Ветер в клетке

Глава 20

Мира

Утренняя пробежка по Дубай Марине, как вид любимой медитации. Ритмичная музыка в ушах, прекрасные виды на залив и сверкающие высотки – то, что нужно для начала продуктивного дня. Дубай заряжает своей мощной и амбициозной энергией. Здесь хочется летать и достигать большего, подобно строительным компаниям, каждая из которых жаждет построить более мощное, высокое и роскошное здание.

Дубай – довольно материальный город. Город успеха и больших денег. И лишь на Бали ко мне пришло осознание того, что деньги и успех – неотъемлемый часть духовного пути. Жажда материального в нашем мире вызывает стыд лишь у тех, кто забывает, что деньги могут быть величайшим ресурсом, источником добра и света, когда они находятся в руках, способных правильно распорядиться этим благом.

Внезапно, я едва ли не запинаюсь на ровном месте. Вовремя замечаю потерю равновесия и выставляю ногу вперед, чтобы не упасть. Мой взор падает на асфальт, на котором красуется листовка с моим портретом.

А это еще что?!

Поднимаю глянцевую бумажку, приближая ее к себе. Заголовок рекламы гласит: «DJ Oceana, сегодня, в клубе The Palm. Стоимость входа узнавайте по телефону».

На фотографии я вижу девушку, которая чертовски похожа на меня. Я бы никогда не подумала, что это не я, если бы точно знала, что у меня нет и не было такой фотографии.

Боже…как? Как такое возможно? Думала, что подобное бывает только в диснеевских фильмах. Мы же выглядим, как чертовы близняшки. Почему я не слышала о ней раньше?

Дрожащими пальцами я штурмую социальные сети в своем телефоне и довольно быстро нахожу девушку ди-джея. Судорожно изучаю ее профиль с яркими фотографиями, как и у любого популярного блогера. Стройная, успешная, красивая…яркая, взрывная, свободная. Такие прилагательные приходят мне в голову, когда я изучаю загадочную Океану, которая выглядит одновременно лучшей версией меня и полной моей противоположностью. А еще, судя по фото, она никогда не была полной, хотя сейчас мы наверняка носим один размер. Я невольно вдруг вспоминаю, как однажды в кофейне ко мне подошла девушка и сделала со мной фотографию, явно перепутав меня с каким-то популярным блогером…

Я могла бы представить, что я похожа на кого-либо из блогеров, это вполне адекватно и нормально. Но чтобы настолько, до мельчайших деталей, чуть ли не до родинок на лице – нет!

Этого просто не может быть, так не бывает. Она выглядит так, как мой однояйцевый близнец, и никак иначе.

Все теми же дрожащими пальцами я строчу сообщение маме и отправляю ей фото листовки, рассчитывая на какое-либо пояснение увиденного.

Сердце переходит на бег, грудную клетку сжимают болезненные воспоминания и странное предчувствие того, что мама прекрасно знает, кто эта девушка. Или может знать!

Господи, мне давно не был так страшно. Я сажусь на ближайшую в тени лавочку и закрываю лицо руками, вспоминая жуткие эпизоды из детства.

Мои родители ругаются и кричат друг на друга. Я хорошо помню их разборки, конфликты и разговоры на повышенных тонах от которых у меня кровь в жилах стыла. Это были девяностые годы, когда в России были распространены рэкет, бандитские группировки и прочий криминал, который существует и сейчас, но далеко не в таком количестве, который был раньше.

Я помню, как они все время обсуждали какого-то преступника, который что-то хочет от мамы. Он шантажирует ее, угрожает ей…а папа не может ее защитить. Именно поэтому они и развелись. Мама нашла нового мужа в интернете, который впоследствии стал моим отчимом, и уехала в Германию забрав меня с собой…

Слезы обжигают веки, я ощущаю, что кислород в легких заканчивается.

Господи, я не готова признать страшную правду. Правду, на которую я всю жизнь закрывала глаза. Правду, от которой уходила в самых глубоких медитациях на Бали, каждый раз, когда они касались отца…отношений с ним, а главное – ощущений, которые вызывали во мне мысли об отце.

