Лицедей. Траурный эндшпиль

Глава двадцать третья. Как Ксеркс

/1 июня 2022 года, г. Санкт-Петербург, Красносельский район, Красное село/

— Это почём? — спросил я у продавца Павла, указав на щит.

Местный магазинчик, владельцем которого уже десять с лишним лет является этот Павел, в зомби-апокалипсис здорово подсократил свой ассортимент в бытовых товарах, но существенно расширил его в артефактах и оружии.

Например, мне понравился этот редкого потенциала щит.

Название: Щит падшей Лазар

Тип: магический артефакт

Потенциал: редкий

Краткое описание: когда-то он принадлежал воительнице Лазар, прославившейся блистательными поединками на арене метрополии Армилиона. Слава её уходила далеко за пределы Армилиона и его окрестностей. Ей прочили должность личного щитоносца самого короля-консорта Тим’Алака I, но, в ходе очередной пьянки, Лазар раскрыла свой самый заветный секрет — гарантией её успеха являлся фамильный щит, дающий тем больше защиты, чем больше в неё верят, как в непобедимую воительницу. Воительница была убита королевской гвардией, а щит выставлен на аукцион дома Пришей, откуда бесследно пропал.

Из описания мне понятно, что эта штука даёт защиту эквивалентно воинской репутации пользователя. Меня общественность знает как свирепого психопата, который убивал и убивает суперов, причём, по общему мнению, довольно жёстких. Да этот щит должен стать снарядонепробиваемым, если моё самомнение хоть на каплю соответствует реальному положению вещей.

— Сфера редкого качества, — ответил Павел.

— Дороговато… — вздохнул я. — Прямо сильно дороговато.

— Тогда десять сфер необычного качества, — внёс корректировку продавец.

— Вот так мне больше нравится, — улыбнулся я и вытащил из подсумка мешочек с необычными сферами.

Отсчитываю нужное количество и передаю Павлу.

Сейчас сферы — это товар, причём очень ценный. Есть куча людей, которые не приняли дар, поэтому сферы — это возможность усилить своё сообщество. Даже в Коммуне, которая переняла от военных настороженное отношение к сферам, потихоньку собирают самых стойких, чтобы давать им дары, которые усилят боевой потенциал Коммуны. В общине Петра, думаю, с этим всё гораздо проще.

Сферы торгуются по прогрессивной схеме: десять простых — одна необычная, двадцать необычных — одна редкая, тридцать редких — одна эпическая, сорок эпических — одна легендарная… Последнее — шутка. Мы не знаем, что там дальше, потому что следующего уровня потенциала ещё никто не находил. Может, вообще ничего такого не существует?

— Даже проверять не будешь, что за сферы? — спросил я у Павла.

— А какая разница? — усмехнулся он. — Мы их берём не для личного использования, а для валютного обмена. Хоть какие-то деньги.

Тогда выходит, что я зажиточный Буратино, раз у меня скопилась целая куча сфер.

— Будем надеяться, что описание не обманывает, — произнёс я, поднимая увесистый щит.

— Они никогда не обманывают, — сообщил мне Павел. — Недоговаривают, утаивают, но не обманывают.

— Умолчание — это неискренность, а это уже одна из форм лжи, — усмехнулся я.

Щит падшей Лазар имеет круглую форму, металлическую обивку и диаметр около восьмидесяти сантиметров. Древесина какая-то странная, коричневого цвета, с необычайно прямыми волокнами.

— Ещё что-то брать будешь? — спросил Павел. — Мне свиней ещё кормить.

— Копьё какое-нибудь есть? — поинтересовался я.

— Только самоделки, — ответил продавец.

— Самоделки не интересуют… — произнёс я. — Хотя… Есть рогатина?

— Только они есть, — улыбнулся Павел. — Сейчас принесу.

Он сходил в соседнюю комнату, где располагался склад.

