Ветер в клетке

Глава 16

Мира

Я составила список природных мест на Бали, которые я должна обязательно посетить. Он вышел не маленьким: тридцать точек, храмов, вулканов, водопадов и источников. Какие-то из них – популярные и до жути банальные, какие-то – сокрытые от глаз рядового туриста. В любом случае, попутчиков на подобные вылазки и путешествия, почти всегда ищут в местном телеграм чате. И первым в списке моих непокорённых вершин, стал знаменитый вулкан Батур. На него взбираются ночью, к рассвету. Время в пути – три часа безумного кардио, в полной темноте, по тонкой тропинке в джунглях.

Признаться, я оттягивала эту затею до последнего. Я жутко боюсь насекомых в лесу, как и давления, что может подняться, как только я окажусь чуть выше уровня океана.

В итоге, группа собралась, я внесла предоплату гиду, и откладывать восхождение на Батур уже было некуда. Группу пообещали маленькую: всего пять человек. А это значит, меня должны ждать, если я буду отставать и задыхаться.

– Итак, все в сборе? – кидает клич наш гид, оглядывая нас с высоты своего высокого роста. – Пятеро должно быть. Где еще один?

– Он пишет в чате. Говорит, скоро будет, – отвечает одна из девушек, доставая из рюкзака бутылку воды.

– Все перекусить что-то взяли? Наверху жутко есть захочется. Да и бананами обезьян угостим, – подмигивает мне гид, когда я отправляю в рот желтый продолговатый фрукт.

– Черт, а я уже проголодалась, – бубню я с набитым ртом. – И вообще, написано же было: не опаздывать!

– А ты по-прежнему также пунктуальна, Мира? – я вздрагиваю от знакомого голоса всем своим телом и едва ли не давлюсь бананом.

Через две секунды, в нашем кругу собравшихся, появляется Оушэн.

Оушэн.

И эти льдисто-голубые глаза, способные остановить мое сердце и завести его снова.

Господи, что происходит? Оушэн живет в Дубае.

Он никак не может быть тут. Даже в появление Майкла мне верилось легче…

* * *

– Что ты здесь делаешь? – не в силах сдержать эмоций, я сразу перехожу в нападение. Если бы я умела испепелять взглядом, от Клэя сейчас осталась бы лишь горсть пепла, и я по его глазам вижу, что он прекрасно понимает, как я отношусь к тому, что он заявился на остров.

Это моя территория спокойствия, черт возьми! Моя медитация и мантра. Я почти постигла дзен, Клэйтон Оушэн. И если ты думаешь, что я так легко позволю тебе нарушить мой покой, то ты ошибаешься.

– Собираюсь в поход на вершину вулкана, – ровным тоном отзывается Оушэн. Девочки перешептываются за моей спиной, явно бурно обсуждая появление голубоглазого высокого красавца в сером спортивном костюме, а этот мерзавец еще и подмигивать им смеет.

– Ты здесь. На Бали. А должен быть за восемь тысяч километров отсюда, – напоминаю я.

– Должен. И? – с издевкой уточняет Оушэн, подразнивая меня.

Ненавижу. Всем сердцем ненавижу!

Так, что кричать об этом хочется.

– Тогда иди! Но без меня. Думаешь, я пойду на вершину с тобой? В твоем обществе? – расхожусь я, совершенно забыв о том, что на улице ночь и выбор моих дальнейших действий чертовски ограничен.

– А куда ты денешься, Мира? – пожимает плечами Оушэн. – Такси среди ночи не вызовешь, из нас тебя никто на виллу не отвезет, мы на вершину собираемся. Или хочешь остаться здесь одна, ночью, в окружении змей и насекомых? – ублюдок знает, чем меня напугать. Я говорила, что ненавижу его? Повторю еще раз.

– Так, Мира. Кто бы ни был этот мужчина, но он прав. Поэтому давай без истерик, – вставляет свои пять копеек Эрик, наш гид. – Мы здесь все в поход собрались. Давайте не тратить бесценное время, иначе опоздаем на вершину к рассвету.

Бросаю на Эрика укоризненный взор, ощущая, как закипает кровь в жилах.

