Жаркое лето Мариуполя

В планшетке нашлось удостоверение сотрудника СБУ на имя подполковника Ткаченко Ильи Сергеевича, начальника сектора, а также командировочные документы на этого же сотрудника. Из них следовало, что сотрудник ГУ ВКР ДКР был командирован в сектор «Д» АТО две недели назад…

Андрей с удивлением рассматривал документы, которые пачкой просто вывалились из планшетки – замусоленные, запятнанные жирными пальцами. Перед ним лежали списки личного состава воинских частей, расшифровка позывных руководства и подразделений сектора, рапорта о расходах боеприпасов, потерях личного состава и утрате боевой техники… Все это богатство выглядело как куча макулатуры самого низкого пошиба.

В этот момент у входа в землянку послышались шаги и по ступенькам начал спускаться человек.

– Сергеич! Сергеич! – позвал спускающийся.

Андрей решился – сунул документы за пазуху, забросил планшетку глубоко под нары и отозвался.

– Заходите!

Плащ-палатка распахнулась, и Андрей увидел худощавого, среднего роста мужчину в обычной полевой «стекляшке»[62], коротко стриженного, с изрядно седой бородкой. На лице у вошедшего красовались обычные очки в круглой оправе, причем правая линза треснула по всей ширине.

Бородка и очки придавали вошедшему некое сходство с Антон Палычем Чеховым. Такая ассоциация пришла сразу на ум Андрею…

– Здрасте! А где Сергеич? – поинтересовался вошедший.

Андрей показал на нары:

– Его ищите?

– Точно! Ах, скотина, опять нажрался! – очкарик присел у нар и схватил канистру. – Сука, это же мой последний спирт!

Тут он повернулся к Андрею.

– А вы собственно кто?

– Подполковник Шевченко, старший опергруппы СБУ в секторе «М». Приехал сюда с командующим, вот решил найти коллег…

– Ну так вы его нашли. Это тело и есть ваш коллега, – очкарик бесцеремонно пнул лежащего в бок. – Я ему отдал на хранение мой спирт, потому что иначе местные воины вылакали бы все за раз. А у него самое безопасное место. Все-таки к особисту не сунутся, я так подумал. Можно, конечно, к генералу отдать на хранение, но там же и генерал, и его свита. Точно выжрали бы, – тараторил вошедший, сноровисто проверяя пульс на руке у лежащего.

– Простите, не представился. Майор Бункевич Олег Петрович, начальник медслужбы 30-й бригады, – очки медика блеснули при резком повороте головы, – вернее того, что от нее осталось. – Помогите мне вытащить вашего коллегу. Поставлю ему капельницу. Физраствор, слава богу, мне подвезли…

Нисколько не брезгуя прикасаться к вонючему телу, медик подхватил его подмышки и принялся стаскивать с нар. Андрею ничего не оставалось, как присоединиться.

На воздухе оказалось полегче. Хотя вонь, идущая от коллеги, просто выворачивала Андрея наизнанку. Благо, до палатки медиков было недалеко.

В палатке никого не было. Олег просто свалил тело контрразведчика на первую попавшуюся раскладную койку, закинул ноги и принялся стаскивать камуфляжную куртку. Андрей так и стоял в полном обалдении.

– Ээээ, Олег Петрович, а как же его блиндаж? Там же никого. А у него там оружие, документы, может, еще что…

– Ой, не берите в голову, – отмахнулся медик. – Ну кто полезет в землянку к особисту? Спирт я забрал, а больше там ничего интересного. Помогите-ка мне лучше.

Вдвоем они быстро стянули верхнюю одежду с тела. Омерзительно воняющий ком Олег просто швырнул в угол палатки.

– Так, сейчас… – он сноровисто подключил систему к вене на левой руке особиста и пристроил стойку поближе к койке. – Вот и все. Мой врачебный долг выполнен. Хотите чаю?

Андрей просто офигел от всего случившегося и на какое-то время завис от вопроса. Потом кивнул утвердительно.

