Дела репрессированных московских адвокатов

л. д. 10-27

Протокол допроса

1938 март мес. 25 дня. Я, оп. уп. XI отд-я 4 отд. УГБ УНКВД МО Нутенко, допросил в качестве обвиняемого:

1. Фамилия: Овчинников

2. Имя и отчество: Борис Михайлович

3. Дата рождения: 1885

<…>

8. Род занятий: индивидуально практикующий юрист, Ч. К. З.

9. Социальное происхождение: Отец – городской учитель в г. Сарапуле. Дом. обстановка. В 1917 г. был избран из партии кадетов в Государственную городскую думу (г. Москва)

10. Социальное положение (род занятий и имущественное положение):

а) до революции: адвокат, дом. обстановка

б) после революции: адвокат – служащий

<…>

[подпись Овчинникова]

Показания обвиняемого:

Вопрос: В анкетной части протокола Вы указали, что являлись членом к-р партии кадетов с 1906 по 1917 г. В чем выражалась Ваша к-р деятельность за этот период времени?

Ответ: Вместе с партией кадетов я боролся против партии большевиков начиная с 1906 по 1917 г. включительно. За этот период времени мне, как человеку враждебно настроенному [к] политике партии и большевиков, приходилось неоднократно на митингах в открытую выступать с речами против программы и политики партии большевиков. Так, например, эти выступления имели место в предвыборной кампании в государственную думу второго и третьего созывов, а после Февральской революции в московской городской думе, куда я был избран от партии кадетов.

Вопрос: К чему сводилась Ваша к-р деятельность, будучи членом Московской городской думы?

Ответ: Моя к-р деятельность, будучи членом московской городской думы в 1917 г., выражалась в защите буржуазного строя и борьбе против превращения буржуазной революции в революцию социалистическую. Как ставленник партии кадетов, а следовательно, защитник интересов буржуазии, я повел борьбу с большевиками даже после октябрьского переворота. Как яркое доказательство этого может служить мое участие в предвыборной кампании по выборам в учредительное собрание, где я отстаивал кандидатуру кадетов.

Вопрос: В чем выражалась Ваша последующая к-р деятельность?

Ответ: Начиная с 1918 г. моя к-р деятельность временно прекращается, но, оставаясь в душе противником советской власти, [я] искал опору для возобновления борьбы с ней, что и нашел в 1935 г. [в] Московской городской коллегии защитников.

Вопрос: Кем и когда Вы были привлечены к участию в контрреволюционной организации?

Ответ: К участию в к-р организации я был вовлечен в августе 1935 г. членом московской городской коллегии защитников Меранвилем.

Вопрос: При каких обстоятельствах Меранвиль вовлек Вас к участию в к-р организации?

Ответ: Меранвиля я знаю на протяжении нескольких лет, познакомившись с ним в 1934 г. С ним мне приходилось часто выступать совместно в судебных процессах по уголовным делам в качестве защитника.

По окончании процессов или во время ожидания вынесения судебного приговора нам часто приходилось беседовать на политические темы. Я остановлюсь на одной беседе, во время которой Меранов [sic] вовлек меня в к-р организацию при Моск. Гор. Коллегии Защитников. Это было примерно в начале августа 1935 г., когда мы вместе выступили по делу Днестровского[352] в Московском Городском суде. По окончании дела, во время ожидания вынесения судебного приговора, Меранвиль заговорил со мной на политические темы. Последний, зная из предварительных бесед о моем прошлом и о моих контрреволюционных настроениях, резко критиковал политику ВКП-б и советской власти. Не встречая возражений с моей стороны, Меранвиль стал говорить более открыто, возбуждая во мне больше ненависти к советской власти, которая была во мне скрыта долгий период времени. Меранвиль, окончательно убедившись в моих к-р настроениях и готовности возобновить борьбу с советской властью, рассказал мне о наличии нелегальной эсеровской меньшевистской организации среди Московской городской коллегии защитников и предложил мне вступить в нее. На предложение Меранвиля я дал принципиальное согласие и таким образом, будучи членом указанной организации, развернул свою к-р деятельность.

Вопрос: О чем еще беседовали с Меранвилем?

Ответ: В этой беседе Меранвиль мне рассказал о целях организации и о ее методах борьбы против советской власти, причем назвал мне некоторых участников организации: Мамиканянц[353], Алтабаев[354], Рязанский, и назвал фамилию руководителя организации – Ильинского[355].

Вопрос: Что конкретно Вам стало известно из беседы с Меранвилем?

Ответ: Из беседы с Меранвилем мне стало известно о том, что основной целью эсеровско-меньшевистской организации является свержение советской власти. Методами осуществления намеченной цели должны являться – антисоветская агитация и пропаганда, направленная на подрыв проводимых мероприятий партии и советского правительства, вооруженное восстание вплоть до террора против отдельных руководителей партии и правительства. Причем Меранвиль подчеркнул, что последний метод борьбы, т. е. террор, является более эффективным для достижения намеченных целей.