– Хорошо. Идем! – яростно сотрясаю воздух своим голосом, проверяю работу фонарика и демонстративно отвернувшись, бегу вперед, начиная неистово быстрым шагом взбираться на гору.

Вокруг нас – джунгли и непроглядная тьма. И, несмотря на то, что идем мы по проложенной узкой тропинке, тревога не покидает. Я, правда, очень боюсь змей и поэтому внимательно освещаю фонарем свой путь и слежу за тем, чтобы не наступить на что-либо опасное и живое.

Я по-прежнему несусь первая, несмотря на то, что воздух в легких предательски заканчивается, а давление, связанное с подъемом в горы, еще больше усугубляют мое положение. Лишь гордость и нежелание видеть Оушэна служит мне сверхъестественным топливом. А вокруг по-прежнему тьма и лес, которому кажется, нет ни края, ни конца. И только когда под ногами появляется все больше вулканических камней, а подъем в гору становится еще круче, я понимаю, что дальше одна не справлюсь.

Тем временем, Оушэн упрямо следует прямо за мной. Эрик с девчонками плетется прямо за ним и развлекает девчонок-хохотушек, которые и пятнадцати минут без жалоб на усталость в ногах продержаться не могут.

Я тоже жутко устала. Хочу на ручки. Но одновременно я собираю силу воли в кулак и несказанно горжусь собой.

– Мира, знаешь…, – начинает Клэй, поравнявшись со мной.

Даже взглядом его не удостоив, прибавляю шаг. Это становится чертовски опасно. Кажется, что мои легкие вот-вот и не выдержат подобного напряжения.

– Не знаю, и знать не хочу! – возмущенно отрезаю я. – Не смей со мной разговаривать.

Я упрямо иду вперед, а узкая тропинка уже давно перестала быть таковой и превратилась в каменные глыбы, по которым нужно взбираться, словно по природным лестницам. Правда, некоторые из них скользкие и далеки от пологой структуры. А значит, куда более опасные.

В конце концов, я жду подмоги Эрика, чтобы при помощи него взбираться на самые тяжелые подъемы. Но гид оказывается тем еще эгоистом, периодически забывая помогать девочкам. Оушэн же, наоборот, страхует на каждом крутом подъеме и протягивает свою сильную руку помощи. Сам он взбирается по камням, словно скалолаз со стажем, чем чрезвычайно меня раздражает. Весь такой спортивный, помогающий, идеальный…

Но я-то знаю, что он идеален в одном – в гнусной лжи.

Когда он в очередной раз протягивает мне ладонь, а я демонстративно отказываюсь от его помощи, то едва ли не падаю. Меня даже заваливает на левую сторону, и я чуть было не падаю с обрыва, но даже не успеваю испугаться. Оушэн хватает меня за ворот толстовки и вовремя насильно берет за запястье, помогая подняться.

Гордость гордостью, а инстинкты никто не отменял, поэтому я с благодарностью принимаю его помощь.

– Брось, Мира, – цокает языком Оушэн. – Так злишься на меня, что жаждешь умереть?

Я игнорирую его вопрос, упрямо поджимая губы.

На следующем опасном подъеме он страхует меня сзади, и придерживает за бедра, подтягивая вверх, так, чтобы я не упала. И, несмотря на то, что подобным образом он помогает всем девушкам, я все равно не могу сдержаться и ерничаю:

– Лапаешь меня под предлогом помощи? Что дальше? Как низко в моих глазах ты собираешься пасть? – недовольно шиплю я, отряхивая задницу от его прикосновения.

– У тебя все в порядке? – играя бровями, уточняет Клэйтон. – Я так похож на извращенца, которому совсем некого лапать? Я просто помогаю.

– Нет. У тебя ведь есть жена. Ее ты лапаешь. На завтрак, обед и ужин, – парирую я.

– Давай обсудим это, – он вдруг резко останавливает меня, схватив за плечо. – Ты можешь спросить у меня, что хочешь, Мира. Ты многое поймешь. И успокоишься. Почему ты не хочешь просто поговорить?

