Цветы счастья

Но его взгляд снова и снова цеплялся за одну и ту же фразу. Кассандра говорит, что ты очень счастлив. Каждый раз, когда Каллен перечитывал эту строку, грудь сжимало от боли, пока внутри него не осталось места ни для чего другого.

* * *

Каллен не знал, как долго он просидел, уставясь в пустоту, когда в поле его зрения появилась Кассандра. С деталями соглашения было покончено к всеобщему удовлетворению, судя по легкой улыбке, проступающей в выражении ее лица, но в нем так же было и беспокойство, которое было так хорошо ему знакомо. Беспокойство за него, понял он отстраненно. Ему стоит уйти.

Увидев его, Кассандра сразу же направилась в его сторону, что заставило его подскочить. Ему нужно уйти.

Каллен почти добрался до лошадей, когда она догнала его.

− Командир. Что происходит? Что-то срочное? − спросила Кассандра.

Он рассмеялся, но не посмотрел на нее.

− Нет. Совсем наоборот, − ответил Каллен и, не глядя, сунул ей в руки письмо. После чего начал седлать своего коня и проверять крепления. − Меня уволили.

Кассандра ахнула. Вокруг стояла тишина, пока она читала письмо, а он упорно продолжал свои приготовления. Безопасное седло. Крепкая уздечка. Копыта коня чисты и свободны от камней. Главное − продолжать двигаться и держать в голове список задач. Отодвинуть гнев подальше и размеренно дышать, успокаивая себя. Каллену не нужна злость.

− Я ничего не вижу об увольнении, − произнесла она нерешительно. − Лелиана ждет твоего возвращения.

Вся долго сдерживаемая накопившаяся злость взорвалась в нем и захлестнула своими щедрыми волнами.

− Соловей, очевидно, не была проинформирована о намерениях своей начальницы, − жестко произнес он. Не его начальницы, больше нет. − Послание инквизитора было совершенно ясно.

− Потому что она предлагает тебе заглянуть к семье? − спросила Кассандра.

Если бы это был кто-то другой, то вопрос наверняка прозвучал бы как недоверчивый и саркастичный, и, вероятно, Каллен даже не стал бы отвечать на него. Но ее голос звучал серьезно, как если бы она действительно хотела знать ответ на свой вопрос, поэтому против воли он ответил.

− Не заглянуть. Остановиться. Навсегда. − Каллен проверил свои седельные сумки, оглядев свой походный набор, и его дыхание сбилось, когда он коснулся мешочка с луковицами. − Она называет в письме меня по имени, не по титулу. В Скайхолде без меня тоже все в порядке. Как я всегда и говорил, инквизитор хотела меня отправить в отставку. Она велела посадить мне в Ферелдене нечто новое. Что ж, так я и сделаю.

− Командир, я не думаю...

Он обернулся.

− Ты сказала ей, что я счастлив! Вдали от Скайхолда, без своей работы. Без нее. Какой смысл возвращаться? − почти крикнул он. − Даже если я попытаюсь переубедить ее, у нее есть все основания проигнорировать меня. И сомневаться во мне.

Его челюсти ныли от напряжения и отчаяния. Кассандра предала его. Он никогда не думал, что это возможно.

− Но ты ведь был счастлив, − сказала она мягким голосом и прямо встретила его взгляд. Не отвернулась, а стойко приняла направленный на нее гнев с присущим ей спокойствием. Обычно это его радовало. Ее хладнокровие перед лицом опасности спасало их всех много раз. Теперь его просто взбесило, что она совершенно не понимала цену своей честности.

− Я был счастлив, когда решил, что вернусь, − сказал он, чувствуя, что врет ей и зная, что обрел покой задолго до того, как принял это решение. − Когда у меня была работа, и жизнь, и цель. Доверие инквизитора. А что теперь у меня есть? − Он горько рассмеялся. − Что ж, будет повод выяснить.

Под взглядом Кассандры, выражавшем жалость, он почувствовал себя таким ничтожным.

− Солас... − начала было она, но он снова перебил ее.

− К черту Соласа! Она ценила меня, Кассандра. Я был полезен. Полезен... Это не много, но этого было достаточно. Так было всегда. Ты заставила ее сомневаться во мне. Ты начала все это, − в его голосе слышалась горечь. − И вот закончила. Ты, утверждавшая, что хочешь, чтобы я остался на посту командующего. Ты, которая сделала все возможное, чтобы уничтожить меня.

Его слова пробили брешь в ее хладнокровии. На лице Кассандры отразилась вина или стыд, в общем, что-то подобное, и он посчитал это своей победой. Каллену хотелось дожать ее.

− Вот и все. Мне казалось, ты пыталась все исправить, − сказал он и с притворной заботой покачал головой. − Кого на самом деле ты пыталась продвинуть? Себя? Что ж, из тебя выйдет прекрасный командир.

Кассандра шокированно приоткрыла рот, и он улыбнулся без радости.

− Или, возможно, Железный Бык устал быть лидером только шайки наемников? Уверен, что ты будешь более чем рада служить под его началом, − свирепо закончил он.

Глаза Кассандры расширились, а затем сузились с опасным блеском.