— Вот, есть пять рогатин, — вывалил он охапку длинных рогатин на витрину. — Отличаются только шириной крестовины и формой лезвия. Наш кузнец, Михал Семёныч, экспериментирует с формами наконечников, но спрос, в основном, на рогатины с длинным ножевидным лезвием.

— Тогда я последую трендам, — выбрал я рогатину, пользующуюся спросом. — Почём?

— Десять патронов 5,45×39 или семь патронов 7,62×39, — назвал цену Павел.

Вынимаю из подсумка магазин с патронами «ПС» и отщёлкиваю из него семь штук.

— Всё? — сгрёб Павел патроны в коробку из-под печенек.

— А гранаты есть? — спросил я.

— Чего нет — того нет, — развёл руками Павел. — Это я хотел у тебя спросить, есть ли гранаты…

— Чего нет — того нет, — усмехнулся я и развёл руками. — А капканы есть?

— Патрон 7,62×39 за три штуки, — сразу ответил Павел.

— Неси, — кладу я на витрину один патрон «ПС».

Три серьёзных самодельных капкана, с зазубренными шипами на дужках, с толстыми пружинами, легли на деревянную витрину.

— Беру.

— Чувствительные штуки, так что осторожнее, — предупредил меня продавец.

— Буду предельно осторожен, — пообещал я. — А сильнодействующий яд есть?

— К сожалению, уже весь извели, — покачал он головой.

— А это что, «ГоПро»? — увидел я на одной из полок камеру.

Мне ведь советовали начать записывать контент…

— Это почём?

— Пистолетный патрон, — назвал цену продавец. — Заряжено и работает, лично проверял.

— Где-то у меня завалялись…

Нахожу в рюкзаке завёрнутую в промасленную тряпку горсть патронов к Макарову.

— Ладно, успехов в торговле, — пожелал я ему, забирая принесённую продавцом камеру. — Культурно торговать — почётный труд!

— И не говори… — улыбнулся Павел. — Тебе тоже успехов, чем бы ты там не занимался.

Забираю рогатину с капканами и иду к клубу.

Я уже готов к рейду в дикую местность, не хватало только чего-нибудь особенного, чем можно завалить очень крупную тварь, которая только волей случая ещё не преодолела этот забор и не вырезала всё это поселение.

Пётр не знает, что это за чудовище, никто его вживую не видел, то есть те, кто видел вживую, сейчас неживые, но есть многочисленные следы на земле, один длинный клык, застрявший в измочаленной кирасе на трупе, а также клочки рыжей шерсти.

Обещают мне в награду артефакт эпического потенциала, какой-то очень полезный амулет. Я очень заинтересовался, поэтому со всем энтузиазмом приступил к подготовке.

В помощь мне никого не дают, люди боятся выходить из Красного, но мне никто и не нужен, я сам себе армия, сам себе охотничий отряд…

Надеваю маску Наполеона, который, как я знаю, пусть и не любил охоту, но разбирался в ней, после чего выдвигаюсь к юго-западным вратам. Обойду село по Ивангородскому проспекту, а оттуда на трассу Е20, с которой можно выйти на Гатчинское шоссе, которое приведёт меня к Ивановке. А через Ивановку я выйду к лесу, в котором, по сведениям от Петра, обитает эта тварь.

Лес небольшой, 6×8 километров, к тому же, он не успел естественно засориться, ведь совсем недавно за ним ухаживали егеря, что облегчит мои поиски.

— В путь, — изрёк я, проходя через открытые для меня ворота.

/1 июня 2022 года, Ленинградская область, Гатчинский район, в лесу/

— М-хм… — присел я у первого следа зверюги, на которую охочусь. — Здор́овая твар́ь…

Когтистая лапа оставила в глине глубокий след, что свидетельствует о большом весе, даже несмотря на размер лапы. Скорее всего, это какой-то мускулистый мутант, которому всегда хочется жрать, ведь сохранить такую мышечную массу очень непросто.

