Лицедей. Траурный эндшпиль

— Принято, босс, — ответил Ящур.

— Сделаем, командир, — ответил старший сержант Геннадий Подкосин, заместитель старлея Талалихина.

Раненого уже оттащили и сейчас оказывают ему помощь, а остальные исполняют мои приказы.

Я отвлекаю огонь на себя, активно постреливая и перемещаясь влево, имитируя стойкое желание штурмануть их в лоб. Применяю все свои актёрские навыки, так сказать…

Пока мы тут воевали, на фоне началась интенсивная стрельба.

Сразу понятно, что конкретно нас здесь изначально не ждали, но когда поняли, что мы идём именно сюда, подготовили грамотную засаду, которая бы отлично сработала против обычных людей. Четверо из пятнадцати в первые секунды — это слишком жёстко даже для закалённых в боях профи.

Вражеские бойцы высыпали из цеха, с целью нанести массированный контрудар, для него у них есть очень крупный супер, на ходу обратившийся в здоровенного медведя.

Личный оберег принял всю очередь, выпущенную мною ему в морду, а потом стало слишком поздно отступать и я взялся за топор.

Резко ухожу в сторону от стремительного удара правой лапой, после чего наношу удар по морде медведя. Раскалённое лезвие должно было пройти через его морду, как нож сквозь масло, но ублюдок сумел отвернуть её в последний момент и шарахнуть меня левой лапой.

Я сумел устоять на ногах и даже полоснуть по боку какого-то хитрого ниндзя, решившего повоевать со мной со спины. Медведь начал сближение, ставящее целью повалить меня в страстные объятия, в ходе которых можно будет свернуть мне шею, но я встречаю его поползновение мощным ударом по правой лапе, на которую он в этот момент опёрся.

В другой ситуации густая шерсть могла как-то затруднить проникновение лезвия, но сейчас была не эта ситуация. Раскалённое до экстремальных температур, лезвие прошло через шерсть, выжгло кожу и сухожилия, после чего я почувствовал незначительное сопротивление при продвижении через сустав и кость.

Чудовище болезненно взревело и попыталось отпрянуть, но я решил использовать это для завершающего удара. С громким шипением топор прошёл по брюху медведя, оставив края из расплавленной кожи, после чего у бедного животного вывалились кишки.

Супер начал обратное обращение, чтобы жалко отползти в какой-нибудь угол, где можно будет спокойно сдохнуть, но я не дал ему такой возможности. Росчерк топора, и голова медведя отваливается на растрескавшийся асфальт.

Ниндзя был застрелен Шув, прямо в спину. На фоне продолжалась ожесточённая перестрелка, а выбежавшие за медведем рядовые бойцы противника быстро дали задний и скрылись в цеху.

Я побежал к ним, игнорируя очень неприцельный встречный огонь. На ходу закидываю дымовые гранаты в разбитые окна цеха, расстреливаю выглянувшего стрелка с М4А1, после чего врываюсь в задымленный цех.

— Отступаем! — раздалась команда.

— Поздно отступать! — крикнул я в ответ и открыл огонь.

Четверых я срезал сразу, включая гипотетического командира, после чего в окно цеха влетел Кувалда и атаковал оставшихся.

Всё было кончено ещё до того, как выдохлась вторая партия дымовых шашек.

— Кувалда, Ящур — берите троих бойцов и обыщите остальной цех, — приказал я. — Подкосин — оцепить периметр. Шув, идём, надо найти склад готовой продукции.

Некий Антон, работавший на «Красном Выборжце» ещё до всех этих событий, поведал Пронину, что тут просто гора качественного металлопроката, который может закрыть потребности Коммуны в готовом металлопрокате на несколько месяцев.

Хранилище обнаружилось в том же цеху и являло собой большое помещение, полное металлических изделий и ящиков. Выглядело дорого и богато, но надо как-то вывезти всё это на Васильевский…

— Контакт! — раздалось из динамика сообщение от старшего сержанта Подкосина. — Мертвецы! Минимум двенадцать шустряков!

