Денег больше чем у бога. Хедж-фонды и рождение новой элиты

Под руководством Робертсона молодые люди, подобно Гриффину, «вкалывали» так, как они вряд ли могли бы «вкалывать» в любой другой компании, а в те времена, когда Интернета еще не существовало, трудолюбие ценилось очень высоко. Поисковых систем и терминалов, благодаря которым доступ к информации стал повсеместным, тогда не было и в помине, и если аналитику из компании Tiger требовались сведения о состоянии продаж компании Ford, он не отходил от телефона до тех пор, пока ему не удавалось поговорить с клиентами Ford, ее конкурентами и поставщиками, а также с продавцами автомобилей, производителями автозапчастей и конкурирующими автопроизводителями из Детройта — в общем, со всеми, кто мог сообщить ему какие-либо полезные данные. Один аналитик, рассматривающий возможность покупки акций Avon Products, разработал свой собственный подход, став представителем компании Avon. Другой аналитик планировал продать без покрытия акции корейского производителя автомобилей, так как у него появились сведения о том, что машины этой компании имеют бракованные двигатели. Он купил два автомобиля этой фирмы и нанял механика, чтобы произвести проверку их двигателей32. Когда в начале 1995 года в Мексике произошел дефолт, большинство нью-йоркских инвесторов испытывали опасения по поводу влияния этого дефолта на состояние американских банков. Но аналитик компании Tiger полетел в Мексику и выяснил, что банки компании Citicorp работают в нормальном режиме и что сами мексиканцы в настоящий момент очень хотят сотрудничать с Citi в связи с ослаблением положения банков в Мексике. И в то время когда жители Нью-Йорка в панике высказывали мрачные прогнозы относительно акций Citi, компании Tiger удалось купить эти акции по сниженным ценам.

Общительная натура Робертсона резко отличала его от прочих титанов в сфере хеджевых фондов и давала ему преимущество. Благодаря своим качествам он мог устроить состязание между обычной серой массой служащих и своим отрядом особого назначения. То был его поединок против «чайников»33.

КОГДА ВСПЛЕСК ПОГЛОЩЕНИЙ, ПРОИЗОШЕДШИЙ в 1980-х, сменился всплеском глобализации в 1990-х, Робертсон также занялся вопросом выхода на международный рынок. В отличие от Джорджа Сороса он не был прирожденным космополитом. Но его сумасбродный стиль работы вполне располагал к путешествиям, поэтому он энергично принялся за дело. Он летал в Гонконг вместе с магнатом Тедди Форстманом, известным своей деятельностью по поглощению компаний. Он в кратчайшие сроки объездил всю Европу, после чего сообщил, что американское посольство в Париже «вполне пригодно для жилья»34. Он с сожалением говорил о том, что количество женщин превосходит число мужчин на пляжах в Бразилии, но приходил в восторг от опытности крупных бизнесменов Сан-Паулу. Везде, куда приезжал Робертсон, он знакомился с новыми людьми и открывал для себя новые развлечения. Он приезжал в город, проводил первую пару встреч и настолько очаровывал хозяев, что те знакомили его с самыми влиятельными людьми, которые только имелись в их сети контактов.

При организации деловых поездок Робертсон прибегал к помощи «советника по поездкам», как правило, Джона Гриффина, который помогал ему выбрать маршрут. Умный, неутомимый Гриффин, который в свое время являлся участником соревнований по триатлону на дистанции Ironman, был идеальным помощником Робертсона. Эти двое посещали встречи с руководством компаний по всему миру, а затем играли несколько напряженных партий в теннис, перед тем как вместе заняться изучением очередного перечня компаний35. После завтрака в здании банка Union Bank of Switzerland в Цюрихе, за которым Гриффин съедал большое количество шоколадного мусса и выпечки, Робертсон и его советник мчались обратно в гостиницу, где у них была припаркована взятая напрокат машина. Как впоследствии сообщил он своим инвесторам, они с Гриффином «включали музыку на полную катушку и отправлялись в Австрию, по пути ненадолго останавливаясь в Лихтенштейне. Зачем? Чтобы покататься на лыжах»36.

