Дела репрессированных московских адвокатов

л. д. 203

[Заявление]

Следователю ГУГБ НКВД СССР т. Милицыну от арестованного Ахматова И.И.[?][324]содержащегося в Лефорт. тюрьме кам. № 2.

С 11 сентября по 21 октября т. г. [вероятно, 1938] я сидел в одной камере с гр. Малянтович (Павел Николаевич). За этот отрезок времени он показал себя как человек вполне антисоветский, глубоко ненавидящий все советское.

1. Касаясь произведенных арестов среди бывших членов ЦК ВКП(б), секретарей крайкомов и обкомов, работников советского аппарата и хозяйственных организаций, он, конечно, избегая договорить свою мысль до конца, все же направлял мысль своих слушателей к выводу, будто в этом проявляется что-то вроде фашизации или бонапартизации нашей страны. В этом отношении чрезвычайно характерны его как бы вскользь брошенные замечания по поводу 21 года, прошедшего с начала французской революции до первой империи: «у нас ведь тоже идет 21-й год»!

2. В своей ненависти к советскому строю он заходит вплоть до идеализации царского строя, который в своих судах будто бы обеспечивал вполне достаточно «независимость судей» и будто бы достаточно обеспечивал права обвиняемых.

3. Однажды он рассказал мне, что в его бытность министром юстиции в кабинете Керенского к нему поступило заявление о причастности Троцкого к царской охранке, что об этом заявлении он передал Керенскому («доложил»), так как сам он будто бы ничего не мог предпринимать по таким политическим делам. От кого это заявление и какие конкретно материалы, характеризующие Троцкого как сотрудника царской охранки, в нем содержались, – он будто бы не помнит, что явно непохоже на правду По этим вопросам он будто бы давал показания следствию и что его будто очень просили об этих показаниях никому не говорить.

4. По моим наблюдениям гр. Малянтович П.Н. – несомненно верующий человек. 1) Однажды, рассказывая о своих встречах с людьми в прошлом, он отметил, что они уже давно умерли (Скворцов-Степанов, Красин[325], Ногин[326], «Марат»[327]), в таких характерных выражениях: «все мои друзья уже давно в другом мире».

2) Он никогда не поддерживал антирелигиозных высказываний и явно нервничал, присутствуя при них. 3) Раза три я видел его лежащим на койке с молитвенно-сложенными руками, сосредоточенным в характерном религиозном состоянии. 4) Раза два или три он как бы мимоходом, вскользь отмечал, что такой-то ученый человек (напр., Павлов) был верующим, и делал это с видимым удовлетворением. 5) Однажды! касаясь моих высказываний о происхождении человека от обезьяноподобных предков, он не утерпел и заявил, что «этого пока ни один ученый в мире еще не доказал».

5. Как-то раз, говоря о колоссальных темпах социалистического строительства, мы сравнивали Волховстрой и Днепрострой, отмечали, что будущие стройки на Волге будут еще более грандиозными. У Малянтовича при этом сорвалось такое замечание: «что они будут во много раз мощнее Днепростроя – это бесспорно, но будет ли от этого человечеству лучше или хуже – это большой вопрос».

Ив. Ахматов