Водители фрегатов. О великих мореплавателях XVIII — начала XIX века

Знахарь

Шли месяцы. Тоска, отчаяние, безнадежность не давали покоя пленникам. Они изобретали тысячи планов бегства, но все эти планы были одинаково неисполнимы, и они их скоро бросали. Целыми неделями лежали они на сене в своем домике, закрыв глаза и стараясь ни о чем не думать.

Особенно мучительно тосковал Джек Маллон. Он побледнел, похудел, стал ко всему равнодушен. Только голод заставлял его иногда выходить из дома и ловить веревкой голубей. Почти каждую ночь он будил своего товарища громкими стонами.

Рутерфорда тоже мучила тоска, но он скрывал ее и старался приободрить Джека. Он шутил, смеялся, пел веселые матросские песни, придумывал разные занятия, чтобы скоротать время, но и сам в конце концов не выдерживал и угрюмо ложился на сено рядом с товарищем.

У него было только одно развлечение — охота. Эмаи часто брал его с собой в лес. Вождь относился к своему пленнику по-приятельски. Он очень ценил его. Они поочередно стреляли из одного ружья, вместе лазили по холмам, переходили вброд болота и ручьи, пополам делили добычу. Но Рутерфорд знал, что за ним постоянно следят. Куда бы он ни шел, его сопровождали воины, готовые пустить в ход копья, едва он попытается убежать.

Да и куда бежать? Во время охоты они часто встречали жителей других деревень. Начинались рассказы о происшествиях, случившихся в самых отдаленных частях острова. Рутерфорд жадно прислушивался к этим рассказам. А вдруг расскажут, что к берегу подошел корабль белых людей и остановился в такой-то бухте! Он ждал этой вести скорее со страхом, чем с надеждой. Ведь бежать им не удастся, даже если корабль придет.

Но месяцы шли за месяцами, а слухов о корабле не было.

Однажды рано утром Эмаи покинул деревню, взяв с собой Эшу и почти половину своих воинов. Из разговоров Рутерфорд узнал, что Эмаи отправился по окрестным деревням созывать младших вождей на войну с кровожадным Сегюи, верховным вождем соседнего племени. Уходя, Эмаи поручил управление деревней своему племяннику.

Жизнь пленников стала еще скучнее. Они лишились даже Эшу, которая ежедневно развлекала их своей болтовней. И Рутерфорду не с кем было ходить на охоту.

В течение долгих недель деревня ничего не слышала о своем вожде. Пленников совсем перестали кормить. Рутерфорд понял, что, если его не отпустят на охоту, им придется умереть с голоду. Наконец он услышал, что племянник Эмаи собирается поохотиться вместе с несколькими воинами. Рутерфорд стал просить, чтобы и его взяли с собой. Племянник Эмаи согласился.

Охота оказалась неудачной. Эмаи захватил с собой на войну все ружья, какие были в деревне, и Рутерфорду пришлось стрелять из рогатки. Он почти ничего не убил и в унынии бродил по холмам.

А тем временем Джек Маллон лежал у себя дома на сене и старался заснуть, чтобы не думать о своей печальной участи. Вдруг дверь скрипнула и отворилась. Джек испуганно вскочил. На пороге стоял старый, сгорбленный новозеландец.

Джек Маллон не раз уже встречал в деревне этого новозеландца. То был старый знахарь, колдун и татуировщик. Если кто-нибудь из жителей деревни заболевал, в хижину приводили этого старика, и он лечил больного заклинаниями и надрезами на теле.

Джек робко вышел навстречу знахарю. Когда Рутерфорд уходил на охоту, Джек испытывал постоянный ужас и боялся всякого пустяка. Но гость держал себя дружелюбно и потерся своим носом о нос Джека.

— Мать Эмаи очень больна, — сказал он. — Эмаи рассердится, если, вернувшись, узнает, что она умерла. Я должен ее вылечить. Я должен ей разрезать правое плечо, чтобы болезнь вышла из ее тела. Но у меня нет острого ножа. А мне нужен очень острый нож. Ножи белых людей острее наших. Дай мне свой нож, и я вечером принесу его тебе обратно.

Джек не знал, как поступить. Когда не было Рутерфорда, он всегда не знал, как поступить. Если он даст свой нож знахарю, тот, пожалуй, не вернет его. А если не даст, знахарь рассердится и мало ли что может сделать.

И он решил дать.

— На, возьми нож, — сказал он, — но непременно верни его вечером. Этот нож подарил мне Эмаи. Он рассердится, если узнает, что ты не вернул мой нож.

Знахарь взял нож и пошел к хижине вождя, а Джек Маллон лег на сено и закрыл глаза.

Начало уже смеркаться, когда знахарь снова появился у дома пленников. Рутерфорд еще не вернулся с охоты. Маллон, услышав шаги, вышел на порог.

— Вот тебе твой заколдованный нож! — злобно крикнул старик, бросая нож на землю. — Ты вселил в него злых духов, и они убили мать вождя! Ты своим колдовством убил мать вождя! Если бы я знал, я никогда не прикоснулся бы к этому ножу! Эмаи вернется и покарает убийцу!

