никто не любит. Но спрос за это у неё гораздо жёстче. Обычно смерть.

— Понятно, — произнесла бабушка. — А Аид и Персефона?

— Этим двоим, насколько я знаю, и в подземном царстве отлично, — снова пожал я плечами. — Они не нуждаются в каких-то особенных сооружениях, но от жертв никогда не откажутся. Правда, я не знаю, что можно просить у Аида и что может попросить он.

— Ладно, — бабушка бросила недокуренную сигарету в урну. — Надо идти на заседание и докладывать, что я выходила. Вроде бы, настроения по этому вопросу положительные, но люди сомневаются. Много кто не может принять тот факт, что есть боги и… бог. Твои фотографии и видео, кстати, сильно помогли убедить самых упёртых.

То, что я когда-то нафотографировал и наснимал в царстве мёртвых, было передано бабуле и её айтишникам. Они проверили видео и фото на предмет редактуры, удостоверились, что материала не касались грязные лапы монтажёров, после чего начали трансляцию по местному телевидению — такое появилось неделю назад, с трансляцией на что-то около трёхсот телевизоров.

Информация о существовании богов, или чего-то вроде них, разлетелась со скоростью света и сейчас идёт общественное обсуждение. Естественно, это разлетелось и по недобитому интернету, даже проникло на мой канал и тамошние обитатели сразу выкупили, что я как-то связан со всем этим.

Полемика на канале мощная, я вынужден был перевести его на режим «Без уведомлений», потому что сообщения строчат непрерывно, преимущественно в последних трёх моих обновлениях. Ругаются, спорят, отрицают, угрожают — как и обычно в Телеге.

Я дополнительно усугубил всё выкладкой фото красот подземного мира, что добавило мне ещё двести тринадцать подписчиков на канал за сутки. Я настоящая звезда Телеги, потому что ни у кого больше нет такого потрясающего прироста аудитории.

— Это хорошо, что не возникло принципиального неприятия неприятных фактов, — произнёс я.

— Поверь, всегда будут те, кто не поверит или будет как-то рационализировать, пытаясь уместить это в привычный формат бытия, — улыбнулась бабушка. — Сомневающихся будет очень много.

— Да и пусть, — пожал я плечами.

Бабушка ушла в направлении зала заседаний, а я закурил и начал запись короткого ролика для аудитории.

— Доброго дня, тысячи ярких свечей в моей тьме — мои дорогие подписчики! — заговорил я. — Да, это ужасные новости! Вы, наверное, сейчас думаете, что раз боги есть, то все ваши постыдненькие делишки, всё то, что вы уже успели нахеровертить со дня Апокалипсиса — это верная дорога в Ад? И да! Я имею проверенные сведения от надёжных источников, что Рай и Ад существуют. И я сообщаю вам, что праведники уже отправились в Рай, ведь они просто не могли пережить всё то, что происходило последние месяцы, а в Аду очень горячо, но не по тем причинам, которые приходят вам сейчас в ваши маленькие и симпатичные головы!

Делаю паузу на несколько крепких затяжек и задымление объектива камеры.

— А вот мы, те, кто остался, — продолжил я, — обречены на Ад! Да-да, все мы, за то, что уже совершили и скоро обязательно совершим, не заслуживаем никакого Рая! После смерти мы отправимся в подземное царство, где нас встретит Харон, который перевезёт нас через Стикс! А дальше мы отправимся либо к чертям в котлы, либо к древним богам, тем из них, кто дожил до наших дней! Ха-ха! Тем из моих маленьких поганцев, которые сейчас подумали, что можно искупить грехи, раскаяться и после этого вознестись к небесам, я скажу, что вы уже обосрались!