Я всегда чувствовала себя покинутой папой.

Недостаточно хорошей, чтобы получить его безусловную любовь.

Я всегда знала, что я никогда не видела своего настоящего отца. А для мужчины из моего детства я никогда не являлась биологической дочерью, поэтому и сталкивалась лишь с холодностью и отчуждением с его стороны.

Я всегда знала, что все мужчины до моего отчима изменяли маме, и это было частью моего мира с самого детства.

Все, чего я ожидала от мужчин – это состояние предательства, покинутости, брошенности, холодности и неопределенности. И всю свою жизнь я встречала тех мужчин, которые вызывали во мне это состояние. Даже Оушэн, который оказался лучшей версией мужского образа в моей жизни, оказался обманщиком и предателем.

И изменился он лишь тогда, когда я сама начала меняться.

Старясь успокоиться, я вновь захожу в социальные сети Океаны и внимательно изучаю отель, в котором она остановилась. Не переодеваясь и не принимая душ, я направляюсь прямо в него, намереваясь засесть в лобби.

Я должна увидеть ее.

Я должна убедиться, что это реальность, а не игры моего разума, переборщившего с медитацией на Бали…

И часа не проходит, как я наконец-то вижу ее. Океана спускается вниз, чтобы выпить кофе на первом этаже отеля. Уверенная в себе девушка в спортивных леггинсах и коротком топе. Она держит спину прямо, игриво и немного нагло улыбается прохожим, явно демонстрируя свое превосходство всем и каждому, кто встречается на ее пути. Ди-джей ведет себя как популярная суперзвезда не иначе, и в какой-то момент я понимаю, что это лишь мишура, налепленная на низкую самооценку девушки, которую она пытается скрыть за напыщенной уверенностью и легкой стервозностью, которой буквально таки веет от Океаны.

И все же, от нее трудно отвести взгляд. Она цепляет, сияет и ходит по этой земле чуть ли не пританцовывая, а подобное я себе могла позволить только на Бали.

Кстати, Океана чуть менее женственна чем я. В ней меньше мягкости, нежности, наивности и доброты…явно больше гонора, амбиций и пацанской энергии. Я вижу, как девушка встречает в лобби своих друзей-музыкантов и они все вместе исчезают в одном из лифтов, оставляя меня с огромной дырой в душе и кучей вопросов, которые я в первую очередь должна задать своей маме.

– Привет, дорогая, – наконец, мама перезванивает мне. Ее голос дрожит так, словно она находится в эпицентре землетрясения. – Я…

– Мама, кто эта девушка? – сразу прыгаю с места в карьер я, до боли сжимая телефон. – Кто она? Почему мы выглядим, как чертовы близняшки?!

– Я…я сама не уверена, дорогая. Я…в шоке. И…, – и тут мама всхлипывает так громко, что в следующую же секунду на меня обрушиваются ее истерические рыдания, которым я не нахожу объяснений.

– Мама, это я в шоке! Кто она? Кто же она…мама, это моя сестра? Скажи мне. Скажи мне правду. Почему ты никогда не говорила мне о ней?!

– Потому что я думала…, – она снова всхлипывает, не в силах произнести страшное для себя. – Мира, я думала…я была уверена, – вновь всхлипывает она. – Вторая девочка родилась очень слабой…он так сказал мне…он сказал, что она не выжила, – ее следующие слова утопают в такой оглушительной истерике, что я не выдержав, начинаю плакать вместе с ней, постепенно осознавая правду.

– Он забрал ее, а потом она умерла. Твой биологический отец.

– Не Андрей? – называю имя того, кого всю жизнь считала своим биологическим отцом.

– Не Андрей, а Виктор, дорогая. Так зовут твоего биологического отца, и ты никогда не видела его в осознанном возрасте. Я покинула Россию из-за него…

– Почему ты скрывала от меня всю правду? Почему не рассказывала об этом?

