Том I. Стихи, рассказы, сказки

Окуневая речка

Признаюсь, никогда не увлекался я рыбалкой, но вот однажды случилось. Тогда я был молод, только с войны вернулся.

— Поедем! — сказал мне приятель. — Не пожалеешь! Фильм «Гроза» по Островскому видал? Так вот там, где фильм снимали. На Волге, город Мышкин, а напротив Окуневая речка. Слышал, конечно? Ведь ты и на Волге воевал…

— Нет, не был. В других местах…

Мой приятель старше меня на двадцать лет, и он уговорил меня поехать под город Мышкин, где, по его словам, впадала в Волгу Окуневая речка.

Приехали.

И правда, город Мышкин оказался таким, каким я по довоенной «Грозе» помню.

И Волга, которую я ни до войны, ни в войну, ни после не знал, была Волгой.

На чахлом пароме вместе с двумя лошадками перебрались мы из Мышкина на правый берег. Устроились в маленькой деревне. Как раз в той, что и на Волге стоит одним краем и тянется вдоль Окуневой речки. Правда, у нее есть и какое-то другое название, но я помню ее так.

Поутру мы встали рано. Червей накопали с вечера.

Лодка на речке нас уже ждала. С удочками.

Кто-то нас провожал, помогал, подсаживал. Мой приятель был на высоте. Все его знали, все ему угождали, прислуживали, а заодно и мне. Мне было приятно: вот какой у меня приятель! А он к тому же не только заядлый рыбак, который и летом и зимой проводит все свободное время на рыбалке, но и специалист. Где-то архитектором работает.

— Ну, милый, сейчас ты увидишь! И Окуневую речку! И окуня! Страсть, какой окунь! — говорил мне приятель, сидя на веслах. — Поверь, не пожалеешь!

Мы проплыли вверх по реке и остановились, замерли.

— Не шуми, — сказал мне приятель. — Тут!

Я не шумел, поскольку веслами работал он.

Мы закинули удочки.

Минута — и мой приятель подхватил на крючок серебристого окуня.

У меня клевало, но ничего не было.

Еще минута, и опять на удочке у него — окунь, чуть покрупнее…

А я смотрел на Окуневую речку. Удочка удочкой и поплавок поплавком, а как здорово вокруг! Речка небольшая — метров тридцать, где пятьдесят в ширину, а по берегам заросли осоки и ивы, кустарника и трав, а чуть дальше — леса слева и поля справа. Опять ивы и березы, осины, клены, ясени. Леса и поля звенят всякой живностью — от мушиной мелочи до птиц.

Тут-то я и вытащил из речки первого окуня.

Как он был красив!

Серебро с красноватыми жабрами!

И отменный — граммов триста — четыреста!

Мой приятель вздрогнул.

И поздравил меня:

— Ну, даешь!

Мы по очереди выхватывали из речки окуней, но почему-то у меня получалось чаще.

— Семнадцатый! — говорил приятель. — А у тебя?

— Двадцать второй, — смущаясь, отвечал я.

— Двадцать второй! Ну, хорошо! — восклицал приятель. — А у тебя?

— Двадцать седьмой, — робко отвечал я.

Домой мы возвращались с уловом, но молча.

На следующий день приятель не разбудил меня на рыбалку.

Ушел один.

А я гулял вдоль Окуневой речки, смотрел по сторонам, слушал птиц и всплески рыбы в воде.

Приятель принес с речки окуней и аккуратно взвесил их на безмене. Часть улова он увез в Мышкин друзьям, как сказал, а что-то мы позже варили, жарили и ели сами.

Однажды у моего приятеля был особо богатый улов. Килограммов десять! И вернулся приятель раньше обычного. Впрочем, в последнее время он не раз возвращался так.

— Вот, смотри! — говорил он. — Тебе просто повезло тогда, а я… Опыт, брат! А окунишки, гляди, какая прелесть: один к одному!

Окунишки и в самом деле отменные, прелесть!

Серебро и жабры с красным. И что-то беспомощное.

— Поеду в Мышкин, — говорил приятель. — Помоги отобрать покрупнее. Таких на базаре не встретишь!

Я помог. Теперь я почти точно знал, что эти крупные окунишки поедут на базар. Вчера приятель жаловался, что его дела идут плохо и на одной зарплате не проживешь.

Но знал я и слышал другое.

Не только сегодня, но и вчера, и позавчера слышал я и, кажется, раньше слышал глухие взрывы пороховых шашек на Окуневой речке. По вечерам приятель готовил их заранее. Порох, который он привез из Москвы, и мои спички. Я — курящий. Он — нет. Он просил у меня спички и колдовал над ними, собирая серу. А потом — глушил рыбу. Ни удочки не надо, ни сноровки!

Пока приятель был в Мышкине, я собрал вещи и уехал в Москву.

В Москве он удивлялся:

— Что так? Бросил? Обиделся?

— Да что вы!.. — говорил я.

Мы в Москве встречаемся часто. Говорим о рыбалке.

Мой приятель — человек известный, архитектор, который дома строит…

Часто он жалуется, правда, на деньги. Дескать, мало их, что-то снизили, что-то не учли.

Но рыбку он, как и прежде, ловит. И мне приносил не раз судачков, щук и памятных окуней — бесплатно, просто так…

Другие люди говорят, что те же судачки, щуки, окуни точно взвешиваются моим приятелем на безмене и стоимость их растет…

Недавно я спросил своего приятеля:

— А как наша Окуневая речка? Помните?

— Какая? — удивился он.

— Окуневая, — пояснил я, — там, под Мышкином.

— Что-то не помню.

— На Волге, где «Грозу» снимали.

— А-а! — сказал приятель. — Чудак ты, брат, что вспомнил! Там с тех пор охрана, рыбнадзор! Какая рыбалка! Я туда уже лет двадцать не езжу. Резона нет…

А у меня до сих пор перед глазами первый окунь, пойманный на Окуневой речке.

Какой окунь!

Какая речка!