Жаркое лето Мариуполя

12

Утром, когда еще ночная свежесть приятно охлаждала лицо, Андрей сидел на лавочке у терминала, ожидая выезда командующего. Начальник охраны, весёлый крепкий капитан Саша из «Мустангов», предложил занять место в автомобиле, но Андрей отказался.

– Насижусь еще. Весь день в этой коробке мотаться.

– Это да, – протянул Саша. – Тогда я маякну, когда «Аскет» выйдет. Подходи к стоянке.

На улицу потянулись первые ранние пташки из «Днепра». Кто-то покурить, кто-то на пробежку. А кто-то вышел с чашкой кофе почитать новости на планшете.

– Доброе утро, Иваныч! – поприветствовал Андрея Миша-хакер. – Куда это ты такой военный?

– С командующим. Покатаемся по сектору, – Андрей подавил зевок. – А ты чего в такую рань вскочил? Только 6 утра. Я думал хакеры по ночам трудятся, а потом спят до полудня.

– Да мы тоже сейчас на выезд, – Миша отхлебнул кофе из огромной кружки. – Гости на сафари приехали, будем сопровождать.

– Что за сафари? – лениво спросил Андрей, наблюдая, как двое бойцов «Днепра» во всю молотят грушу, сделанную из обычного мешка.

– Да наши спонсоры из Днепропетровска приезжают. Командование им сафари под Марьинкой устраивает, – словоохотливо пояснил Миша.

– На кого сафари? Охота же запрещена в Донецкой области, – по-прежнему, не понимая, уставился на собеседника Андрей.

– Да на «сепаров» же, – хохотнул Миша. – Они ж охотники все. Стволы там по несколько десятков тысяч долларов. Вот и приезжают поохотиться на людей. Заодно нам всяких ништяков подкидывают. Прошлый раз классный ночник подогнали. В этот раз обещали обувь привезти. Для них копейки, а батальону польза. А они все снайперский курс на нашей базе проходили. Теперь вот в реальной обстановке применяют.

– А, ну раз так, тогда, конечно. Дело нужное, – медленно процедил Андрей сквозь зубы, переваривая информацию.

«Ни хера себе! Это что ж получается – серьезным пацанам уже скучно просто в казино острые ощущения получать или на охоте. Захотелось на людей поохотиться! Бля, это что ж за звери?! Хотя звери лучше – они для удовольствия не убивают…».

С невеселыми мыслями Андрей побрел на стоянку. Там уже грузилась охрана. Начальник разведки сектора подполковник Сергей из командования Нацгвардии весело пропел:

– Нас утро встречает прохладой! Любимая, что ж ты не рада? – и, видя, хмурое лицо Андрея, перешел на серьезный тон. – Что случилось, Иваныч? Че такой хмурый с утра? Ехать не хочешь?

– Не. Все нормально. Не бери в голову, – отмахнулся Шевченко. – Что там «Аскет», скоро?

– Уже выходит. Так что давай грузись. Ты с нами, в «амарок». Охрана на «кугуаре» сзади пойдет.

Через 15 минут, после традиционного мата в исполнении Рудницкого в адрес своих подчиненных, которые долго спят и которых он, целый генерал, должен ждать по утрам, маленькая колонна выдвинулась в путь. Ехать им предстояло за Амвросиевку, где в полях разместились остатки сектора «Д», вышедшие из Изваринского котла…

Чем дальше они продвигались в сторону Саур-Могилы, тем явственнее становилось дыхание войны. Все реже попадался навстречу гражданский транспорт. Все больше по сторонам виднелось брошенных хат. Все чаще в посадках усматривались явные следы стоянок техники, которую маскировали срубленными деревьями – ярко-зеленая листва моментально желтела и съёживалась под южным солнцем.

Начальник разведки оторвался от карты:

– Ну, вроде, как через пару километров должны приехать.

– Вроде! – передразнил его «Аскет». – Ты разведчик или кто?

– Дык, тарьщ генерал, связь же сами знаете какая. Толком ничего не слышно. А мобильниками они как-то не хотят пользоваться.