С северной стороны цеха раздались частые выстрелы. Ну, снова-здорово. На наш небольшой праздник смерти прибыли новые гости…

— Шув, — позвал я супер.

Бежим по длинному цеху, вдоль рельс, к месту боестолкновения.

Контакт произошёл на внутренней территории, перед проходной, куда очень быстро проникли шустрые зомби. Явно, что они из «свежачка», то есть обратились сравнительно недавно, что отлично видно по сохранности одежды и её особенности.

Двое шустряков были в качественной артефактной броне, причём на одном была пуленепробиваемая кираса — попадающие пули мялись в паре сантиметров от металла, будто натыкаясь на невидимую преграду. Это точно какое-то особое свойство кирасы.

Одного бойца Подкосина повалили и потащили его прочь, чтобы в более спокойной обстановке извлечь его из брони и потом сожрать. Длинной очередью на тридцать патронов прекращаю это безобразие, а затем перевожу прицел на других шустряков, активно прыгающих по стенам и крыше проходной.

Тут раздался грохот и бетонная стена завода была повалена здоровенным рамой, который быстро оценил ситуацию и побежал ко мне. За ним последовало ещё пять рам калибром поменьше. Здоровенные ублюдки тоже не тратили время на раздумья и кинулись в атаку.

Эти тоже из «свежачка», ведь элементы бронирования не успели поржаветь, а изорванная метаморфозами одежда сохраняла остатки чистоты. Зомби никогда не стирают свои шмотки, не меняют их на новые, поэтому всегда грязны и вонючи. А эти ещё не успели завоняться и загрязниться.

Пулемёт против рамы малоэффективен, он может «сожрать» грудью хоть полный цинк, а в голову надо ещё как-то попасть. Отпускаю висящий на ремне пулемёт и берусь за топор.

Тварь, выступившая против меня, представляла собой уже непонятно какую по счёту мутацию исходного рамы.

Борис Кандинский, в ходе своих исследований, установил, что есть три устойчивых мутации рам. Первая отличается наличием аномально утолщённых костей всего тела и среднего утолщения костей черепа, вторая примечательна наличием очень толстых черепных костей, достигающих толщины до пяти сантиметров, а третья, вдобавок к аномальному утолщению костей, получает гипертрофию мышечной массы, но в ущерб размеру мозга.

У этого же была очень большая голова, в которую вросла немецкая стальная каска, а мышц было столько, что я не понимаю, как он двигается так быстро. А двигался он очень быстро, даже для тренированного живого человека.

Активирую лезвие топора и отскакиваю от захвата, попутно нанося удар по левой лапище рамы. Плоть была прожжена, лезвие достигло кости, но я вынужден был прервать удар и вынуть топор, так как рама замахнулся для удара прямо мне в голову. Я это понял по взгляду его мёртвых глаз, горящих сейчас мертвецким гневом.

Лапа пролетела в паре сантиметров над отклонённой головой, а затем я получил прямой удар в грудь. Мощь его была сокрушительна, ведь даже амортизирующая подкладка не сумела погасить весь импульс и у меня едва не выбило дыхание.

Отлетаю на пару метров, но рама не посчитал, что со мною покончено, поэтому прёт прямо на меня, с намерением растоптать и уничтожить.

Шув, прикончившая раму послабее, открыла огонь по черепу моего противника, но тот проявил взвешенность и даже не обратил на это внимания. Его целью был я, конкретно я, как самый опасный.

— В колено! — крикнул я и произвёл эталонный альфа-перекат.

Нога рамы вдавила тонкий асфальт на пару сантиметров, после чего в неё прилетела очередь от Шув. Суставы — это очень уязвимое место не только у людей, но и у зомби.

Через пролом в стене начали валить обычные зомби, но их встретил пулемётчик со второго этажа цеха.

