Том I. Стихи, рассказы, сказки

Странный ослик

В Могади́шо — это столица африканской страны Сомали — мы попали не в лучшее время года: весна, а в Африке это период ливневых дождей. Было жарко. Было страшно душно. Было очень влажно. Ливни хлестали один за другим. И еще беда — я забыл взять из Москвы сапожную щетку и гуталин.

А по такой погоде чистить ботинки каждый час просто необходимо. Там — встреча, и опять — встреча. С грязными, забрызганными желтой глинистой водой ботинками на встречу не пойдешь…

У дверей нашей гостиницы всегда крутились чистильщики ботинок. Мальчишки шести — восьми лет. И не только чистильщики. Стоит тебе выйти из гостиницы — какой-то мальчуган открыл тебе дверь. Ему надо заплатить за эту услугу. А тут следующий останавливает для тебя такси и открывает дверцы — опять заплати. И еще чистильщики…

Раз в два-три дня почистишь ботинки, а потом воздерживаешься: увы, денег не так много…

Вот тут и начинается рассказ.

Я заметил из окна гостиницы ослика. Не такого, как у нас на Кавказе или в Средней Азии. Длинные уши, небольшая грива и тонкий, с кисточкой, хвост. Не ослик, а почти лошадка. Шерсть рыже-серая, чуть облезлая по бокам. На спине вместо седла два маленьких ящика с надписями. С одной стороны — английской, с другой — французской.

Я видел, как мальчишки-чистильщики да и остальные их друзья, кто зарабатывал мелочь у гостиницы, гоняли бедного осла, а он, упрямый, не уходил. Отбрыкивался от них, семенил в сторону, словно играя, и вновь возвращался.

Иногда кто-то из живущих в гостинице мужчин, выйдя на улицу, приветливо махал ослику и вместе с ним уходил куда-то влево, за угол.

Странный ослик! Почему он крутится все время у гостиницы? Почему его гоняют мальчишки? И куда он уводит мужчин?

Я вышел из гостиницы. Ослик был тут как тут. Он подбежал ко мне, нагнул голову, посмотрел и, как мне показалось, даже понюхал мои ботинки и куда-то повел меня. Мы свернули влево, и через десять метров я увидел чистильщика. Ослик подвел меня к нему и радостно замахал головой.

А чистильщик, пожилой сомалиец, был очень доволен: он вскочил навстречу мне со щетками в руках, моментально схватил меня за ноги и начал работать. И говорил, говорил, говорил при этом на всех языках, которые он как-то знал, а я не знал совсем.

Я просто кивал головой: что ж, чистить так чистить!

Ослик тем временем постоял рядом с нами, опять опустил голову к моим ботинкам, уже пахнущим свежим гуталином, и направился назад к гостинице. Сам направился. Хозяин ему ни слова не сказал, а может быть, и сказал, но я не расслышал.

А чистильщик старался так, что мне даже неловко стало. И говорил что-то очень дружелюбное. Я стоял, меняя ноги, и молчал, но вот «спектакль» закончился, и я протянул чистильщику деньги — две бумажки: сомалийские франки.

— Спасибо! — сказал я по-русски.

Чистильщик взметнулся:

— Рашен! Рус! Но! Но!

И бросил деньги на землю. Затоптал их и начал что-то кричать.

Признаюсь, я чувствовал себя не очень ловко. Деньги остались на земле. Чистильщик был раздосадован.

Я попрощался с ним и пошел в гостиницу. Не дойдя до поворота, я повстречал знакомого ослика, который вел за собой какого-то важного господина в грязных ботинках.

Мальчишки-чистильщики возле гостиницы негодовали.

Наутро ослик опять был возле гостиницы.

Но что это? На спине у ослика рядом с маленькими ящиками и слева и справа были два куска белой материи, на которых русскими буквами написано:

«Рашен — хорошье!»

«Хорошье» значит хорошо. А «рашен» — это «русский». Тоже хорошо!

На шее у ослика висела веревочка, а на ней — красный кусок материи с серпом и молотом.

Ослик встретил меня как старого знакомого. Только я вышел из гостиницы, подбежал ко мне, наклонил голову и обнюхал ботинки. Ботинки были чистые, блестящие. Ослик лизнул меня в руку и пошел в сторону: искать новых клиентов для своего хозяина. Ведь они оба работают: хозяин — работник и ослик — реклама…

Жаль только, что не узнал я тогда имени этого ослика.