В начале ноября 1989 года, когда Гриффин, находясь в отпуске, преподавал в Стенфордской школе бизнеса, факсовый аппарат, установленный у него в кабинете, заурчал, выплевывая сообщение от шефа: «Эй, парень, Берлинская стена скоро рухнет. Это будет ОЧЕНЬ важным событием». Через несколько дней стена действительно рухнула, а еще через два дня компания Tiger начала анализ акций немецких компаний. Робертсон почти ничего не знал о Германии, но Гриффин уже занимался изучением немецкого рынка летом во время своего пребывания в Лондоне, и Робертсон не мог допустить, чтобы отсутствие опыта позволило ему упустить историческую возможность. Компания Tiger купила акции банка Deutsche Bank, который, согласно ожиданиям, должен был принести прибыль в связи с тем подъемом деловой активности, которым сопровождалось объединение Германии. Она купила акции компании Veba, которая владела электростанциями, расположенными на границе между Западной и Восточной Германией, и поэтому ожидалось, что именно эта компания станет лидером развивающегося восточного рынка. Tiger купила акции Felten & Guilleaume, фирмы, производящей силовые кабели, по которым в новые районы должна была подаваться электроэнергия. Неудивительно, что на фоне общей эйфории немецкий рынок стал стремительно разрастаться, и сумма, вложенная компанией Tiger в Felten & Guilleaume, вскоре удвоилась37.

Следующим летом Робертсон и Гриффин побывали в Германии. Они поехали в Восточный Берлин и обнаружили, что там никто не слышал ни о хеджевых фондах, ни о Джулиане Робертсоне. Они также обнаружили, что Германия не совсем соответствовала представлениям Робертсона об этой стране. Сидя в приемной во время своего первого визита в немецкую компанию, он дотронулся до стола, а когда поднял руку, то увидел, что его пальцы покрыты пылью. «Этим людям еще многому предстоит научиться», — сказал Робертсон с нотками подозрения в голосе. Он продолжал ходить на встречи, задавая вопросы, характерные для специалистов с Уолл-стрит, немцы изо всех сил старались быть дружелюбными, а Робертсон пытался понять, почему между изученными им цифрами рыночных показателей и тем, что говорили эти люди, существует такая огромная разница. Согласно американским стандартам и исходя из того, какими заводами и прочими активами владели немецкие компании, стоимость их акций можно было считать просто смехотворной. Если бы немцы смогли управлять этими активами так, как это делали менеджеры в Америке, они бы обеспечили своим акционерам огромные дивиденды; и если действия менеджеров, занимающих свой пост в то время, были чересчур вялыми и не могли должным образом обеспечить получение прибыли, то, возможно, эту проблему можно было решить с помощью волны поглощений, подобных тем, что происходили на Уоллстрит?38 Но чем больше Робертсон путешествовал по Германии, тем меньше энтузиазма у него оставалось. Он приходил в офис к управляющему и спрашивал о доходах на акцию, но продажи волновали управляющих больше, чем прибыль компании. Руководя компанией, они старались обеспечить доход своим сотрудникам, а не акционерам. Например, когда Робертсон посещал химическое предприятие Bayer, топ-менеджеры компании угостили его роскошным обедом.

«Здорово, наверное, быть генеральным директором, если здесь можно так питаться», — заметил Робертсон, но не сказал о том, что ему было бы приятней, если бы компания сэкономила деньги и не тратилась на еду.

«О, нет, — ответили на это представители компании. — Мы подаем такую пищу всем сотрудникам».

«Боже! Здесь совсем рядом летают самолеты!» — проговорил Робертсон, смотря в окно.

«Да, это авиаклуб нашей компании, — ответили ему. — Все желающие могут получить здесь удостоверение летчика»39.

После обеда Робертсон сообщил свой вердикт Гриффину: «Эти люди просто не понимают». Немецких управляющих абсолютно не заботил доход на акцию. К 1994 году Робертсон составил полное представление о немцах. Он написал, что промышленность Германии — «это просто гигантский пузырь, наполненный неэффективностью»40.

Поездка Робертсона в Германию, его превращение из «быка» в недовольного «медведя» являлись своего рода предупреждением для компании Tiger. Создавая филиалы во всех частях света, фонд вторгался в те области, о которых его руководство имело очень смутное представление. Экспансия предоставляла новые возможности — включая возможность ошибиться и однажды, возможно, понести большие убытки.

