Дела репрессированных московских адвокатов

л. д. 17

Собственноручные показания Бать Александр Григорьевич

10 октября [1937 г.]

До 1932 г. я, как это ни странно, мало интересовался политикой и позорно мало в ней разбирался. Троцкистом я никогда не был, но мне по-обывательски казалось, что у него в прошлом были заслуги. Я, конечно, знал, что за различные преступления по партийным вопросам Троцкий выслан за границу.

Когда в феврале 1932 года в газетах было сообщено, что Троцкий лишается союзного гражданства[242], мне показалось, что это слишком суровая кара. Повторяю, я считал (как знаю теперь, совершенно ошибочно), что у него были в прошлом заслуги.

Я немного поэт и иногда пишу стихи. Тогда же, в феврале 1932 года, я написал под влиянием газетного сообщения стихотворение, в котором выражались похвалы Троцкому; вместе с тем в этом стихотворении была клевета на Сталина, хотя имя его не было упомянуто; это стихотворение я прочитал в кругу семьи и кое-кому из близких знакомых. Стихи не нашли сочувствия по содержанию, но были неплохи по форме. Я разорвал стихотворение и постарался о случившемся забыть. В ближайшее же время я убедился в том, каким круглым взрослым идиотом я был. Я ясно понял, убедился, что Троцкий – величайший предатель интересов рабочего класса и стал вождем международной контрреволюции. Еще яснее я понял и убедился в том, что Сталин гениальный вождь трудящихся всего мира, под руководством которого СССР подошел к социализму.

Я клянусь, что говорю со всей искренностью и хотел бы найти нужные слова, чтобы заставить поверить в нее.

Кроме сказанного я не совершал никаких преступлений. Я глубоко раскаиваюсь в легкомысленном преступлении, совершенном в 1932 г., и прошу по возможности простить мне его.

А. Бать [подпись] Допросил: Либерман