– Наученные, – горько вздохнул Рудницкий. – Говорят, что по сигналам мобильника наших много раз накрывали артой[61]. Теперь у многих табу на использование телефонов.

Андрей ехал молча, внимательно всматриваясь в мелькающий за окном пейзаж. То, что они приближаются к реальной зоне боевых действий, для него не было секретом. Поэтому он чувствовал себя очень неуверенно в легковом автомобиле, даже таком навороченном, как Амарок. Но то, что казалось крутым в тыловом Мариуполе, здесь, в прифронтовой зоне, становилось глупыми понтами.

– А что мы два Кугуара не взяли? – развернулся он к «Аскету», провожая взглядом сваленный в кювет сгоревший явно армейский КрАЗ.

– Что, страшно? – улыбнулся тот.

– Неуютно. Чувствую себя как в бане – голым и беззащитным.

– Понимаю. Сам такой, – посерьезнел «Аскет». – Не на ходу второй. Вообще, говно машина. В городе еще ничего. А как с асфальта съедет – все, туши свет.

– О, вон впереди наши вояки. Сейчас дорогу и спросим, – радостно воскликнул разведчик с переднего сиденья.

– А вдруг не наши, – пробурчал Андрей.

– Да у них флаг вон наш, нормально все, – успокоил Сергей.

Их Амарок остановился возле БМП, что стояла с отсутствующей гусеницей с левого борта. Более дикого сочетания транспортных средств трудно было представить – белоснежный, представительский внедорожник и разбитая, грязная боевая машина…

На броне меланхолично курил боец. Форма его была настолько грязной, что на ней невозможно было разглядеть пятна камуфляжа. Сдвинутый на затылок шлемофон открывал полоску белого лба. Вернее, он был не белый – просто чище черного от копоти и грязи лица.

– Боец, где начальство? – крикнул ему в открытое окно Андрей, сидящий рядом с командующим.

– А прямо, вдоль посадки езжай. Доедешь до капитана, поворачивай налево. Там метров 200 и увидишь, – спокойно ответил боец, не вставая и даже не вынимая сигарету изо рта.

– До какого капитана? – Андрей начал раздражаться.

– Увидишь. Не ссыте, мимо не проедете, – боец выплюнул окурок и полез внутрь БМП.

– Ты что-нибудь понял? – своим обычным басом спросил Рудницкий.

– Нет, – покачал головой Андрей. – Поехали пока прямо.

Он обратил внимание, что Рудницкий, который был нетерпим к нарушениям устава, не сделал даже попытки одернуть солдата за неподобающее поведение. «Не к добру это…», – подумал Андрей и оглянулся. Кугуар сопровождения шел сзади, чуть отстав из-за пыли. В этот момент их Амарок резко затормозил, и Андрей ткнулся каской в подголовник переднего сиденья.

– Смотрите, товарищ генерал, – севшим голосом пробормотал водитель.

Впереди, на стыке двух посадок, на линии электропередач висела часть тела человека… Ног у тела не было. Видимо, взрывом человека порвало на две части и верхнюю забросило на провода.

– Давай потихоньку вперед, – почему-то шепотом приказал водителю Рудницкий.

Медленно машина поползла по грунтовке.

– Мать твою! Вот тебе и капитан… – вырвалось у Андрея. На теле присутствовали остатки обгорелой формы. Причем правая сторона с плечом прекрасно сохранилась, и на плече отчетливо виднелся погон с четырьмя звездочками. Голова у покойника тоже была целой, и им прекрасно был виден белоснежный оскал зубов да светлые волосы, которые весело трепал ветерок. На останках сидел, переминаясь с лапы на лапу, здоровенный черный ворон.

– Звиздец! Вот это указатель… – выругался Рудницкий. – Что стал? Давай налево, как сказал тот чмошник!

– Он что, его жрет? – сдавленным голосом произнес Сергей.

– Даже знать не хочу. – отрезал Рудницкий. – Поехали!

Водитель газанул, и от резкого звука ворон тяжело взлетел, разразившись вдогонку машинам хриплым карканьем.