В моё противостояние с рамой вмешался Кувалда, с разбега врезавшийся в него и поваливший на лопатки. Рама сильнее, поэтому Кувалда имеет все шансы проиграть в этом противостоянии.

Я сразу же подбежал и со всей силы рубанул по зафиксированному Кувалдой черепу рамы. Раскалённый металл неохотно прожигал костяную броню, которая проявила не только высокую бронированность, но и незаурядную термостойкость. Тем не менее, кость поддалась и мозги рамы начали стремительно вариться.

— О-о-ох… — отшатнулся я и упал на колено.

Маска Тесея отвалилась от лица и упала на растрескавшийся асфальт, после чего от неё отвалилась ещё одна.

IV — Урфин Джюс (не активировано)'

— Издеваешься?.. — прошептал я.

/17 июля 2022 года, г. Санкт-Петербург, Васильевский остров, Коммуна, морской вокзал/

— Ну, с богами! — произнёс я и с усилием бросил бутылку шампанского в борт корабля.

Силы я приложил много, поэтому бутылка разбилась вдребезги, окатив борт пенистой жидкостью.

— Это к удаче, — веским тоном произнёс старший мичман Аршанин.

— Однозначно, — улыбнулся я.

Фрегат уже спущен на воду и именован — на корме висит табличка «Олифант». Назвали мы его так в честь флагмана Балтийского флота, одноимённого трёхмачтового фрегата, спроектированного лично Петром I.

Ритуал выполнен, поэтому пришло время взойти на корабль и начать устройство экипажа.

Всего экипаж будет насчитывать примерно двести человек, сто семьдесят из которых — абордажная команда. Всё дело в том, что это, в первую очередь, морской транспорт, а уже потом боевой корабль, поэтому ключевое значение будет иметь огневая мощь. К тому же, надо понимать, что основные угрозы мы видим на суше, а не на море. А если мы наткнёмся на кого-то серьёзного в море, то нам, так и так, крышка, ведь судно ни разу не боевое. Одно попадание из гаубицы ниже ватерлинии — всё, нам конец.

Поднимаюсь на палубу и иду к штурвалу. Тут тоже модернизация — мостик оборудован рубкой из стали и толстого бронестекла. По всей палубе размещены боевые стрелковые ячейки, а ещё есть две бортовые турели с башнями от БМП-2 — сняли их с повреждённых бронемашин, привезённых из Северно-Приморской части, где было потеряно два взвода военных, пытавшихся вытащить из окружения батарею 120-миллиметровых миномётов 2Б11, принадлежавших к десантникам. Не получилось.

Группа сталкеров сумела найти место гибели бойцов, и причиной их гибели послужили не зомби, как все думали, а суперы. БМП-2 были уничтожены некой сверхспособностью — каменные глыбы разрушили двигательные отсеки обеих машин. Оружие и боеприпасы растащили, поэтому это были обычные остовы техники, с рабочими орудиями.

Теперь орудия стоят в самодельных турелях, вместе с ПТУРами «Конкурс».

Плавучести фрегата две новые башни на пользу не пошли, но расчёты говорят, что он ещё походит…

— Капитан, экипаж готов, — сообщил мне старший мичман Аршанин.

— Отдать швартовы! — скомандовал я.

— Есть отдать швартовы! — выкрикнул старший мичман.

Припасы в трюме, экипаж в кубриках, двигатель на холостом ходу, всё готово, поэтому можно отправляться в путь.

С нами восемьдесят шесть добровольцев из ополчения Коммуны, двадцать девять суперов, половина которых тоже из Коммуны, тринадцать человек из «трэша» Ящура, а ещё примерно восемьдесят бойцов обещает полковник Краснодубов, как только мы прибудем на Готланд.

Дизельный двигатель затарахтел и потянул фрегат прочь от причала.

На причале стояли обитатели Коммуны, провожающие своих родных и друзей в дальний путь.