Ветер в клетке

– Мисс Донаван уж уходит, Эрик. Прошу тебя не пускать ее больше в мой кабинет.

– Простите, но вы сами позволили, сэр…

– Я не хотел проблем с прессой на этой неделе. Ты знаешь правила: никаких женщин в моем офисе. А с мисс Донаван я договорюсь.

Честно, я ничего не понимаю. Почему никаких женщин в офисе? И действительно, только сейчас я замечаю, что в open spice пространстве его компании работают только мужчины. Это что за дискриминация по половому признаку?!

Клэй вызывает лифт и пропускает меня первой за зеркальную дверь.

Я прохожу внутрь, забиваясь в один из углов, облокотившись на поручень, обводящий весь периметр лифта. Оушэн, кажется, нервничает, но я совершенно не понимаю, почему и к тому же, тщательно это скрывает.

Наконец, двери с характерным звонком закрываются, и мы начинаем движение вниз. Я прицеливаю взгляд на Клэйтона, он отвечает мне взаимным взором, преисполненным огня. Между нами искрит ощутимое напряжение. Словно, нам чертовски хочется стоять вплотную друг к другу, но мы не можем себе этого позволить: поэтому, специально встали у противоположных стен лифта.

– Зачем ты пришла? – его голос звучит не совсем уверенно, как обычно. И я не понимаю, что выбило его из идеального состояния равновесия. Но это чертовски интересно.

– Поговорить с тобой. Нормально. Не в лифте…, – мягко начинаю я.

– У тебя тридцать секунд, пока спускаемся вниз, – отрезает Клэй, и его взгляд становится обжигающе холодным, равнодушным. Словно, он впервые в жизни меня видит.

Я согласна, я – никто для него. И все же, некий намек на близость у нас был. Хотя…для мужчин, взаимная мастурбация – далеко не повод для знакомства.

Меня задевает подобная холодность с его стороны, и я понимаю, что на моей искренней благодарности наше общение и закончится.

Всего тридцать секунд…мгновенно растягиваются на неизвестный промежуток времени, потому что лифт резко останавливается на половине пути.

– Упс. Не тридцать, – хихикнув, замечаю я, в надежде на то, что он найдет это совпадение забавным.

Оушэн заметно бледнеет. Клэй вдруг отворачивается к зеркальной стене лифта и нервно сжимает поручень. Но я все равно замечаю, как капли пота стекают по его вискам, разглядывая лицо мужчины в отражении.

– Что с тобой, Клэйтон? Мы должны просто позвонить в техническую поддержку. Нажать кнопку и все. Ты никогда не застревал в лифте?

– Я…я…, – севшим голосом шепчет Оушэн. Я замечаю, что его бьет мелкая, едва заметная дрожь. Он явно чертовски напуган произошедшим, буквально панически. Подобно тому, как была напугана я его смелой ездой в пустыне.

– У тебя клаустрофобия? – догадавшись, предполагаю я, на что он только коротко кивает.

– Но я могу. Я могу, – медленно и вкрадчиво произносит он. – Это контролировать. Я все могу контролировать.

И в этот момент ситуация усугубляется тем, что в кабинке гаснет свет. Клэй издает судорожный выдох, а я, с помощью фонарика на телефоне нахожу специальную emergency кнопку. В таких зданиях, сигнал о проблеме посылается автоматически, и все же, лишним не будет.

– Блядь. Свет, – рычит он, сильнее сжимая поручни до побелевших костяшек. Я опускаю телефон с фонариком на пол, чтобы облегчить наше пребывание в тесном заточении.

– Спокойно, Клэй, – шепчу я, мягко дотрагиваясь до его плеча. Кажется, мы поменялись ролями. – Дыши, хорошо? Мы скоро выберемся. Ничего страшного не происходит, – я знаю, что это почти бесполезно говорить человеку, страдающего клаустрофобией. Знаю, что его тошнит, кружит, а пульс отбивается в районе ушей и висков. Знаю, что он задыхается от фантомного кома в горле, а его воображение рисует ему жуткие картины, от которых он не может избавиться.

Наши детские травмы сильнее нас, это факт. Из какой бы стали мы ни были сделаны.

