Ветер в клетке

– Это прекрасно, ведь я тоже их не люблю, – парирует Оушэн. – Достаточно капризной певчей птички, которую я поймал в свою клетку.

– Я – водолей по знаку зодиака. Знак воздушный. Ветер не удержишь в клетке.

– Если он сам этого не захочет, – шепчет Оушэн. – А ты хочешь, Мира. Очень хочешь, – с этими словами, одна рука Оушэна задирает мой топ, обнажая грудь. Я теряю разум, ощущая, как его теплая ладонь сжимает мою грудь, согревая. Зажимая затвердевший сосок между большим и указательным, он покрывает поцелуями мою шею, выдыхая:

– Идеальная малышка. Ты даже представить себе не можешь, насколько ценна здесь натуральная грудь, – горячим шепотом отвешивает мне комплимент Оушэн.

– Проклятье. Тогда сейчас ты баснословно богат, – вырывается у меня флиртующим тоном. Я не могу устоять, мысли спутались. Низ живота бешено пульсирует в такт движению его ладони. – Чего ты от меня хочешь? Если трахнуть, то у тебя ничего не выйдет. Мне нельзя сейчас, и я не сплю с незнакомцами.

– Все женщины притворяются «не такими». Было бы странно, если бы ты говорила иначе.

– А я, правда, «не такая». Ты бы поседел, если бы узнал, когда у меня в последний раз был секс. В любом случае, он был только в серьезных отношениях. Поэтому, давай договоримся: раз уж ты заманил меня сюда, молчи и будь обогревателем. Утром мы забудем об этой ночи и разойдемся навсегда.

– Все сказала? Это все, чего ты хочешь?

– Определенно. А вот чего хочешь и добиваешься ты, мне не ясно.

– Хочу, чтобы ты повернулась ко мне, – благосклонно выдает Оушэн. – Хочу сосать, кусать, вылизывать тебя, пока не станешь такой мокрой, что с легкостью примешь мой большой член в свою щелку, – сдавленно шепчет он, заставляя кровь интенсивно прильнуть к щекам.

– Ты извращенец? Зачем говорить все это? – у меня в горле сохнет, его рука одномоментно спускается на мой живот. – Замолчи.

– Я не хочу молчать, я тебя хочу. У мужчин только так и бывает, мы выбираем новую жертву за секунду. Ты зацепила меня. С первого взгляда. Я немного голову потерял, из колеи вышел…сам не ожидал этого. Но я не буду настаивать, Мира. Мы не будем заниматься сексом, пока ты сама меня не попросишь. Пока умолять не начнешь. Я не причиню тебе вреда или зла. Я обещаю. Клянусь. Все будет хорошо, – немного маниакальным тоном гипнотизирует меня он. Я не понимаю, почему в его «клянусь» так много отчаяния и боли, что иней по позвонкам бежит.

В его словах что-то есть. Что-то важное о нем. Что-то настоящее, проглядывающее через призму сдержанной и показной холодности. Что-то реальное и истекающее кровью…по крайней мере, так это ощущается.

– С тобой ничего не случится. Я обещаю тебе, – снова успокаивает меня он, но почему-то эти его слова не могут не настораживать.

– Почему ты постоянно это повторяешь, как будто будет наоборот? – интересуюсь я, ощущая, как его горячая ладонь вновь ласкает мое тело, окуная его в горящую негу. – Ах…

– Не знаю. Разве? – тяжело дыша, он ныряет ладонью в мои леггинсы, накрывая промежность. – Черт. Хочу попробовать тебя на вкус. Ты так пахнешь, – замечает Оушэн, утыкаясь губами в мой затылок.

– Чем же?

– Земляникой, лесом после дождя. Ветром, – делая глубокий вдох, перечисляет он.

– Ты так красиво говоришь. Ты тоже писатель?

– Отчасти. В юности я писал стихи, до тех пор, пока их не нашла мать и не выбросила в ближайший камин. Этот талант так и остался нереализованным. Поэтому я могу бесконечно рассказывать тебе о том, что хотел бы сейчас с тобой сделать.

– Ну, давай, попробуй. Соблазни меня, – провоцирую Оушэна я, сгорая от нетерпения вновь услышать что-то приятное от такого мужчины.