Вопрос: Какие поручения Вы получали от Меранвиля?

Ответ: Меранвиль мне поручил занятия антисоветской агитацией и пропагандой, используя судебные процессы.

Вопрос: Как понять – антисоветская деятельность, используя судебные процессы?

Ответ: В публичных процессах, имеющих актуальное общественное значение, я должен был воспользоваться судебной трибуной для возбуждения недовольства населения советским строем на материале того или иного судебного процесса.

Вопрос: Что Вами сделано в этом направлении?

Ответ: Для выполнения поручения Меранвиля мною сделано следующее: в некоторых уголовных делах о хищении социалистической собственности я искусственно затушевывал общественное значение этого вопроса и проводил мысль о чрезмерной якобы негуманной жестокости советского закона, встречая своим противником на суде слабее меня вооруженного прокурора, я подрывал его авторитет словесными полемическими приемами.

Вопрос: Укажите факты такой публичной антисоветской агитации в судебных процессах.

Ответ: Поскольку такая антисоветская агитация и пропаганда имела место во всех моих выступлениях в судах, мне обо всем вспомнить трудно. Укажу лишь на отдельный пример моей к-р речи, имевшей место в заседании линейного суда Киевской ж.д. по делу Свистельникова. В защиту мастера, не сумевшего возглавить стахановского движения по ремонту вагонов, я ссылался на невыполнимость нормы, вместо правильного общественного политического анализа данного дела.

Вопрос: Стало быть, Ваша защита была направлена на подрыв стахановского движения?

Ответ: Да, правильно.

Вопрос: Дайте подробные показания о последующей Вашей к-р деятельности.

Ответ: Моя дальнейшая антисоветская контрреволюционная деятельность выразилась в подготовке террористического акта над одним из руководителей партии и советского правительства, такое задание я получил от одного из руководителей нашей эсеровско-меньшевистской террористической организации Меранвиля.

Вопрос: Над кем Вы должны были подготовить террористический акт?

Ответ: Поскольку я раньше работал в Наркомвнуторге[356], где хорошо знал расположение этого Наркомата, мы, т. е. я и Меранвиль, остановились на Микояне[357].

Вопрос: Когда и при каких обстоятельствах Вы с Меранвилем вели разговор о необходимости совершить задуманное Вами покушение?

Ответ: Разговор на эту тему я имел с Меранвилем в феврале 1937 г. в Горсуде, где мы встретились. Выходя из Горсуда, Меранвиль спросил меня о результатах моей к-р деятельности, после моего ответа на поставленный мне вопрос Меранвиль опять стал говорить о террористических намерениях, объясняя мне, что одной к-р пропагандой достичь намеченной цели почти невозможно. Необходимо приняться за более эффективные методы борьбы – террор. Я одобрил высказывание Меранвиля. Последний, видя во мне возможность реальной помощи в подготовке акта, предложил мне заняться решением этого вопроса.

Вопрос: Какие предприняты шаги к реализации задуманного Вами покушения?

Ответ: Для реализации подготовки террористического акта я занялся слежкой за часами приезда и отъезда машины Микояна от Наркомата.

Вопрос: И что Вами было установлено?

Ответ: Мною были установлены точные часы приезда Микояна в наркомат от 11до 12 часов дня и отъезда почти в 12—1 ч. ночи ежедневно. Сведения эти были переданы мною в марте месяце 1937 г. Меранвилю. Последний должен был подыскать непосредственного совершителя акта. Дальнейший результат этого дела мне неизвестен, т. к. я заболел, после чего уехал в отпуск.

Вопрос: Стало быть, подготовляя террористический акт против руководителя партии, Вы являетесь террористом, разница только в том, что Вы не взяли на себя быть техническим исполнителем?

Ответ: Да, правильно.

Вопрос: Какие еще методы борьбы намечались Вашей к-р организацией?

Ответ: Со слов Меранвиля мне известно, что наша к-р эсеровская террористическая организация намечала вооруженное восстание.

Вопрос: Когда намечалось вооруженное восстание?

Ответ: Вооруженное восстание, как сказал Меранвиль, намечалось на момент интервенции, используя возможности затруднения внутри страны и на фронте.

Вопрос: Что Вами было сделано в этом направлении?

Ответ: Мною лично в этом направлении ничего не сделано.

Вопрос: Кого Вы знаете из участников организации кроме вышеперечисленных Вами лиц?

Ответ: Как участников к-р эсеровско-меньшевистской эсеровской террористической организации мне известен Сапгир.

Вопрос: Откуда Вам известно о принадлежности Сапгира к указанной' организации?

Ответ: Об этом мне известно со слов Меранвиля.

Протокол записан из моих слов верно, мною прочитан и соответствует действительности. [подпись]

Допросил:

Опер Упол. XI От-ния – Нутенко [подпись]