Лицедей. Траурный эндшпиль

Глава тридцать пятая. Секта

/19 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Каменный остров, Театральная аллея/

— Кто вас призывает? — спросил я, прикрывая огонь зажжённой зажигалки ладонью.

— Иди нахер, Маска! — храбро ответил чёрт.

— Сейчас не та ситуация, где я могу пойти нахер, — улыбнулся я и поджёг протянутую Ящуром промасленную ветошь. — Тебе жертвую, Персефона…

Рептилоид бросил ветошь на политый керосином костёр.

— Не-е-е-ет!!! — завопил чёрт, но быстро испепелился в сером пламени.

— Такие дела, — посмотрел я на остальных чертей. — У меня ещё четыре костра, но не думайте, что нам будет трудно сделать ещё… А вообще-то… Кувалда, будь любезен, привяжи к одному столбу сразу четверых.

— Щас будет, — улыбнулся здоровяк и вырвал из сидящей у наших ног толпы двоих случайных чертей.

На столб были увязаны сразу четверо, после чего Ящур щедро сдобрил их керосином из канистры.

— За нас отомстят, — предупредил мускулистый чёрт в обрывках российской формы.

Они таскают любую форму, которую только могут найти, лишь бы камуфляж, лишь бы красиво. Предыдущий сожжённый вообще носил немецкий фельдграу и немецкую каску. Короче, в данном случае, форма не имеет значения, важно лишь содержание…

— Пойте, пташки, — улыбнулся я им и пыхнул сигаретным дымом.

— Иди нахер, Маска! — повторили они синхронно.

— Ваш босс сказал, что вытащит вас, да? — усмехнулся я. — Ладно, принципиально нового вы ничего сказать не сможете, поэтому… Тебе жертвую, Бия.

Вновь поджигаю ветошь, и Ящур бросает её на костёр. Чёрное пламя взметнулось к небесам, после чего краснокожие черти обратились в чёрный пепел.

— А ведь так менее хлопотно, — произнёс я задумчиво.

— Когда наша очередь? — спросил Кувалда.

— Тут их ещё много… — оглядел я пленных чертей. — Надо их грамотно поделить. Ящур, будь добр, посчитай, скольких мы взяли.

— Уже посчитал — их тут было тридцать семь, — сообщил мутант. — Вычитаем пятерых — остаётся тридцать два. Но делить будем на тридцать семь, пятерых израсходовал лично ты.

— Да, так будет честно, — согласился я. — Андрюха, ты участвуешь?

— А чего мне не участвовать? — спросил он. — Я, вообще-то, перед своей буду отчитываться.

— По девять на брата получается, — произнёс Ящур и погладил подбородок. — Одного, так и быть, передаём шефу, как более заслуженному адепту. Ну и ему ещё других божеств кормить…

— Справедливо, — кивнул я. — Мне ещё других богов кормить.

— А ведь можно не только чертей жертвовать, да? — уточнил Кувалда.

— Кого угодно и что угодно, — ответил я. — Думаю, даже сферы можно, но это лучше уточнить. А ты это к чему?

— Ну, мы же будем встречать в Европе всяких нехороших людей, да? — спросил Кувалда. — Ты же сам говорил, что все, кто выжил — это уже грешники, инфа сотка, так?

— Говорил, — кивнул я. — Но лучше не жертвовать кого попало, а использовать самых отборных мудаков. Так у нас сохранится иллюзия, что мы — поборники добра, со всех сторон хорошие и пушистые, а они — злые злыдни и враги человечества, прислужники сил зла и так далее. Моя настоятельная рекомендация — не переступайте определённую моральную черту.

— Это как? — поинтересовался Ящур.

— Например, не жертвовать женщин и детей, — ответил я. — Не атаковать мирняк специально для того, чтобы набрать жертв. Врагов у нас и так достаточно, поэтому лучше стараться сохранить руки чистыми. Чистые руки — чистая совесть. Я не смогу работать с беспредельщиками — всегда помните это.

— Но мы же не психи какие-то, — пробурчал Кувалда. — Понимание имеем.