– Если бы у нас было банальное свидание. В ресторане с продолжением в красивом отеле…

– Я бы точно сейчас не отказалась упасть на удобную кровать, – вставляю я, вспоминая о том, что на песке лежать далеко не так удобно, как на ортопедическом матраце.

– Молчи, – повелевает он. – Я бы опустился перед кроватью, взял твою ножку, снял бы с нее туфли. Потом вторую. Сделал бы тебе массаж ног и пальцев. Они у тебя очень красивые, изящные, я сразу это заметил. Покрыл бы лодыжку поцелуями, замечая, как плывет твой взгляд, – вкрадчиво продолжает Оушэн, лишая меня дара речи и способности дышать. – Мне нравится долгая прелюдия, игра, азарт. И для меня важно, когда женщина кончает для меня так, как и ни с кем «до». Я б проверил, насколько ты раскрепощена и чувственна…

– Как? Есть особая техника? – нервно сглатывая, успеваю задать вопрос я, пока мой разум окончательно не улетел в нирвану.

– Не техника. Только истинный полет вдохновения. Каждой нужен свой подход.

– И какой подход ты выбрал бы для меня?

– Я бы поставил тебя на четвереньки. Посередине огромной постели, – выдыхает он с искренним волнением, которое звучит, словно небесная манна, льющаяся из-за закрытых туч. – Хочу избавить от остатков одежды твое красивое тело, рассмотреть попку. Раздвинуть ягодицы и коснуться тебя там языком. Потом…вылизывать тебя, пока твои стоны не станут требовательными, хриплыми, такими отчаянными, безумными…, – Оушэн толкается в меня членом, едва сдерживая нарастающее желание. – Черт, Мира. Я не могу.

– Продолжай, говори. Прошу тебя, – прогибаюсь в его руках, осознавая, что мы оба находимся в каком-то странном состоянии сознания. Лапы скромности и стеснения разжимают меня, и я, на мгновения, забываю обо всем на свете.

– Потом, я бы перешел языком к твоим губам, – мы оба понимаем, что он говорит не о тех, которые обычно кусают перед важным событием. – Какие они у тебя? Маленькие или большие? Ты мне расскажешь?

– Маленькие, – тихо отвечаю я, испытывая дико смущение.

– Какая послушная девочка. Ты мне все расскажешь. Абсолютно все, каждый секрет, Мира. Подаришь карту своего оргазма?

– А что это?

– Список эрогенных зон в порядке возрастания. У каждой этот список разный, – говорит так, словно за свою жизнь пролистнул немало таких.

– А без карты никак?

– С картой лучше. Я не отпускаю свою жертву без трех оргазмов, – усмехается Оушэн.

Оу, трех. Трех за ночь? У меня с Майком ни одного за годы совместной жизни не было, только наедине с собой.

– В первый раз слышу, чтобы опытному и взрослому мужчине такая карта нужна.

– Тебе сопляки попадались, которым наплевать, получишь ли ты удовольствие. Эгоисты. Большинству мужчин насрать, мы слишком ленивые создания, чтобы изучать каждое женское тело. А в моменты возбуждения и вовсе не думаешь ни о чем, кроме как вдалбливаться в мягкую плоть и сбросить напряжение. Но ты познакомилась с законченным максималистом, Бель. Для меня существует лишь все или ничего. Так и с женщинами: вся или очередная проходящая. И ты уже не во второй категории, раз оказалась в этой палатке…я в постели всего себя отдаю, не сомневайся, – горячо усмехается Оушэн, все еще удивляя меня проснувшейся в нем разговорчивостью и пылкостью.

– Так на чем мы остановились? – он толкается в мои бедра, заставляя меня судорожно вздохнуть и ощутить очередную молнию, простреливающую все тело. – На твоих губах…я бы хотела этого, Мира. Провести по ним своим членом, дразнить тебя, пока ты с лицом, полным отчаянного выражения, не оседлаешь его. Ты будешь чувствовать себя грязной, виноватой, плохой…непослушной девочкой, трахающейся с едва знакомым мужчиной, шлюхой в пустыне. Но тебе будет слишком хорошо, чтобы противостоять собственным желаниям.