В КОНЦЕ 1990 ГОДА О РОБЕРТСОНЕ ВЫШЛА ЕЩЕ ОДНА статья в журнале. Начало статьи, казалось, обещало читателям приподнять завесу тайны над этим человеком: «Сведения о Джулиане Робертсоне, известные обычным людям, скудны. Краткое описание деятельности, составленное Комиссией по ценным бумагам и биржам. Один абзац в финансовой прессе. Джулиан Робертсон не заработал славы. К нему пришло богатство, но не слава». Конечно, слова об отсутствии славы после выхода статьи уже не соответствовали действительности, ибо то, что называется тайной, как нельзя лучше привлекает внимание общественности. К тому же в остальной части статьи приводилось описание деятельности Робертсона. Деньги состоятельных граждан и все возрастающее количество вкладов от различных благотворительных организаций потоком хлынули в компанию Tiger. Через год после публикации статьи Tiger стала третьим хеджевым фондом, который управлял капиталом, превышающим один миллиард долларов.

В 1980-х Робертсон постоянно говорил, что в небольших размерах его бизнеса кроется особая прелесть и что именно это дает ему преимущество над «неповоротливыми» конкурентами. Но в 1990-х он позабыл о своих опасениях: штат Tiger увеличился, компания переехала в более просторный офис, а в перечне ее инвесторов появилось еще больше влиятельных людей — все это начало казаться чрезмерным. В своей погоне за средствами Робертсон готов был рвать конкурентов на куски. Он достиг отметки в один миллиард долларов, позже, чем Сорос и Стейнхардт, но к концу 1993 года он управлял уже поистине огромной суммой в 7 миллиардов, оставив позади Стейнхардта и практически догнав Сороса. Несмотря на это, Робертсону не нравилось быть на втором месте, и он завидовал умению Сороса добиваться всеобщего внимания. Много раз годовые показатели деятельности компании Tiger превосходили показатели, демонстрируемые компанией Quantum, и Робертсон был настолько одержим идеей сравнения результатов, что он наизусть помнил все годы, когда ему удавалось обходить своего конкурента. В 1981 году «мы забили его до смерти; [в 1982-м] он побил нас; [в 1983-м] мы забили его до смерти; [в 1984 году] мы снова забили его до смерти», — сказал как-то Робертсон в одном из интервью41. И все же именно Сорос каким-то образом привлекал к себе наибольшее количество внимания и средств.

Однако стремление Робертсона обойти своих конкурентов создавало определенные риски. Именно в связи с конкуренцией деятельность Робертсона вышла за пределы тех областей, где он был наиболее силен. На рынке США практически не существовало возможностей, способных обеспечить нормальную деятельность хеджевого фонда с капиталом в несколько миллиардов долларов. Проведение операций с акциями мелких компаний стало фактически бессмысленным: аналитик обнаруживал небольшую компанию и определял, что за три года стоимость ее акций может удвоиться, но если при этом максимальное количество имеющихся на рынке акций этой компании было равно сумме в 20 миллионов долларов, то покупка этих акций вряд ли имела смысл42. Робертсон решил эту проблему, начав работать на зарубежных рынках ценных бумаг. Отправляясь за границу, Робертсон считал, что его американские инстинкты помогут ему и в совершенно иной культурной среде. Но опыт, полученный им в Германии, продемонстрировал, что компании, которые считались бесперспективными согласно американским стандартам, вполне могли получить высокую оценку, принимая во внимание слабую заинтересованность немцев в прибыльности их компаний. Та ситуация, с которой Робертсон столкнулся в Японии, являлась зеркальным отражением немецкой проблемы. Проявив безупречную логику, компания Tiger продала акции японских банков без покрытия: большие банки страдали от безграмотного руководства, они выдавали кредиты под проценты, приносившие мизерные доходы, ссуды, выдаваемые ими, были огромны, и тем не менее эти банки приносили огромную прибыль. В 1992 году Робертсон уверил своих инвесторов в том, что странные показатели токийских банков способны принести огромную прибыль компании Tiger43. Но через три года аналитика Робертсона, занимающегося рынком Японии, уговорили написать своему шефу записку с вопросом о том, почему же акции японских банков отказываются падать. «Я не знаю ответа на этот вопрос», — честно признался Робертсон44.