Дела репрессированных московских адвокатов

л. д. 285-287

Протокол допроса Гринберг Ирины Николаевны[146]

от 12 августа 1930 г. <…>

Образ.: высшее юридическое в 1 МГУ в 19 г.

До войны 14 г.: в Москве училась в гимназии.

И.Н. Гринберг. 1930

С 1914 до 1917: то же в Университете.

В Февр. революцию и до Окт. революции: в Москве училась в Университете.

С Окт. революции: в 19 г. кончила университет. Работала в Наркомюсте до 1922 г. Затем в отделе [нрзб] юрисконсультом. С 1924 г. состоит в коллегии защитников. В 1925 г. была в Берлине 3 месяца у двоюродной сестры Гольдштейн Марии Михайловны.

Не судилась.

Старая дореволюционная адвокатура с самого начала возникновения Коллегии защитников в 1922 объединилась в так называемую «общественную группу» в противовес «революционной группы» советски настроенных адвокатов. Во главе общественной группы стояли б. министр юстиции при Временном Правительстве Павел Николаевич Малянтович, Сергей Павлович Ордынский (ныне умерший), Филатьев Георгий Викторович, Владимир Николаевич Малянтович, Умов, Богданов Михаил Иванович, Коренев Павел Павлович, Коммодов Николай Васильевич, Динесман Иосиф Юлианович (секретарь обществ. группы) и др. Сильверсван[147], Урысон и Шеметов Ник. Гурьевич[148], Карякин[149], Долматовский.

Идеологически общественная группа представляется в следующем виде: резко антисоветская, т. е. считает, что советская власть есть власть бандитов и проходимцев. Такое мнение приходилось очень часто слышать мне, работая в одной юридической консультации сначала в Центральной гражданской совместно с Филатьевым Г. В., от Богданова М. И. в Баумановской юридической консультации и с Динесманом. Все мероприятия советской власти осуждались, декреты, займы и т. п.

Коммодов Николай Васильевич, внешне очень советский везде, в своих судебных речах говорил неоднократно при встречах с сыном Павла Малянтовича с Владимиром Павловичем Малянтовичем «долго ли мы будем терпеть этот гнет?».

Бывшая Губсудовская Уголовная Консультация была местом сборищ всех этих лиц, причем у Павла Малянтовича был ч.к.з. Цуринов Валерий Иванович[150], который ему все передавал. В Губсудовской Консультации все эти лица собирались вместе и хулили советскую власть, рассказывали друг другу антисоветские анекдоты и издевались, как они говорили, над «безграмотностью» декретов и распоряжений правительства. Из молодежи адвокатской члены общественной группы признавали только своих.

Среди «общественников» выделялся очень Иков, антисемит и крайне правый, таковым его считаю не только я, но, напр., и советский адвокат Левин Александр Яковлевич[151]. Кажется, в конце 1925 или начале 1926 г. общественная группа формально была распущена, но идеология все еще существовала, т. е. они собирались вместе, известно мне со слов Владимира Павловича Малянтовича, тоже ч.к.з.

Центром этой группы является Павел Малянтович, про него однажды остроумно сказал Короленко Владимир Юлианович: «Малянтович погубил Ордынского, он его науськивал, сам молчал, а Ордынский по простоте душевной все выбалтывал».

Павел Малянтович очень дружил с Пешковой[152], председательницей Красного Креста. Вообще, когда кто-нибудь арестован, все эти лица обращаются к Малянтовичу.

После формального расформирования «общественной группы» эти же лица продолжали собираться вместе, на частных квартирах, о чем мне известно со слов Урысона, об этом мне говорил Урысон в период, когда предлагал совершить террористический акт.

Короленко Владимир Юлианович хорошо знает всех лиц общественной группы, многие бывали у него.

С Урысоном я была в очень хороших отношениях, он меня знал еще подростком, очень доверял мне, в марте 1927 г. во время дружеской беседы он сказал мне: «Вы интересная женщина, сделайтесь любовницей Сталина и убейте его». На это я сказала, что меня расстреляют, он ответил: «Что значит ваша личная земная жизнь, вы прославитесь на весь мир, вы будете русской Шарлоттой Корде[153]». Тогда я как будто согласилась и не помню, в этой ли беседе или в следующий раз сказала ему, что я знаю любовницу Сталина, одну блондинку, что попрошу ее позвать меня, когда у нее будет Сталин, и убью его. Урысон меня слушал, и мы обсуждали, чем убить.

С Умовым у меня был разговор насчет современной молодежи, он сказал, что она ничего не стоит, но что такая молодежь, как я, нужна, и звал меня вступить в общественную группу, это было почти в одно время с предложением Урысона.

После освобождения Урысона Владимир Павлович Малянтович сказал мне, что он и отец считают непростительным, что я на допросе призналась в том, что мне сказал Уры-сон, что я, как юристка, должна была быть более стойкой.

В 1927 году слышала неоднократно от М.И. Богданова, что они собираются вместе, бывшая общественная группа, т. е. Богданов дружен был с Белоусовым, Филатьевым, Кореневым. Предлагал ли мне Богданов М.И. вступить в кружок общественной группы, я не помню.

Последний год я почти ни с кем из упомянутых выше лиц, за исключением Сильверсвана Николая Адриановича, не встречалась. С последним у меня никаких разговоров относительно «обществ. группы» не было.

Связь с упомянутыми лицами, принадлежавшими в свое время к «общест. группе», прервана вследствие того, что все они разбросаны по разным консультациям.

Записано собственноручно, в чем и расписываюсь,

И. Гринберг [подпись]