Дела репрессированных московских адвокатов

л. д. 111

Выписка из протокола допроса обвиняемого Малянтовича Владимира Николаевича

от 3 февраля 1939 года

Вопрос: Расскажите следствию, кто из участников вашей антисоветской организации вам известен?

Ответ: Мне известны как участники названной организации следующие лица: П.Н. Малянтович, Н.К. Муравьев, Б.М. Овчинников, М.Л. Мандельштам, В.П. Денике, А.М. Долматовский, А.С. Тагер, А.М. Винавер, М.А. Рязанский, Сапгир (имя и отчество не помню)[305], Пятецкий-Шапиро Лев Григорьевич, чл. коллегии защитников и др. лиц постараюсь припомнить в дальнейшем в процессе хода следствия.

На этом допрос прерывается 2 часа 10 мин.

Записано с моих слов верно и мною прочитано

Малянтович Допрос производил Графский

л. д. 112–120

Выписка из протокола допроса Денике В.П.

от 28 октября 1938 года

Вопрос: Какое участие вы принимали в борьбе правых против советской власти?

Ответ: Фактически моя антисоветская деятельность началась в 1935 году. Работая в Московской коллегии защитников, где работало также много меньшевиков (о чем я уже показывал выше), все мы были тесно связаны как по служебным делам, а также нас объединяла общность наших антисоветских взглядов. Вскоре после убийства С.М. Кирова в помещении коллегии защитников Малянтович П.Н. завел со мною разговор о политическом значении этого террористического акта и его возможных последствиях.

Вопрос: Кто такой Малянтович и откуда вы его знаете?

Ответ: Малянтович П.Н., член коллегии защитников, быв. министр юстиции Временного правительства, известный своим враждебным отношением к советской власти с первых дней революции и издавший приказ о немедленном аресте В.И. Ленина в 1917 году.

С Малянтовичем я познакомился после моего приезда в Москву в 1922 году в коллегии защитников, это знакомство продолжалось до дня ареста, сначала на базе служебных взаимоотношений, а впоследствии и на базе нашей совместной антисоветской деятельности в контрреволюционной организации.

Вопрос: Продолжайте дальше.

Ответ: Я сказал, что убийство Кирова повлечет усиление репрессий против «инакомыслящих», т. е. против противников партии и советской власти. Но в то же время это событие крайне интересно как симптом возобновления внутрипартийной борьбы и при том в крайне острых формах, хотя я заметил, что троцкистов и зиновьевцев я не считаю той силой, которым принадлежит будущее.

На это Малянтович заявил, что я не прав в том отношении, что отделяю троцкистов и зиновьевцев от правых, т. е. в настоящее время все эти антисоветские течения объединялись на платформе правых, о чем его, Малянтовича, информировал Томский, с которым он был связан. Беседы подобного рода у меня с Малянтовичем были неоднократно в течение января – февраля 1935 года.

Вопрос: Чем вы объясняете, что Малянтович стал беседовать с вами на эти темы?

Ответ: Он прощупывал мои политические взгляды и мое отношение к этой борьбе, которую вели антисоветские формирования против партии и советской власти.

Вопрос: А разве Малянтович не знал о вашем участии в меньшевистской организации и вашей борьбе против советской власти?

Ответ: Малянтович не мог не знать о моей меньшевистской деятельности, поэтому не случайно, что на протяжении всей моей работы в коллегии защитников он относился ко мне доверчиво и в конце февраля 1935 года поставил передо мною вопрос о необходимости вернуться к активной политической деятельности.

На это я Малянтовичу ответил, что об этом не думаю, т. к. считаю, что серьезная борьба против партии и правительства может вестись лишь в недрах самой партии. Объединение беспартийных для этой цели я считаю несерьезным.

Малянтович мне возразил, заявив, что его друзья – коммунисты из правых – Томский и др. смотрят на это иначе, что они ищут союзников среди беспартийных, особенно среди членов быв. политических партий (меньшевиков и эсеров). Они считают, что это важно не только для самой борьбы, но им необходимо показать за границей, что за ними, правыми, стоит не только группа членов ВКП(б), но и более широкие общественные круги. Это послужит реальным доказательством, что их борьба не является беспринципной борьбой за власть, а есть борьба за коренную смену власти и ее политики.

Такая постановка вопроса показалась мне политически правильной, о чем я сказал Малянтовичу. Тогда Малянтович рассказал мне, что уже несколько лет существует организация единомышленников, стоящих на позициях правых и связанных через него – Малянтовича с Томским, и что эта организация является союзником правых в их борьбе за свержение советской власти. По вопросу программы этой контрреволюционной организации Малянтович информировал, что они сторонники буржуазно-демократической республики.

После этого я заявил о своем согласии принять участие в этой организации и [что я] готов целиком проводить программу правых, как более сильного союзника в составе организующегося блока, а это политически было для меня вполне приемлемо.

<…>

Действительно, о существовании организации я узнал в 1933 году от Н.К. Муравьева. Муравьев пригласил меня к себе на квартиру якобы для совета по личному делу. После беседы о возвращении его, Муравьева, к активной работе в адвокатуре он заговорил о политике и сообщил мне о существовании антисоветской организации, возглавляемой П.Н. Малянтовичем, предложив мне принять участие в работе организации. Я отклонил это предложение, считая борьбу с советской властью в то время делом безнадежным. Вот почему я отношу свое вхождение в антисоветскую организацию с 1935 года.