– Да, давайте…

Прихлебывая горячий чай, Андрей посматривал на странного врача. Тот ни секунды не сидел на месте, не переставая крутился, что-то перекладывал, проверял. Руки его находились в постоянном движении и, казалось, живут своей жизнью. Перехватив внимательный взгляд Андрея, медик мелко захихикал:

– Не обращайте внимания… Это гиперактивность. Последствия постоянного перевозбуждения.

– Хорошо, что вы это осознаете, док, – осторожно отметил Андрей.

– Да… Осознаю. И понимаю, как это аукнется мне через несколько лет. Если доживу, – доктор схватил пинцетом сигарету и жадно закурил.

– Майор, а что с моим коллегой? Поговорить получится?

– Увы… Товарищ подполковник пьет активно уже неделю. До этого ежедневные употребления я не считаю. Неделю он пьет до потери сознания. Выводить его я буду суток двое. К тому же, нервная система у него расшатана. Как он отреагирует на выход из запоя, не известно.

– С чего она у него расшатана? – усмехнулся Андрей. – За две недели?

– Ну, товарищ подполковник в первый же день попал под обстрел, и это оказалось для него причиной серьезной панической атаки. Я определяю в его поведении два фактора: повторяющиеся психотравмирующие ситуации и недостаточная способность к преодолению кризиса. – Медик величественно взмахнул пинцетом с зажатой в нем сигаретой.

– Все это в совокупности привело к ураганному нарастанию тревожного состояния. В результате мы имеем вот такой результат. Эх, какой тут фактический материал, – без перехода соскочил Бункевич на другую тему. – Если бы мои коллеги по академии знали, они бы умерли от зависти! Тут за одну ротацию можно на десяток докторских по психиатрии и психофизиологии набрать! Какой материал, какой фактаж!

Андрей отставил кружку с чаем и осторожно спросил:

– Док, а вы сами как себя чувствуете?

– Бросьте! Бросьте, товарищ подполковник… Я не сошел с ума. Хотя психика здесь подвергается серьезнейшим нагрузкам. – Олег отвернулся и выкинул окурок в пустой цинк из-под патронов, служащий мусорным ведром.

– Понимаете, я ведь вообще-то не хирург и даже не терапевт. Я психиатр по диплому. В войсках работал психологом. Служил себе спокойно, караульных проверял, да новобранцев, – уже нормальным голосом продолжил медик. – А тут на сегодняшний день нас из всего офицерского состава медсанбата бригады остался я один. И за последний месяц у меня была колоссальная практика. Пришлось вспоминать все, чему меня учили в мединституте. Вроде, как получилось. По крайней мере, не один десяток раненых я вытащил. Верите, – снова оживился он, – пришлось даже ампутацию проводить в полевых условиях! Я справился!

– Доктор, скажите, – перебил врача Андрей. – Потери в бригаде большие?

– Убитых – процентов 10–15. Раненых побольше. Контузии не считаю, – спокойно произнес Бункевич. – Причем последние несколько дней в основном убитые. Раненых практически нет. Обстрелы из крупных калибров дают мало раненых. Человека просто рвет на части взрывной волной. Не обязательно даже попадание в технику. Капитана видели? Ну, при подъезде?

– Ага. Жутковатое зрелище, – поежился Андрей.

– Четыре дня назад. Ехали на МТЛБешке.[63] Близкий разрыв. Машину с дороги сбросило. Всех с брони просто смело. А его, видите, наверх зашвырнуло. Точнее, часть его.

– Слушай, Олег, но если арта противника накрывает наших всего в километре отсюда, почему лагерь не перебазируется? Вы же получаетесь в зоне досягаемости! Почему дальше не уйдете?

– Верно, в зоне досягаемости, – кивнул доктор. – А почему не уходим… Пойдемте, товарищ подполковник, покажу кое-что. – Бункевич затушил очередную сигарету и резво поднялся. – Пойдемте-пойдемте, вам будет интересно…

Выйдя из палатки, они двинулись в сторону небольшой стоянки техники, где брызгала вспышками сварка и лязгали инструменты.