Следы ведут по звериной тропе, идущей вдоль небольшого ручейка. Рядом с ручьём много следов этого чудовища, которое, как я понял, облюбовало это место как водопой. Уже больше сведений — оно живое, а не из рода зомби. Зомби сплошь непьющие, это известно доподлинно…

Вообще, я изначально предполагал, что эта тварь живая, потому что собранные сведения говорят о том, что она жрёт людей и животных ради пропитания, поэтому я решил начать поиск у лесных ручьёв и не прогадал.

Сам я в охоте не смыслю вообще ничего, но приятно узнать, что такой человек, как Наполеон, оказался сведущим в этом деле, пусть и не любителем загона дичи ради развлечения.

Почему он этого не любил? Хемингуэй как-то сказал: «Нет лучше охоты, чем охота на человека. Кто познал охоту на вооружённых людей, и полюбил её, больше не захочет познать ничего другого». Наполеон с самого начала своей карьеры, можно сказать, «охотился» на вооружённых людей. Масштаб «охоты» только рос, поэтому убийство тварей, которые заведомо тупее и заведомо слабее, просто не могло его привлечь.

Я тоже не любитель охоты. Рыбалка меня когда-то увлекала, но не то, чтобы сильно. Впрочем, у меня просто никогда не было столько времени, чтобы познать охоту на диких зверей, ведь я достаточно разбогател сравнительно недавно, а до этого был нищим актёром, который живёт у бабушки…

Иду по самому свежему следу, по характеру которого я установил, что тварь тут была сравнительно недавно.

«Может, надеть маску Тесея?» — спросил я себя. — «Тесей точно не пренебрегал охотой, ведь в его времена охота была неотъемлемой частью воинской службы».

Но я уже решил, что буду развивать Наполеона, потому что Тесей и так неплохо продвинулся к следующему этапу, а если он его перешагнёт, то мне морально сложнее будет браться за более слабого Наполеона, ведь Тесей станет качественно сильнее.

А лес тут живописный…

Птички какие-то чирикают, шуршат лиственницы, под ногами лежат жёлтые прошлогодние колючки, в кустарниках замерли куропатки и зайцы, сильно переживающие по поводу появления в лесу очередного двуногого сверххищника.

Красиво здесь…

Тепловизор облекает всю окружающую красоту в серые тона, на фоне которых выделяются тёплые тушки куропаток и зайцев, которые давно и прекрасно знают, что если уж смываться, то делать это аккуратно и ненавязчиво, ведь люди хорошо слышат и умеют стрелять.

Но меня не волнуют мелкие животные, я ищу конкретную добычу.

Следы вывели меня на грунтовую дорогу, которой воспользовалась и эта крупногабаритная тварь. Она прошла по грунтовке до поворота налево, но повернула направо, в старую просеку, по которой двинулась в неизвестном направлении.

Здесь, в отличие от остального леса, никто не шумел, что сразу насторожило меня. Даже птицы, которым, по большому счёту, всё равно, что там происходит внизу, тревожно помалкивали. Живности никакой в кустах не наблюдается, но есть свежие следы крови — кто-то умер в кустах, что в пятидесяти метрах от меня. Там наблюдаются остаточные признаки тепла, а также капли крови на листве. Видимо, тварь решила перехватить чего-нибудь по-быстрому, какого-то лёгкого и необременительного фастфуда…

Этим фастфудом оказалась некая шерстистая тварь, скорее всего, собака или волк, судя по черепу, с которого слизали всё, что может быть пригодно в пищу, а сам череп раскололи зубами, чтобы добраться до весьма калорийного мозга.

— М-хм, — глубокомысленно изрёк я, слегка толкнув череп носком сапога. — Жадина-говядина, даже падальщикам ничего не оставила… Жадина-говядина, солёный огур́ец…

Следую по просеке, по крупным следам четырёхлапого сверххищника, который не считает нужным скрываться, ведь никто, пребывая в трезвом уме и светлой памяти, не станет на него охотиться.