– Я думала, что так будет лучше. Лучше для нас обоих. Я думала так, мы будем в безопасности…, – мама продолжает судорожно плакать, а я лишь медленно выдыхаю, закрывая глаза.

Горячие слезы обжигают кожу лица. Это невыносимо все, дико, неправильно. Вот так, На двадцать девятом году жизни, узнать подобное – тяжело, очень тяжело. Но на самом деле я знала, всегда знала, что закрываю глаза и осознанно не смотрю на неприглядную правду.

Я никогда не хотела идти в глубину своего прошлого, выстраивая вокруг своей психики иллюзию безопасности.

– Где она? Кто она? Ты с ней разговаривала? Она знает о тебе? – немного успокоившись, мама заваливает меня вопросами. – Я не могу в это поверить, не могу поверить, что она жива…

– Не говорила, мам. И я не знаю, стоит ли…что-то менять.

– Прости меня, доченька. Приезжай домой, я обязательно тебе все объясню. С самого начала. А с ней – поговори. Интересно, знает ли она о нашей семье…

– Я не готова говорить с ней. Не сейчас. Возможно, она тоже не готова к такому удару. Черт возьми, к такому нельзя быть готовой! – вспыхиваю я, все еще не веря в реальность происходящего.

– Да. Просто приезжай сюда, в Германию. Я все тебе расскажу. Приезжай, я так по тебе соскучилась, – щебечет мама со скорбью в голосе.

– Приеду, мам, очень скоро…а сейчас, мне нужно привести свои мысли в порядок. Я не хочу с тобой говорить, – сглотнув ком в горле, я просто прерываю звонок и без сил опускаюсь на ближайшее кресло.

Аплодисменты. Занавес. Кажется, в моем личном дневнике будет непредсказуемый финал, действительно достойный невероятной книги…

* * *

Ветер на открытой площадке роскошного ресторана «Ce la vi», кажется обжигающе холодным. В Дубае, холодный ветер? Кто бы мог подумать.

Кожа покрывается мурашками. Мое белое платье обнажает слишком много кожи. Я долго крутилась перед зеркалом, переживала. Думала, что надеть. Хотела быть красивой для себя и для него.

Я хотела, чтобы в этот вечер все было красиво. Как я мечтала. Осознанная встреча спустя месяц. Встреча, после того, как мы оба прошли необходимую нам трансформацию. Встреча, которая могла бы решить – есть у нас совместное будущее или нет. Встреча, которая могла бы расставить все точки над «и».

Но, кажется, спустя два часа, я должна смириться с тем, что нашей встречи с Оушэном не будет.

Он не пришел в назначенное время, и он не придет позже.

Гордость не позволяет мне стоять дольше, и я прекрасно знаю, что он не застрял в пробке, не попал в аварию. Есть только одна причина, по которой он не пришел ко мне – он меня не выбирает.

Он больше не хочет быть со мной.

Боль сковывает грудную клетку, и я спокойно даю слезам волю. Они тихие и беззвучные – как приятные рассветы у океана на пляже в Чангу.

Я научилась проживать все свои эмоции и состояния, я проживу это. Казалось бы – очередное состояние брошенности, но нет.

Очередное состояние отвергнутости?

Тоже нет.

Как сказала мне Тая, нельзя отвергнуть того, кто уже рожден на этой земле и принят всем миром.

И сейчас, я всецело понимаю смысл этих истинных слов.

Оушэн сделал выбор не в мою пользу, и не так важно, по какой причине он меня не выбирает. Жена, дочь, собственные страхи…все это принадлежит ему, а меня не касается.

И как бы больно мне ни было, как бы трудно сейчас не дышалось, я со спокойным сердцем отпущу Клэйтона.

Потому что он имеет право не оправдывать мои ожидания.

А я имею право любить себя так сильно, чтобы понять, что нужно работать над собой дальше и забыть, наконец, обо всех мужчинах, что не приходят на встречи, обманывают, лгут, предают меня.