За техникой, под раскидистой акацией, был расстелен длинный брезент, на котором валялись черные обгоревшие бревна. Что это не бревна, Андрей понял только тогда, когда медик присел у брезента и спокойно пояснил:

– Четыре человека. Последние два наши бензовоза были. Водятлы[64] и сопровождающие. Прапор и три бойца. Только стали на заправочный пункт, и тут прилетело. Накрыло одним пакетом. Прямое попадание. Так что сгорели быстро.

Андрея прошиб холодный пот, хотя был жаркий августовский день. Мозг сразу связал запах жареного мяса с этими черными головешками, и желудок его чуть не вывернулся наружу. Сглотнув комок в горле, Андрей только и смог выдавить:

– Давно?

– Вчера вечером. Собирались уже похоронить, но тут команда пришла, все тела вывозить. Будут на родину отправлять, – абсолютно спокойно рассказывал Олег. – Хотя что тут везти? Пропеклись пацаны до корочки…

Больше вести общение с таким собеседником Андрей не мог и поспешил распрощаться.

– Вы сильно не удивляйтесь поведению наших – что бойцов, что офицеров. Все 100 %, кто вышел из-под Изварино, контуженные, да не по одному разу. А мозг штука темная, неизученная. Как поведет себя в дальнейшем, никто не знает, – напутствовал Бункевич Андрея, пожимая ему руку на прощание.

У машин сектора «М» Андрей увидел старшего охраны Сашу и его бойцов.

– Что командующий? Не подошел еще?

– Не, хотя, вроде, как скоро должны, – отозвался Саша, рассматривая временный лагерь войск сектора «Д».

– Иваныч, ты что какой-то бледный? Съел чего-то не того? – участливо спросил Саша, оглядываясь на Шевченко.

Андрей судорожно сглотнул, сдерживая рвотные позывы. Сделал несколько глубоких входов, прогоняя тошноту.

– Не, чайку попил только…

Идти никуда не хотелось. Андрей сел в кабину Амарока, закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья. Однако воображение тут же снова нарисовало черные головешки и запах жареного мяса. Спасаясь от накатившей тошноты, он резко дернулся и открыл глаза.

«Бля, как во время пьянки… Вертолетиков только не хватает, – пытался переключиться на другие мысли Андрей. – Естественно, что они тут так бухают. Никакая психика не выдержит…».

Он тяжело вылез из машины и облокотился на капот. Вдруг отчетливо захотелось закурить, хотя раньше Андрей никогда этой заразой не баловался.

«Наверное, хочется дымом запах забить, – отрешенно подумал он. – Скорей бы свалить отсюда. Ну его на фиг, этот сектор Д, и всю антитеррористическую операцию, пытки, «библиотеку»… Вернусь в Киев – сразу в отпуск. Забыть этот кошмар… Смотаюсь за границу. Море, коктейли, новые впечатления…»

Такими мыслями Андрей привел себя боле-менее в чувство. Нацгвардейцы кидали на него удивленные взгляды, не понимая, что с ним произошло.

– Парни, водичка есть? – поинтересовался Андрей у них.

– Берите, товарищ подполковник, – улыбнувшись, протянул ему полторашку минералки сержант-контрактник. – Видно, что болеете. Вечер был насыщенным?

– Типа того, – пробурчал Андрей, прикладываясь к горлышку.

Спустя 10 минут из-за командирских блиндажей показались «Аскет» с начальником разведки. Рядом с ними шел явно усталый полковник ВСУ, который практически не отличался от окружающих военных потрепанностью формы, разбитой обувью и небритостью.

– Завтра обещают горючку подогнать, и мы сразу отсюда сдергиваем, – закончил полковник начатую ранее фразу. – Надо оторваться еще. Думаю, место определят где-то под Волновахой. Так что смотрите, граница севернее Авило-Успенки открыта. Советую, кстати, вам возвращаться через Старобешево. Южнее нас, думаю, уже ДРГ[65] русских шастают.