В открытые окна ощутимо пахнуло сладковатой трупной вонью…

Машины их маленького каравана свернули налево и вдоль очередной посадки двинулись в сторону места дислокации вышедшей из Изваринского котла группировки украинских войск.

Провисшие под тяжестью тела провода ЛЭП задевали верхушки деревьев, где яркая зелень уже сменялась выгоревшей листвой – в Приазовье солнце убивает растительность быстро… Но еще быстрее ее убивали люди, оставившие следы своей деятельности в виде воронок, вывороченных взрывами деревьев, посеченных осколками стволов и перепаханных гусеницами полей…

Через 200 метров, как и обещал боец, дорогу им преградил самодельный шлагбаум, у которого стояло несколько военных. Все как на подбор в грязнющей форме, но для разнообразия – с чистыми лицами.

– Хоть на КПП нашли чистых, – пробурчал начальник разведки. – А все равно – оборванцы какие-то…

– Хорош трындеть, – оборвал его Рудницкий. – Не болтай языком. Мы тут в гостях, а они вчера только из окружения вырвались.

На КПП их долго не проверяли. Старший поста, представившись сержантом 30-й механизированной бригады Гонтаревым, показал, где стоят машины управления, и открыл шлагбаум.

– Так, Сергей, ты со мной. Идем к руководству. «Булат», ты с нами? – Рудницкий грузно вылез из джипа.

– Думаю, сначала найду своих, пообщаюсь. Потом подойду, – предложил Андрей, закидывая автомат за спину.

Небольшой лагерь располагался в зеленой зоне на стыке двух посадок, где деревья образовали что-то вроде небольшой рощицы. Деревья эти безжалостно вырубались со всех сторон военными, которые подготавливали места для стоянки техники, накаты для блиндажей, да и просто на дрова. Маленькая рощица была наполнена шумом работающих двигателей, стуком топоров, да лязгом металлических деталей – механики и техники лихорадочно пытались восстановить как можно больше боевых машин.

Андрей попытался узнать у встречных офицеров, где можно найти военных контрразведчиков. Однако все только отмахивались, а один просто злобно спросил: «Каких тебе контрразведчиков? Тех, кто съеб. ся в первый день с командующим и бросил всю группировку?»

Однако, используя логику и знание принципов работы военных контриков, Андрей двинулся в сторону командирских машин. И тут ему улыбнулась удача – один лейтенант ткнул пальцем в блиндаж, вход в который был завешен плащ-палаткой.

– Там особист живет. Только его с вечера никто не видел.

– А чего у вас все в землянках? – поинтересовался Андрей у лейтенанта, уже спускаясь по земляным ступенькам.

– Те, кто жил в палатках, давно червей кормят, – равнодушно бросил лейтенант. – Нас тут только вчера крепко накрыли. Хочешь жить – зарывайся глубже.

Андрей постучал по дереву опалубки. Никакого ответа он не услышал, поэтому решил не ждать разрешения – откинул плащ-палатку и, пригнувшись из-за низкого перекрытия, шагнул в землянку.

В лицо ударила жуткая смесь перегара, запах немытого тела и мочи. Присмотревшись в царящем в землянке полумраке, Андрей увидел грубо сбитые из неошкуренных бревен нары, на которых на разорванном спальнике валялся человек в мятой военной форме. Сбившиеся грязные волосы, многодневная щетина, грязные руки, промокшие от собственной мочи брюки, дополняли картину. Человек находился в состоянии жесточайшего алкогольного опьянения. Андрей в шоке сделал шаг и наткнулся на алюминиевую 10-литровую канистру, валявшуюся на утоптанном земляном полу. Канистра отозвалась глухим бултыханием, судя по которому в ней оставалось не меньше половины…

Чувствуя, как к горлу подкатывает рвотный спазм, Андрей огляделся в землянке. Рядом с нарами на земле валялся рюкзак, под которым Андрей увидел автомат. Он поднял его, сдул землю и тут увидел в боковом кармане рюкзака офицерскую планшетку.