Дела репрессированных московских адвокатов

л. д. 13—16

Протокол допроса Вормс А.Э.

от 16 декабря 1936 г.

Вопрос: В своем заявлении от 21 ноября с. г. Вы подтвердили, что с 1926 г. по день ареста Вы передавали Германскому посольству разведывательные сведения по различным вопросам советского хозяйства. Перечислите эти сведения?

Ответ: Мне трудно вспомнить и перечислить всю сумму сведений, переданных мною германскому посольству на протяжении десяти лет, но я припоминаю наиболее крупные и серьезные следующие сведения:

1) В 1927 году мною был передан доклад об оплате иностранного оборудования в червонной валюте, о нецелесообразности такой оплаты для иностранных фирм ввиду неизбежных осложнений, которые возникнут при этом.

2) В 1927 или 1928 году был мною передан доклад о неблагоприятной перспективе в деле развития Германских концессионных предприятий.

3) В 1933 г. или 34 г. я передал доклад, в виде обширной сводки, об обложении налогами единоличного хозяйства в СССР.

4) В мае 1936 г. я составил и передал германскому посольству доклад об эмиссионном балансе Госбанка, об изменении курса рубля и о влиянии этого изменения на советскую валюту.

Вопрос: Назовите тех лиц, которые снабдили Вас для Вашей разведывательной работы сведениями, документами?

Ответ: Все сведения, которые мною передавались германскому посольству, были мною составлены на основании: а) анализа цифровых данных, опубликованных в различных советских журналах, книгах, бюллетенях, б) на основании моих специальных знаний советской экономики, и я других лиц для сбора необходимой мне информации не привлекал.

Вопрос: Это неправда. Германское посольство могло и имело все возможности к этому и без Вашей помощи получать все те сведения, которые опубликовываются в советской печати. В передаваемых Вами докладных записках о советском хозяйстве Вы использовали и секретные сведения, которые собирались Вами через посредство других лиц. Следствие требует от Вас искренних показаний?

Ответ: Я признаю, что при докладах о советском хозяйстве, которые я передавал германскому посольству, содержали[сь] комментарии и пояснения к опубликованным в советской печати цифровым данным, причем в этих комментариях и пояснениях приводились сведения, которые не подлежали оригин. оглашению в советской прессе. Эти прост. сведения я получал от различных лиц, работающих в государственных хозяйственных и финансовых учреждениях в связи с моей работой в концессиях. Мне трудно вспомнить и перечислить этих лиц, т. к. эти сведения собирались мне разными лицами во время моих случайных посещений того или иного учреждения, во время обмена мнениями по тому или иному вопросу, меня интересующему. Специальных знакомств и расспросов для сбора необходимых мне сведений я никогда не производил.

Вопрос: Кроме сведений о советском хозяйстве, какую политическую информацию Вы передавали Германскому посольству?

Ответ: Никакой политической информации я германскому посольству не передавал.

Вопрос: Может быть, Вы припомните характер Вашей информации германского посольства во время Шахтинского процесса?

Ответ: Я признаю, что во время Шахтинского процесса, на котором я выступал в качестве защитника обвиняемых во вредительстве германских подданных[214], я передавал представителю Германского посольства Шлипп информацию, которая выходила за рамки моей деятельности как защитника, но я считал тогда, что имел право так поступать, поскольку Шлиппу было поручено Германским посольством наблюдение за защитой этих германских подданных, причем эти сведения не носили секретного характера.

Вопрос: Это неверно. Следствию известно, что Вы во время Шахтинского процесса передавали представителю германского посольства Шлипп секретные сведения политического характера, которые Вы собирали, пользуясь своим правом защитника.

Ответ: Мне трудно вспомнить, т. к. это происходило в 1928 г., содержание моей информации по Шахтинскому процессу, которую я передавал представителю Германского посольства Шлипп.

Вопрос: Какие конкретные задания получали Вы от представителей Германского посольства в области политической информации?

Ответ: В одной из моих бесед летом 1936 г. с сотрудником германского посольства Вельк, последний предложил мне сообщить ему следующие сведения: являются ли троцкисты в СССР действительно серьезной базой, имеющей широкое распространение в СССР, и представляют ли они реальную силу, способную] бороться против существующего в СССР правительства.

Вопрос: Что Вами было сделано во исполнение этого задания?

Ответ: Несмотря на то что этот вопрос был предложен мне в настойчивой форме и дважды повторен, и что из характера его постановки я понял особый, точнее сказать, повышенный, интерес германского посольства к этим сведениям – я категорически отклонил обсуждение этого вопроса и отказался от дальнейшего разговора на эту тему.

Вопрос: Следовательно, Вы никакой информации о троцкистах в СССР не передавали? Так ли это?

Ответ: В сентябре месяце 1936 г. я рассказал сотруднику германского посольства Вельк о том, что я слышал об аресте Радека К.[215] и, может быть, Пятакова[216].

Вопрос: Назовите тех лиц, которые Вам сообщили об аресте Радека и Пятакова?

Ответ: Я услыхал об аресте Радека и Пятакова в одном из коллективов членов коллегии защитников, но не могу вспомнить, кто именно рассказал мне об этих арестах.

Вопрос: Какие еще сведения о троцкистах и о их деятельности Вы передавали германскому посольству?

Ответ: Категорически утверждаю, что сведений о троцкистах или о их деятельности я германскому посольству не передавал. Сообщение об аресте Радека и Пятакова я сделал Вельк не в порядке выполнения его просьбы об информации о троцкистах, а в порядке ответа на его вопрос, не знаю ли я, какова участь или судьба Радека и Пятакова, имена которых упоминались на процессе троцкистов Зиновьева, Каменева и др.

Вопрос: Какое вознаграждение Вы получили от германского посольства за передаваемую посольству информацию?

Ответ: Я никакого вознаграждения от германского посольства за передаваемую посольству информацию не получал.

Вопрос: Какие же причины заставили Вас сообщать германскому посольству разведывательные сведения, которые Вы давали в течение почти десяти лет?

Ответ: Эти причины следующие:

1. Моя продолжительная работа в качестве юристкон-сульта в различных германских концессионных предприятиях. В связи с этой работой у меня установился контакт с германским посольством в лице его советника Хильгера.

2. Мое знакомство с Хильгером, которого я встречал еще до империалистической войны 1914 года, поскольку отец его, т. е. Хильгера, имел в то время какую-то торговую контору в Москве.

3. В связи с тем, что я получил высшее образование в Германии, у меня установились германофильские взгляды.

Вопрос: Это неправда. С 1 января 1935 года Вы были зачислены на должность официального сотрудника германского посольства. В это время первые две причины отпали. Следовательно, основной причиной Вашего сотрудничества с германским посольством и Вашей разведывательной деятельности в пользу последнего являются Ваши германофильские взгляды, которые с 1935 года превратились в фашистские. Подтверждаете ли Вы это?

Ответ: Я категорически утверждаю, что я никогда не имел фашистских убеждений и им даже не симпатизировал, и я правдиво и искренне перечислил те причины, которые толкнули меня на мое сотрудничество с германским посольством.

Вормс [подпись] Допросил пом. нач. 12 отделения ОО ГУГБ Лейтенант Государств. безопасности Самсонов [подпись]