— Да, мы не беспредельщики, — произнёс Ящур. — Нас интересуют не замесы сами по себе, а хабар.

— Да, хабар, — подтвердил Кувалда.

— С моей стороны проблем не будет, — пообещал Андрюха. — Не получаю от насилия и убийств никакого удовольствия. Этого сфера во мне не изменила.

— Тогда между нами всё будет просто здорово, — улыбнулся я. — Давайте моих пятерых на костёр. Пожертвую их Кратосу, чтобы не обижался.

Военнопленные, в нарушение всяческих конвенций, были привязаны к столбу, после чего я вытащил из петли свой топор и пожертвовал их богу власти. Уже как-то легче это делать, только сейчас возникла тень мысли, что всё это не очень этично, но она тут же была заглушена мыслью, что это, буквально, слуги Дьявола. Весьма веская мысль для, кхм-кхм, демонизации врага, ха-ха!

— Занимайтесь, — произнёс я и пошёл к одному из зданий местного теннисного клуба.

Раньше тут играли в теннис, а теперь это площадка для массовых жертвоприношений. Человеческие кости они складывали в довольно изящную беседку, исполненную из стекла и деревянного каркаса — сейчас она была переполнена и некоторые кости вывалились на растоптанный газон. Видимо, тут было почти безотходное производство…

Остров оцеплен почти со всех сторон, а ещё в окрестностях ходит минимум два взвода ополчения Коммуны, поэтому уйдут только самые быстрые и везучие.

— Смотрите, чем занимались эти ничтожные мрази, — начал я запись на фоне беседки с костями. — Это истинные чудовища, выступающие против всего рода людского. Они жрали людей, а кости складывали в эту замысловатую инсталляцию. Но этому положен конец, потому что я и ограниченный круг лиц, уже прошедших особый отбор, лично занялся этим вопросом.

Прохожу чуть дальше, на теннисный корт, где мы сложили трупы чертей, убитых на месте.

— Вот эти чудовища, — показал я зрителям длинные ряды тел. — Все они бились до последнего, защищая своих хозяев, которые скрылись среди улиц и зданий нашего города.

Иду в правый верхний угол корта, чтобы показать зрителям особенные трупы.

— А это, если наши догадки верны, главные виновники происходящего, — сообщил я, показав голые человеческие тела, лежащие на животах. — Вроде люди, как люди, да? Но стоит только перевернуть…

Я поочерёдно перевернул пять тел, показав зрителям бросающиеся в глаза отличия. На животе каждого трупа была багровой краской вытатуирована перевёрнутая звезда в кругу — пентаграмма, ассоциирующаяся с Люцифером. Даже несмотря на то, что у трупов были прострелены головы, пентаграммы мерцали белыми всполохами, двигающимися вдоль линий.

— Это знак, с помощью которого можно легко найти последователя Дьявола, — повернул я камеру на себя. — Запомните. И ищите их. Они — источник возникновения чертей в нашем городе. А чтобы в вас было больше рвения, я обещаю вам, что заплачу по две сферы редкого потенциала за каждого живого сатаниста, доставленного в Коммуну.

Останавливаю запись и сразу же, на месте, начинаю сжатие файла через приложение. Сейчас отличное время, чтобы отравить жизнь сбежавшим. Скоро их начнут искать…

Сатанистов мы нашли в здании, что стоит в двадцати метрах от меня. Они оказывали сопротивление, применили против нас тяжёлый пулемёт, размещённый на чердаке, поэтому пришлось действовать жёстко. В итоге пять убитых, двое раненых — последних отправили в Коммуну, где будет проходить обстоятельный допрос, с применением спецсредств и спецметодов. У сатанистов нет за плечами столетий изощрённых пыток, поэтому я почти не сомневаюсь, что скоро мы узнаем очень много нового.

Пока непонятно, как именно они призывают сюда чертей, но у меня есть стойкое ощущение, что без сатанистов этот процесс не провести. Надо с ними кончать и побыстрее.

Видео было залито на канал, где у него начался стремительный рост просмотров.