− Мне нужен сильный, способный сосредоточиться командир, − четко проговорила она. − Не страдающий от любви болван, выходящий из своего кабинета только чтобы муштровать и без того дисциплинированных офицеров. Не угрюмый мужчина, боящийся своих обязанностей и неспособный отдать приказ, если он не очевиден даже ребенку.

− Эллана считала, что я хорошо выполняю свою работу, − вяло огрызнулся он на ее тираду.

− Она ни черта не разбирается в военных. Любой неудачник − превосходный стратег в ее глазах.

Каллен шагнул к ней.

− Хорошо. Эллана ничего не знает о военных. Ты. Ты только что сказала, что я не в состоянии руководить. Разве это не лучшее доказательство, леди? − спросил он.

Ее лицо смягчилось.

− Я не это имела ввиду. Ты отличный лидер, когда твоя голова не забита всякой ерундой, − сказала она.

− Что это значит?

− Ты совершенно разучился смеяться и превратился брюзгу с тех пор, как вернулся Солас. Брюзжание тебе прощали, но весь ужас в том, что ты стал ужасным тактиком. Тевинтерцы постоянно набирают силу и набирали бы и дальше, если бы Лелиана не ставила им палки в колеса, − произнесла она жестко. − С тех пор, как кровать Элланы перестала пустовать, ты уже не можешь изображать благородного возлюбленного, который не может открыть свои чувства прекрасной леди, вот и бесишься.

Кассандра даже не вздрогнула от его шипения. Но, по крайней мере, в ее глазах больше не было жалости.

Меч был на бедре − так близко от его руки. Пальцы уже касались его, желая вытянуть из ножен. Но сейчас Каллен не хотел спарринга. Он хотел драки. Это будет честный бой, без хитрости или обмана, и он вернет ей боль, причиненную ее словами, увеличив в сотни раз. Она никогда не сражалась с ним как во время настоящего боя, но сейчас он чувствовал, что ему необходимо именно это.

Кассандра вскинула подбородок, принимая вызов, но даже не протянула руки за своим оружием. Каллен попытался сказать себе, что она боялась его, но мысль даже не успела сформироваться, прежде чем он отверг ее. Она не боялась ничего. Только потери. Но Кассандра никогда не использовала свою сталь против друзей. Никогда не вступала в бой без желания победить, в противном случае она уже проиграла.

Он отдернул руку, и Кассандра почти незаметно расслабилась. Каллен улыбнулся, но знал, что улыбка не коснулась его глаз. Была одна вещь, которой она боялась.

− Полагаю, ты лучше меня знаешь о скрытых чувствах. Сколько уже времени ты сохнешь по человеку, который смотрит на кого угодно кроме тебя? Не удивительно, что все понимание потребностей людей у тебя идет из дрянных бессмысленных книг.

Ее дыхание сбилось, а потом наступила тишина. Даже лес перестал шелестеть, затаив дыхание. Казалось, что мир между ними раскололся пополам.

Он повернулся к Гефесту и затянул ремень седла под его животом.

− Я ухожу, − сказал он. − Поеду домой. Я уверен, что ты уже вызвала отряд, который будет сопровождать Искателей, куда бы они не захотели пойти. Они же и сопроводят тебя в Скайхолд.

− Ты не можешь.

Каллен не смотрел на нее.

− Я могу. И я сделаю.

− Я отдавала приказания, ссылаясь только на твой авторитет. Инквизиция захочет увидеть тебя, прежде чем примет на себя ответственность за этих людей, − сказала Кассандра.

− Значит Инквизиция будет недовольна, − ответил он.

В голос Кассандры вернулись стальные интонации.

− Эллана ждет, что ты выполнишь свой долг, командир. Она будет разочарована твоей трусостью.

Если бы он мог рассмеяться, то несомненно рассмеялся бы и смеялся до тех пор, пока слезы не потекли бы по его лицу. Разочарована, как же. Разве она заботилась о нем или его долге, когда писала это письмо? Его увольнение − уже решенный вопрос, и равнодушие к его долгу нисколько ее не заденет. Кроме того Эллана ничего не знает о пределах его трусости.

Он провел пальцем по кожаному седлу. Что сейчас отражает лицо Кассандры? Она чувствовала себя побежденной? Сердилась? Почти наверняка радовалась, что, наконец, избавится от него. Если ей верить, она уже несколько месяцев занимается тем, что прикрывает его неадекватность. Прикрывает настолько хорошо, что Эллана ничего не заметила, хотя остальные в Инквизиции похоже знали. Она сказала, своя ноша не тянет. Ну, наверное, теперь тянула.

− А ты будешь разочарована во мне? − спросил он хриплым голосом.

Когда не последовало ответа, он обернулся. Кассандра уходила, возвращалась к палаткам. Каллен видел, как за ней тянулись пятна желтого цвета, отпечатки ее ботинок, и понял, что она раздавила головки тех желтых цветов, один из которых он сорвал для нее, выражая благодарность за свою жизнь. Сейчас было трудно вспомнить то чувство.

Он выиграл и может уйти, а его долг позабудется в заботах новой жизни.

Каллен долго смотрел на скомканные желтые лепестки. В конце концов, он взял за привязь лошадей и повел их ближе к палаткам. Он шел и пытался понять, почему победа так сильно напоминает ему поражение.