Денег больше чем у бога. Хедж-фонды и рождение новой элиты

СЛОВА ПРИЗНАТЕЛЬНОСТИ

В первую очередь я должен поблагодарить всех тех, кто делился со мной информацией. За три года я провел сотни интервью, включая примерно 150 личных встреч под запись, некоторые из них длились до четырех часов. Многие мои визави откликались на многочисленные просьбы о дополнительных деталях, терпеливо помогая мне воссоздавать события как можно точнее. Я особенно благодарен тем, кто поделился со мной старыми письмами, e-mail и заметками, зафиксировавшими ход мыслей главных героев в ключевые моменты. Роберт Бурч IV предоставил мне манифест основания хедж-фондов — «Базовый отчет», написанный в 1961 году его дедом, Альфредом У. Джонсом. Джулиан Робертсон позволил мне прочитать все его ежемесячные письма к инвесторам, охватывающие 20-летнюю жизнь фонда Tiger; приправленные наблюдениями об одетых в шкуры людях Аспена и о том, как трудно остыть после теннисного матча в Гонконге — две толстые папки писем Робертсона были книгой сами по себе. Родни Джоунз вел почти ежедневные заметки о финансовом кризисе в Азии, что позволило мне воссоздать роль фонда Сороса в событиях в Таиланде, Индонезии и Южной Корее гораздо полнее, чем это могло быть с одними только интервью. Пол Тюдор Джонс писал ночные электронные письма, великолепно иллюстрировавшие ход его мыслей. Служебная записка Джона Полсона инвесторам объясняет логику ставки против кредитного пузыря настолько четко и ясно, что начинаешь удивляться, как кто-то мог быть на другой стороне. За все эти бесценные сведения и за все эти часы проведенных бесед я выражаю сердечную благодарность. Когда это возможно, я называю свои источники в примечаниях, иногда также цитируя их воспоминания и мнения более полно, чем в основном тексте повествования. Ничего не поделаешь, но некоторых людей, перед которыми я в неоплатном долгу, я не могу поблагодарить публично. Они это знают.

Во время этого проекта мне посчастливилось работать в Совете по международным отношениям (СМО), где я руководил Центром геоэкономических исследований Мориса Гринберга. Ричард Хаас, президент совета, прекрасно встраивал исследования международных финансов и экономик в традиционное фокусирование совета на международных отношениях. Эта книга является одним из последствий его мнения о том, что «последний раз, когда я проверял, мир в трубу не вылетел». Гэри Сэмор и Джеймс Линдсей, два руководителя исследований, в которых я участвовал, были щедры, предоставляя мне время, необходимое для завершения проекта. Ричард и Джим дополнили рукопись полезными комментариями; хорошо, что за это не взялся Гэри, ведь когда я закончил книгу, он отвечал за усилия правительства США, направленные на контроль распространения средств вооруженной борьбы — задание, от которого нельзя отвлекаться. Мои коллеги по СМО, Бен Стейл и Бред Сетсер (до того, как он последовал за Гэри в Белый дом), были потрясающими оппонентами в спорах по вопросам международных финансов. Ли Гастс, Марша Спрулс и Никалаус Фокас из библиотеки СМО нашли снимки ключевых статей, предшествовавших интерактивной эре. Мою особую благодарность я направляю исследователям из СМО, помогавшим мне освоить невероятные объемы материала из первичных и вторичных источников. Они перекапывали книги по истории финансов, собирали новые сводки и выводили на бумагу бесконечные часы записей интервью. Питер Рудгиар, в частности, погрузился в этот проект почти на два года, и талант к выискиванию колоритных подробностей сделал его бесценным помощником. Чед Уориас, Питер Тилман, Жаклин Берфонд и Джеймс Бергман — все внесли существенный вклад. Пол Шварц, гуру данных в совете, загрузил и проанализировал цифры, необходимые мне для закрепления моей истории. Однажды я попросил Пола проверить мощь итальянских облигаций весной 1994 года. Он сказал, что не существует удобного индекса итальянских облигаций — и поэтому он такой индекс сконструировал.

Совет по международным отношениям черпает силу в своих сотрудниках, и эта книга не исключение. В Нью-Йорке Роберт Рубин, сопредседатель совета, провел серию обедов с инвестиционными экспертами для обсуждения частей моей рукописи; его комментарии по нескольким главам помогли мне отточить мысли, которые я хотел донести. В Вашингтоне, округ Колумбия, Питер Акерман провел похожую серию встреч с высокопоставленными финансистами и сам вычитал книгу с потрясающим энтузиазмом. Совет попросил Джона Кэмпбелла из Гарварда и Ричарда Силу из Нью-Йоркского университета сделать отзыв по рукописи; поскольку они оба отказались от анонимности, я могу поблагодарить их за похвалу и полезные комментарии. Некоторые мои друзья прочитали книгу или отрывки из нее и поделились своим мнением. В частности, я хочу поблагодарить Морриса Голдстейна и Теда Трумана, оба из Института международной экономики Петерсона, а также Крейга Дрилла из Craig Drill Capital, Стива Фрейдхейма из Cyrus Capital Partners, Тома Хилла из Blackstone Group, Дугласа Элиота из Института Брукингса и моего отца, Кристофера Маллаби. Все три года этого проекта моя жена Жанни Милтон Беддойс из The Economist была моим духовным соратником и всячески мне помогала.

Эта книга никогда не оторвалась бы от земли без энтузиазма Скотта Мойерса, моего редактора в издательстве Penguin Press и теперь моего агента в Wylie Agency. Поддержка Скотта подкреплялась Эндрю Уайли, верно настоявшим, чтобы я пересмотрел первоначальный посыл и лучше развил мысли, объясняющие успех хедж-фондов. Когда Скотт ушел из Penguin, то, к моему счастью, меня подхватила Энн Годофф, издатель Penguin Press. Дар Энн к повествованию, ее внутреннее чувство правильного баланса между анализом и рассказом делали ее идеальным редактором. Команда, которую она построила вокруг себя в Penguin Press, постоянно помогала мне в работе. Я хочу особенно поблагодарить Карен Мэйер за ее внимательную и остроумную проверку правильности юридических моментов и Линдси Уален за то, что следила за фотографиями, техническим редактированием и дизайном обложки. В Лондоне было очень приятно работать с Майклом Фишвиком и его командой из Bloomsbury.

Когда я начинал этот проект, моей младшей дочери Молли было три года. Сейчас ей шесть, книга заняла половину ее жизни. Остальные члены моей семьи, наверное, чувствовали нечто похожее. Я бесконечно благодарен за их любовь и терпение.