– Твоему члену пора спать, – плохо выговаривая слова, бросаю я, задыхаясь.

– Ему пора в твою упрямую и влажную щелку, – снова издевается он, покусывая мое плечо. Вампир одержимый. Сумасшедший. Что вообще, происходит?! – Так, до упора, – он вновь толкается в меня своим стояком – плавно, позволяя почувствовать, насколько он объемен и тверд. – Попроси меня.

Если честно, еще чуть-чуть и мое сознание провалится за точку невозврата и я буду делать все, что он скажет, словно нахожусь под воздействием заклятия Империо.

– Нет. Ты не дождешься. Но продолжай говорить, Оушэн, – пытаюсь казаться острой на слова я и делаю вид, что его красочные описаний эротических фантазий лишь забавляют меня. – Что бы ты сделал со мной дальше?

– Я все еще сзади, помнишь? – он возвращает наш разум к первоначальной картинке. – Я бы прижал твою голову к постели. Взял бы твои руки и скрестил их за спиной. Запястье к запястью, – в этот момент он проводит пальцем по вене в зоне браслетов. – Вошел бы медленно, сантиметр за сантиметром. Но до конца. А трахал бы тебя быстро. Сильно. Глубоко. Волосы сжать хочу, на себя потянуть…, – его дыхание тяжелеет, и мне кажется, один тон его голоса способен заставить меня сейчас кончить. Низкий, хриплый, мужественный. Я умираю от желания получить разрядку. – Ты прогнешься, чувствуя мой член в себе. Хочу быть везде, – Оушэн обхватывает мой подбородок и проталкивает большой палец между моими губами. Я сдаюсь в его плен, не в силах противостоять напору мужчины.

– Ты любишь делать минет?

– Я…да. Мне нравится. Любимому мужчине конечно.

– Блядь, я знал. А мне сделала бы? – одержимо бросает он, терзая мои губы и рот. Вторая его рука вновь накрывает мою промежность, а один из пальцев скользит внутрь меня. Я испускаю протяжный горловой стон, вращая бедрами.

– Просто скажи «да», Бель…

– Не сейчас.

– Я понимаю, ты еще не готова к настоящим взрослым играм. Но мне нравится наша милая и безопасная промо-версия. Тебя обижали много раз и это заметно…ты боишься вновь привязаться к кому-либо, и правильно делаешь, – мало того, что этот ублюдок читает меня, как открытую книгу, так он еще и смеет делать это вслух. – Но одна мысль, что тебе нравится минет, заводит меня.

– Ты сумасшедший. Знаешь об этом?

– Я просто темпераментный. Пусть этого и не скажешь на первый взгляд.

– Это пугает.

– И правильно, – он начинает интенсивнее и чаще толкаться в меня, усиливая вместе с тем давление пальцев на стенки моего лона. – Немного страха не помешает острым ощущениям. Блядь, да, – следующие минуты окончательно растворяются в бессознательном потоке бесконечного и нарастающего удовольствия. Я полностью присутствую в своем теле, ощущая каждый отклик и взрыв внутри, что провоцирует во мне Оушэн. Я чувствую себя расстроенной скрипкой, которая наконец-то попала в руки маэстро, что исправил ее под себя перед тем, как взяться за инструмент и сыграть на нем. Должна признать, он великолепный скрипач…

Еще пара толчков, и я кусаю его ладонь с высоким криком, начиная содрогаться и извиваться в спальном мешке, ощущая, как интенсивно сокращаются мои мышцы вокруг его пальцев.

– Черт, Боже, – выдыхаю я, зажмурив веки. Сухие губы, пересохший рот. Чувствую, как Оушэн напрягается, совершая глубокие и медленные толчки в мои бедра с глубоким и сдерживаемым рычанием, уходящим в низкий стон.

С ума сойти можно.

– Не говори, что ты кончил в штаны.

– Зачем говорить? Это и так ясно, – сдавленно усмехается мужчина, ослабляя хватку вокруг меня. Он опускается на спину, выравнивая дыхание, и я следую его примеру. – Чувствую себя подростком. Давно не испытывал ничего подобного, – замечает он ровным тоном, в котором я узнаю «прежнего» Оушэна. – Это классно.