«Каждый день. Только я оказываюсь в темной комнате. Настолько темной, что глаза не привыкают. Никогда», – вспоминаю его слова.

– Ничего не хорошо, Мира. Мы застряли в лифте, – его дыхание становится еще тяжелее, будто он бежит десятикилометровый марафон на скорость.

Я вдруг обнимаю его со спины. Так крепко, насколько могу. Обвожу ладонями, складывая их на каменном прессе, что судорожно сжимаются от прерывистого дыхания.

Утыкаясь носом в его рубашку, я ощущаю божественный запах его парфюма и что-то еще…тепло. Долгожданное тепло. Истинное, неподдельное. Тепло, от соприкосновения душ на глубинном уровне, которое можно лишь ощутить – описать невозможно.

– У меня тоже очень много страхов. Я побаиваюсь высоты, скорости, и одиночества. Что умру в одиночестве в комнате, полной кошек, – стараюсь рассмешить и отвлечь Клэя я. – Они есть у всех, Оушэн. Это нормально. У тебя тоже бывают панические атаки, да? Поэтому ты знал, как меня успокоить? – интересуюсь я, прижимаясь щекой к его спине. – Только не рассчитывай на мой спасительный поцелуй, – вновь стараюсь шутить я.

– Есть, Мира. И похлеще, чем твои. Иногда целыми днями кроет.

– Но почему? Когда они начались?

– Прости, я не могу тебе рассказать, – глухо отзывается он.

– Хорошо, я понимаю. Просто, мне кажется, когда ты делишься с кем-то своими страхами – это помогает их победить.

– У меня все наоборот. Становится только хуже. Я пробовал. И…спасибо, что не ковыряешь меня из любопытства. Не каждая женщина на это способна, – с благодарностью замечает он.

Он вдруг поворачивается ко мне, прижимая уже к своей груди. В тот самый момент, когда мы начинаем пристально смотреть друг на друга, а наши губы оказываются чертовски близко…

Свет в лифте резко включается, и тесная кабинка возобновляет свой путь вниз.

– Спасибо, Бель, – просто благодарит он, отпуская меня.

Магия тепла, циркулирующего между нами разрушена, но я рада была увидеть Клэя в другом амплуа. Он не бесчувственный робот, а лишь притворяется им.

Почему? Я не знаю. В нем слишком много тайн – как в книге из запрещенной секции библиотеки Хогвартса. Но, как говорится, чтобы узнать их, мне понадобится моя «мантия-невидимка».

Мной руководит писательский интерес, и не только. Оушэн, конечно, идеальный книжный герой – потрясающее сочетание самцовой привлекательности и тараканов в голове. А самое классное в том, что он – настоящий.

Его даже не надо выдумывать.

Я встретила того, кто вдохновляет меня на творчество, какими бы странными наши отношения ни были.

– Я отвезу тебя домой, – предлагает Клэй, как только мы выходим из лифта. – И кажется, ты хотела мне что-то сказать. Времени в дороге будет достаточно?

– Да. На самом деле я просто хотела поблагодарить тебя за то, что ты для меня сделал. И…на самом деле, у меня есть для тебя подарок, – нервно туплю взор, подходя к его машине. – Но мне бы не хотелось дарить его в спешке, – тонко намекаю я.

Клэй открывает мне дверь, огибает тачку и опускается на водительское кресло. Пристегнувшись, бросает:

– Поехали на пляж? Мой любимый в Дубае.

– Ты же говорил у меня есть тридцать секунд, – с издевкой замечаю я, ехидно улыбнувшись Оушэну.

– Обнимашки всегда работают. Ты думала, я железный? – дав по газам, он усмехается мне в ответ и бросает на меня один из своих фирменных взглядов, воспламеняющих мою душу, словно искра спичку.

__________________________________

* Примерно сто тысяч рублей.

* * *

И часто ты приходишь сюда? Еще и в такое время? – интересуюсь у Оушэна я, снимая туфли на невысоком каблуке. Пройтись босыми ногами по прохладному песку – то, что нужно, после тяжелого дня.

Оушэн привез меня на остров Blue Waters – один из самых дорогих и спокойных районов Дубая, чем-то напоминающий идеальный компьютерный городок, сконструированный в игре Sims. Здесь все настолько ровное, геометричное, идеально рафинированное и чистое, что, кажется, будто здесь живут не люди, а роботы, которые скорее сгрызут себе руку, чем выкинут сигарету на асфальт.