Старик ушел, погрозив на прощание Джеку кулаком. Джек плохо понял слова знахаря, но очень испугался. Он торопливо закрыл дверь на щеколду и спрятался в самый дальний угол комнаты. Так он и просидел в углу, пока не услышал за дверью голос Рутерфорда. Он отворил дверь, и Рутерфорд вошел в дом, таща свою скудную добычу — двух попугаев и одну киви.

— Слышал новость? — спросил Рутерфорд. — Умерла мать Эмаи. Я сейчас проходил мимо хижины вождя. Там собралась вся деревня.

Джек Маллон ничего не ответил.

— А знаешь, я рад, что она умерла, — продолжал Рутерфорд. — Эта злая старуха никогда нас не любила. Она имела большое влияние на Эмаи, и я постоянно боялся, как бы она не уговорила его убить нас. О ее болезни говорили еще утром, когда я уходил на охоту. Интересно, отчего она умерла?

— Ее зарезали моим ножом, — проговорил Джек Маллон.

Он подробно рассказал Рутерфорду о посещениях знахаря.

На следующее утро, едва рассвело, Эмаи вернулся в родную деревню. Раньше всех его приближение заметили женщины, отправлявшиеся в поле на работу. Они взбудоражили всю деревню, и через минуту все были за воротами частокола и встречали вождя.

Рутерфорд, оставив спящего Джека Маллона, тоже пошел встречать Эмаи. Он подошел к воротам как раз тогда, когда Эмаи входил в них, ведя за собой свой отряд. Но как изменился верховный вождь за несколько недель своего отсутствия! Он шел, хромая на правую ногу, сгорбленный, и смотрел в землю. Перья, украшавшие его голову, были поломаны, смяты. На его постаревшем лице была широкая рана — она чернела запекшейся кровью под левой скулой.

Воины, которых вел за собой Эмаи, были ранены все до одного. Они еле двигались, больные, измученные, грязные. И как мало их вернулось домой!

Когда они покидали родную деревню, их было втрое больше.

Последней в ворота вошла женщина. Она покачивалась, как соломинка на ветру. Босые ноги ее были расцарапаны до крови, в растрепанных волосах запутался репейник и мусор. Она низко опустила свое изможденное лицо с ввалившимися щеками и, проходя через ворота, схватилась, чтобы не упасть, рукой за столб.

— Эшу! — вскрикнул Рутерфорд, пораженный видом своей подруги, и кинулся к ней.

Она молчала.

— Что с тобой, Эшу?

— Не спрашивай, — тихо ответила девушка. — Мы разбиты. Сегюи двадцать дней гнался за нами по пятам.

Она не удержалась на ногах и упала. Рутерфорд поднял ее и понес вслед за встревоженной толпой.

Жены погибших в бою воинов громко выли. Мужчины, не участвовавшие в походе, клялись убить Сегюи и стереть все его деревни с лица земли. Племянник Эмаи в ярости сломал свое копье у себя над головой.

Рутерфорд вместе с толпой пошел к хижине вождя и положил измученную девушку на траву перед входом. Она потеряла сознание. Обернувшись, он увидел Эмаи, который одной рукой держал за плечо старика знахаря, а другой занес над ним топор. Лицо Эмаи было искажено бешенством, на губах белела пена. Знахарь корчился, в ужасе глядя на топор, и прерывистым визгливым голосом пытался что-то объяснить.

Рутерфорд сразу обо всем догадался. Эмаи только сейчас узнал о смерти своей матери. Озлобленный неудачной войной, застигнутый новым неожиданным горем, он хотел кому-нибудь немедленно отомстить за все свои несчастья. Горе тому, кто попадется ему под руку в такую минуту! Рутерфорду стало страшно за несчастного знахаря.

— Я не виноват, Эмаи! — кричал знахарь. — Твою мать убил белый пленник, тот, который поменьше ростом. Он колдун, он лежит в своем крепком доме и колдует, призывая злых духов на все наше племя. Твоя мать всегда знала, что он ее убьет. Она всегда его ненавидела. Помнишь, она ущипнула его за ногу, когда ты привел обоих пленников с моря? Он заколдовал свой нож и дал его мне. Я ничего не знал, я хотел разрезать ей плечо, чтобы выпустить болезнь. Но едва нож прикоснулся к ее плечу, она умерла. Отпусти меня, Эмаи, я не виноват! Приведи сюда этого белого колдуна и разбей ему голову!

Джека Маллона уже волокли к хижине вождя шестеро воинов. Он смотрел по сторонам испуганными глазами и дрожал от страха всем телом. Его поставили перед вождем.

— Убей меня вместо него! — крикнул Рутерфорд, бросаясь вперед.

Но блеснул топор — и Джек Маллон мертвым упал к ногам толпы.

Рутерфорда схватили сзади десятки рук. Большая жесткая ладонь заткнула ему рот. Эмаи несколько секунд стоял неподвижно, как бы не понимая, что произошло. Потом топор блеснул еще раз и обрушился на голову знахаря. Два трупа — белый и коричневый — лежали рядом.

— Отпустите его, — сказал Эмаи тихим, упавшим голосом, обращаясь к воинам, державшим Рутерфорда.

Рутерфорд закрыл лицо руками и побрел к своему опустевшему дому.

Один