Вопрос: Кому об этом разговоре вы говорили?

Ответ: Разговор с Муравьевым относительно моего вступления в антисоветскую организацию я сохранил в тайне. Когда я дал согласие Малянтовичу П.Н. вступить в организацию, он объяснил мне, что эта организация выросла из остатков «общественной группы» и до 1925–1926 гг. преследовала лишь чисто профессионально-адвокатские задачи.

Однако в последующие годы и особенно после поездки Тагера за границу в 1931 году и его информации о настроении заграничных общественных кругов у Малянтовича П.Н. и его ближайших соучастников по организации было принято решение сохранить организацию как ядро будущих политических группировок, которому еще придется сыграть роль в случае изменения режима в СССР.

Кроме нашей организации в среде адвокатуры, как информировал меня Малянтович, есть одна еще организация из бывших кадетов, возглавляемая Мандельштамом и Овчинниковым.

Вопрос: Из кого состояла антисоветская организация, членом которой вы были?

Ответ: Наша организация преимущественно состояла из бывших меньшевиков.

Вопрос: Между антисоветскими организациями, возглавляемыми Малянтовичем и Мандельштамом, была связь?

Ответ: По словам Малянтовича, организация, возглавляемая Мандельштамом и Овчинниковым, по своим программным установкам была близка к нашей организации, и он, Малянтович, доказывал необходимость не только связи, но и слияния с кадетской организацией, как приемлющей нашу программу. Тем более, говорил Малянтович, что его правые друзья считают блок допустимым. Ввиду того что в организации по вопросу слияния с кадетами были разногласия, сошлись на компромиссе: вопрос о полном слиянии оставить открытым до поездки Тагера, участника нашей организации, за границу и выяснения позиции кадетского эмигрантского центра, а также и взаимоотношений, которые существуют у зарубежных меньшевиков с кадетами. До этого же решили работать с кадетской организацией в контакте, для чего в центр новой организации вошли руководители кадетской организации Мандельштам и Овчинников.

Таким образом руководство нашей организацией составили: П.Н. Малянтович, В. Малянтович, Долматовский, Тагер и я – Денике.

<…>

Вопрос: Каково конкретно ваше участие в этой организации?

Ответ: После того как я дал согласие Малянтовичу П.Н. на вступление в организацию, я был сразу включен в руководящий состав организации. Объясняю я это тем, что Малянтович доверял мне и ценил меня, как он выражался, «человека с хорошей головой и ясными политическими мыслями»… Как я уже показал выше, наша организация связана через Малянтовича с правыми, Томским и некоторыми другими лицами из лагеря правых, фамилии которых Малянтович П.Н. не называл, да я ими особенно и не интересовался, т. к. имя Томского было для меня достаточно авторитетным.

П.Н. Малянтович систематически информировал членов нашей руководящей группы о намерениях правых. Смысл его информации сводился к тому, что правые, находясь во главе всех оппозиционных течений в партии, имеют обширную организацию, связанную с влиятельными военными кругами и крупными работниками НКВД (имен Малянтович не называл). С помощью этих сил они намерены совершить государственный переворот насильственными методами, не исключая вооруженной борьбы и террора, и создать свое правительство с привлечением в его состав на началах коалиции представителей правых партий, что для них важно по соображением внешнеполитического порядка. Таким образом с методами насильственного изменения существующего строя и с террором как с методом борьбы наша организация была целиком согласна.

Вопрос: Что вам известно о закордонных связях антисоветской организации?

Ответ: Как я уже показал выше, кроме связи с правыми и кадетами наша организация ставила себе целью связаться с нашими политическими единомышленниками за рубежом. Для этого мы считали крайне важным устроить поездку за границу кого-либо из руководителей нашей организации. Таким человеком, который мог надеяться попасть за границу, был А.С. Тагер – один из активных членов нашей антисоветской организации, т. к. у него был для этого предлог – собирание материалов для его работы о деле Дрейфуса. Он надеялся с помощью Н.В. Крыленко, который ему очень благоволил, получить разрешение на поездку в Париж.

Этой поездке Тагера за границу мы придавали большое значение. Основной задачей этой поездки было установление связи с заграничными меньшевиками и эсерами. В частности, Малянтович ставил задачу организации связи с А.Ф. Керенским, я же к этому относился отрицательно, считая, что подлинные вожди эсеров не Керенский, а Чернов В.Н.[306] и его единомышленники. Малянтович же возражал, заявляя, что зарубежные эсеры также объединились и, по его сведениям, прежняя фракционная борьба между ними изжита. Нами ставилась также задача организации связи с кадетскими кругами через В.А. Маклакова и информация всех этих эмигрантских кругов о программе нашей организации и ее дальнейшей деятельности.

<…>

Процесс над Зиновьевым, Каменевым и над троцкистским параллельным центром вызвал у меня опасения относительно возможного провала и нашей организации.

Я настоятельно требовал от Малянтовича выяснить у правых, что все это значит, т. е. трусливое поведение героев этих процессов. В связи с самоубийством Томского Малянтович некоторое время не мог получить никакой информации. Лишь спустя некоторое время он сообщил мне, что ему удалось установить связь с одним из видных участников правых, который заверил Малянтовича в том, что разгром зиновьевцев и троцкистов и их провалы не затронули правых.