Не удивительно, что Клэю тут нравится. Педантичная среда, переполненная идеальными людьми, контролирующими культуру своего поведения двадцать четыре на семь – его мекка.

Мы оставили машину у пятизвездочного отеля, расположенного на сказочном острове, и пошли в сторону пляжа, являющегося частной собственностью резиденции Ceaser. Озираясь по сторонам, я сразу замечаю, насколько близко к нам находится Ain Dubai – самое большое колесо обозрения в мире. Оно выглядит весьма масштабно. По белым лучам, исходящим от эпицентра круга, проходит лазерный свет, позволяя «местному солнышку» сиять даже ночью и радовать глаз отдыхающих и резидентов Дубая.

– Не часто. Какое-то время я жил здесь. У меня есть тут квартира, – Клэй указывает на ближайший пятиэтажный дом в стиле хай-тек. – Сейчас я ее сдаю.

– Я думала, ты отвезешь меня не в такое пафосное место, – подмечаю я. – Но тут очень красиво, – выдыхаю, залюбовавшись сверкающим колесом, переливающимся всеми цветами радуги.

– Может быть, оно пафосное. Но пляж для меня один из лучших – здесь тихо и спокойно, как я люблю. А еще этот пляж напоминает мне океан. Здесь нет волнорезов. На других пляжах вода более спокойная и застоявшаяся. Особенно на пальме. Сама посмотри, – Оушэн направляется вперед, и я иду за ним, слегка утопая в песке.

Наш путь освещают специальные фонари, расставленные по всему периметру ухоженного пляжа. В Дубае трудно найти дикие места, и я даже не рассчитывала на вид из рекламы «Баунти». Но море, вода – это то, на что я могу смотреть вечно, и неважно в каких декорациях.

Когда мы подходим ближе к береговой линии, я сразу начинаю понимать, о чем говорит Клэй: этот пляж действительно напоминает побережье океана. Вся околоволновая зона усыпана ракушками и замысловатыми камнями. Изредка, попадаются даже водоросли, небрежно выброшенные на берег. Но самый главный вид открывается, когда бросаешь взгляд на линию горизонта – она смотрится бескрайней, и сегодня, вдали не маячит ни одного огонька, подававшего бы признаки жизни.

С других пляжей можно всегда увидеть яхты, катера, товарные корабли – Дубай транспортный и промышленный центр, поэтому никогда не спит, даже ночью. И даже в море.

Но Оушэн нашел такое место, где вода максимально дикая, а волны и, правда, напоминают мощные, океанские, неизбежные…способные сцапать и утащить в свои глубины.

– Такие волны напоминают мне о Бали. Сразу хочется взять доску и оседлать волну.

– Ты там был?

– Был. Это очень мощное и трансформирующее место. Туда нельзя ехать просто так. К нему нужно быть готовым.

– Я очень хочу побывать там. Возможно, если с Дубаем не получится, я перееду туда. Но пока, границы закрыты. Я ведь хотела на Бали полететь. Если бы не все эти коронавирусные ограничения, я была бы там. И мы бы с тобой никогда не встретились.

– Эффект бабочки? – усмехается Оушэн. – Говорят, что даже такая мелочь, как взмах крыла бабочки, может, в конце концов, стать причиной тайфуна… на другом конце света, – цитирует фильм он.

– Иногда, кажется, что так и есть. Я слышала много историй, про то, как девушки искали свою любовь. Они сидели на сайтах знакомств, ходили на бизнес-ланчи, и выставки, чтобы встретить достойного мужчину – все было тщетно. А потом, просто отпускали ситуацию. И пересекались со своим будущим мужем взглядами где угодно…на случайной вечеринке, в кафе, или просто на утренней пробежке. И даже возле багажной ленты в аэропорту. Страшно представить, сколько случайных событий должны выстроиться в один красивый и логичный ряд, чтобы два человека просто нашли друг друга…а потом у них рождаются дети. Вследствие каких-то мелких случайностей. А ведь эти двое могли никогда не встретиться, – уходя в философские мысли, рассуждаю я.