– Я не хочу это обсуждать, – закрываю уши пальцами. – Ты меня обманывал, что тут обсуждать, Клэй? – немного уязвимо, интересуюсь я, ощущая, как колет в области грудной клетки.

– Хорошо. Давай сменим тему, – предлагает Клэй дипломатичным тоном.

– На какую же? Поговорим о погоде?

– Смотри, мы почти пришли, – Клэйтон вдруг, обращает мое внимание на вершину вулкана Батур. Предрассветное время подарило пространству чуть больше света, и я действительно могу разглядеть характерные хижины местных индонезийцев, что обустроили свои лагеря на вершине вулкана. Для них это способ заработка. Они знают, как много туристов взбираются на Батур и поэтому специально отстроили там небольшие палаточные домики, где хранят воду, чай, кофе и немного еды, чтобы продавать их раз в пять дороже уставшим путникам.

– Соберись, ты сможешь, – подбадривает меня Клэй, пока я взбираюсь наверх с жуткой отдышкой. Я похудела, конечно, но вот спортивнее не стала.

И кстати, чем выше, тем холоднее. Я сначала вспотела, затем жутко продрогла. Поэтому, в ближайшую хижину я вхожу практически без стука и опускаюсь на ближайшую лавку, пытаясь отдышаться. В хижине царит атмосфера скромного базара – повсюду стоят какие-то коробки с бананами и паки с водой. В меню: чай, кофе, банановые бутерброды. Местные разогревают воду греют на костре снаружи, и, забегая внутрь, постоянно суетятся вокруг прибывающих туристов.

Честно, я потратила так много калорий, что кажется, съем сейчас даже этот странный банановый бутерброд. С собой я еду не взяла, так как вода и толстовка итак сделала рюкзак чрезвычайно тяжелым и громоздким.

Несмотря на теплый худи, я все равно мерзну. Ветер настолько сильный, что уши продувает мгновенно. Клэйтон замечает, что я сижу и стучу зубами, грея ладони о кружку с чаем, и сразу же протягивает мне свою толстовку, оставаясь в тонкой черной водолазке.

– А ты? – едва дыша, уточняю я.

– Это термобелье. Грейся давай, – Клэй протягивает мне одноразовую тарелку с тем самым банановым бутербродом. Удивительно, но на вкус он кажется пищей Богов.

Хорошенько прогревшись, отдохнув и насытившись, я выхожу из хижины и опускаюсь рядом с Клэйтоном. Он занял небольшую лавку на вершине вулкана с лучшим видом на рассвет с Батура.

Удивительное зрелище открывается моему взору. По очереди гаснущие звезды, стремительно светлеющее небо, и огромные низкие облака, сквозь которые алыми мазками пробиваются первые лучи солнца.

Это так восхитительно, что у меня дух захватывает, а усталость забывается мгновенно. Этот адски сложный подъем без сомнений того стоил. Кажется, я могу бесконечно смотреть на три вещи: на рождение нового солнца, переливающиеся красновато-пурпурными оттенками небо, и…глаза Клэйтона Оушэна, которые он не сводит с меня.

Я медленно перевожу на Клэя взгляд, встречаясь с ними. Губы невольно растягиваются в улыбке…предательская реакция на его присутствие.

Я так скучала по нему. Осознаю это настолько остро, что невольно коснуться хочется. Прижаться, обнять.

Я все помню, ничего не забыла.

Меня все также сильно тянет к нему. Только теперь, кажется, что не только телом…ведь объятия – это не про возбуждение. Объятия, легкие прикосновения, мимолетные, но пылающие взгляды – это про энергию, про душевность, про близость. Про притяжение на всех уровнях, которому очень сложно противостоять. И, несмотря на раны…

– Что? Что ты так смотришь? – с хрипотцой выдыхает мой Океан.

– Ничего, – робко отвожу взор, закусывая губы.

– Ну скажи. Скажи это. Скажи, что скучала по мне.

– Я? Еще чего. Ты забыл, что было в тот день? – возмущаюсь я, скрестив на груди руки. – Зачем ты приехал? – звучит уже слабее, на одном отчаянном выдохе.