Я знаю, что большая часть ныне выживших уже сидит на заднице ровно, в укреплённых зданиях, на накопленных запасах провизии, поэтому время посидеть в интернете и общаться с такими же, как они, у них есть. Вот они-то и составляют основную массу моей аудитории.

Комментарии я читать не стал, а вместо этого вошёл в здание и поднялся на второй этаж, где сейчас находилась Шув, следящая за тем, чтобы Коммуна честно отделила нашу долю.

— … не обсуждается даже, — услышал я слова Шув. — Этот эпик стоит не два, а четыре рара, (1) потому что управляемый полёт — это имба.

— «Имба» — это? — уточнил красноармейский командир.

— Это, короче, когда предмет в видеоигре чрезмерно сильный на фоне остальных и от этого вносящий дисбаланс, — попробовала объяснить Шув. — Если сравнивать с каменной кожей, укрепом физухи, управляемый полёт с максимальной скоростью до пятнадцати метров в секунду — это имба.

— Ладно, не особо понимаю, но спорить не буду, — вздохнул старлей Талалихин. — О, новое видео на канале Маски…

— Что тут у нас? — вошёл я в зал.

Трофеев было много, в основном по причине того, что большую их часть просто не успели или не смогли погрузить в лодки. Сотни гранатомётов РПГ-18 «Муха», сотни единиц стрелкового вооружения, от советских АК-74 до американских М4А1, а также тысячи гранат и десятки тысяч патронов. Не говоря уже о броне и артефактах разного потенциала.

Будь у чертей достаточно личного состава, они бы дали нам прикурить, но проблема в том, что бойцов у них очень мало, ведь мы выбили слишком многих. Я сам внёс солидную лепту в их кадровый кризис, поэтому неудивительно, что они не смогли организовать достойную оборону Каменного острова.

— Делим добычу, — повернулся ко мне Трофим Талалихин. — Агата Петровна велела выделить вам честную долю, поэтому торгуемся сейчас…

— По пушкам ещё не решили, — сказала Шув. — Пулемёт, хрен бы с ним, забирайте себе, у вас к нему патронов много, но вот штурмовухи НАТОвские — это точно нам.

— Не согласен, — развернулся к ней Трофим. — То есть, я согласен по пулемёту, но штурмовые винтовки нужны и нам. Предлагаю разделить их поровну.

— Мы, вообще-то, если ты не знал или забыл, скоро отправляемся в Европу, — сообщила ему Шув. — Нам нужно иметь оружие, к которому сможем найти патроны.

— Это, как любит говорить ваша молодёжь, отмазка, — усмехнулся Талалихин. — Вашей целью станут военные базы, не пострадавшие от ядерных ударов, поэтому у вас не будет проблем ни с оружием, ни с боеприпасами.

— Гарантируешь, что мы всё быстро найдём? — саркастическим тоном спросила Шув.

— Ладно, это тоже риск, — согласился Талалихин. — Тогда семьдесят на тридцать — винтовки и патроны.

— Сделка, — улыбнулась Шув.

— Вот видишь, до чего нас довела эмансипация женщин, начатая вашими лидерами в двадцатые годы? — спросил я Талалихина с усмешкой.

— Вижу, — кивнул он. — И это хорошо, что достигнуто так много.

— Много ещё делить? — спросил я.

— Самое сложное уже разделили, — произнёс старлей. — Осталось только оружие.

— Тогда я перекурю на балконе, а вы делите, — сказал я. — Как закончите — зовите.

Наверное, нужно было поучаствовать самому, чтобы выбить себе побольше и качеством получше, но Талалихин прав — в Европе будет много оружия. Ну и у нас самих тоже приличные запасы, ведь всё это время я только и делал, что коллекционировал огнестрел и патроны к нему. Да и бабуля, которой очень важен успех экспедиции, тоже отсыплет нам чего-нибудь… Не обидит, короче говоря.

На балконе был отличный диванчик, на котором я с комфортом устроился. У Кувалды я выменял три сигары, взамен дав бутылку двадцатипятилетнего виски. С алкоголем я не очень, а вот покурить сигары очень люблю. Тоже, конечно, надо завязывать, но не получается…